Закон хабара - Силлов Дмитрий Олегович sillov Страница 8

Ствол его автомата приподнялся выше, но тут капитана тормознул боец с СВД:

– Погоди, командир, я его знаю. Это ж Снайпер, легенда Зоны.

– Да ладно? – поднял брови Шатун. – Тот, что у нас типа гетманом был?

– Он самый, – кивнул боец. – Правда, недолго, ты как раз в то время в рейд ходил, если помнишь. Потом на него снова охоту объявили.

– Тогда, если это действительно он, завалить его просто наш долг!

– А что тогда с миллионом долларов?

– С каким миллионом? – не понял Шатун.

– Да я вчера местную радиостанцию слушал. Они говорили, мол, академик Захаров с озера Куписта обещал зеленый лям тому, кто доставит к нему живого Снайпера.

Капитан нехотя опустил автомат, задумчиво поскреб обломанными ногтями небритую нижнюю челюсть.

– Это, конечно, аргумент. А там ничего не говорили насчет мертвого Снайпера? Его труп академику неинтересен? Наслышан я об этом персонаже, и на Куписту тащить его гораздо безопаснее мертвым, чем живым.

– Насчет трупа ничего не слышал, – покачал головой боец с СВД.

– Ладно, – поморщился Шатун. – Слышь, Снайпер, подойди. Говорить будем.

Когда у собеседника в руках ствол, за его спиной вдобавок маячит вооруженная кодла, а у тебя за душой только нож внутри руки да полный рюкзак понтов, лучше придержать до лучших времен и то и другое. Ножом, даже если это «Бритва», против автоматов и пулемета много не навоюешь, а понты в деле сохранения жизни и здоровья штука крайне вредная. Потому я выеживаться не стал и неторопливо направился к командиру боргов. Почему не поговорить, если предлагают, вместо того чтоб пулю в лоб всадить? Вполне нормальная себе альтернатива.

Когда я приблизился к Шатуну, нас немедленно кольцом окружили борги его отряда. На всякий случай. Вдруг предложение командира его собеседнику не понравится и он бежать вздумает. А так даже стрелять не придется, из круга ему не выйти. Борги ребята здоровые, других в группировку не берут. Навешают несговорчивому собеседнику увесистых люлей, глядишь, и получится у него договориться с командиром.

– Короче, Снайпер, – начал Шатун. – Я про твои дела слышал, потому говорю с тобой со всем уважением. Но если начнешь барагозить – завалю и жалеть об этом не буду. За выстрел не обессудь, ничего личного, просто выполнял свой долг. Если договоримся, тебя перевяжут и накормят. Если нет – ну, ты понимаешь. Короче. Мы доставим тебя к Захарову, а ты дашь слово, что не сбежишь в процессе доставки…

Он говорил что-то еще, но я его уже не слушал. Так как невозможно вникать в то, что тебе говорят, когда у тебя люто чешется переносица. И не оттого, что ее комар укусил, а совершенно по иной причине. А именно – потому, что я чувствую, когда в меня целятся. И сейчас стрелок очень пристально смотрел на конечную точку линии выстрела, и – я уверен – палец его неторопливо выбирал слабину спускового крючка.

Доли мгновения хватило мне, чтобы понять, где стрелок организовал лежку. Крыша девятиэтажного дома метрах в двухстах отсюда. И поскольку я разглядел блик оптики, значит, все серьезно. Не просто стрелок. Снайпер с совершенно конкретным заданием…

Я аккуратно сместился вправо, отгородившись от снайпера коренастой фигурой Шатуна, но точка меж бровями чесаться не перестала. Ясно. Стрелок «ведет» меня и вот прям сейчас, через долю мгновения, выстрелит, пробив при этом череп командира отряда боргов. С такого расстояния пуля, выпущенная из снайперской винтовки, запросто прошьет насквозь две головы. Иначе говоря, мой трюк не удался, заслониться борговцем у меня не получилось.

Потому оставалось только одно.

Я резко двинул Шатуна в ухо, при этом сам отклонившись еще правее, – и услышал позади себя шлепок, слишком знакомый для того, чтобы я мог ошибиться.

А потом со стороны девятиэтажки раздался хлопок выстрела, резкий, как удар бича, – и всем все стало предельно ясно. Борги хорошие вояки и подобные намеки понимают с полуслова – тем более, когда их товарищ, стоявший позади меня, рухнул на асфальт, обильно спрыснув его своими мозгами, выбитыми из черепной коробки.

Это был тот самый парень с СВД, который не дал Шатуну пристрелить меня. Мне не удалось его отблагодарить, но за меня это сделала Зона. Борговец умер мгновенно, не почувствовав ни малейшей боли, – редкий подарок, которым судьба оделяет далеко не каждого.

Надо отметить, что выстрел был хорош. Если бы я не дернулся за долю мгновения до него, одной пулей стрелок сделал бы два трупа. Хотя он и так их сделал… Молодой борг от неожиданности сделал полшага не в ту сторону, и сразу же невидимая сила сбила его с ног, потащила по асфальту, выкручивая ступни, выдирая голени из суставов. Парень заорал от нереальной боли, но никто не бросился его спасать – вытаскивать попавшего в «мясорубку» бесполезно, скорее самого туда затянет. Если не знаешь, как из нее вырваться, шансов выжить нет – да и если знаешь, есть один призрачный шанс из тысячи остаться в живых. И один из миллиона – не стать при этом инвалидом…

Помочь человеку в этом случае можно только одним способом – и пулеметчик помог, короткой очередью разнеся голову боевого товарища в кровавый фарш. Отличная помощь в подобной ситуации, лучше и не придумать.

Но мне были как-то по барабану проблемы людей, только что собиравшихся меня убить. Меня больше интересовало, как выжить под прицелом снайпера, который явно охотился за мной. На открытой местности, кстати, спастись в подобной ситуации задача почти нереальная. Убегать бесполезно, как гласит бородатая шутка, умрешь запыхавшимся. Потому я выбрал единственный способ, приемлемый при подобном раскладе. А именно: зигзагом ринулся к борговскому снайперу, погибшему от случайной пули, предназначенной не ему, и, упав за труп как за укрытие, сдернул с плеча мертвеца его СВД.

Нормально получилось, при таком раскладе – лучше не бывает. Понятное дело, что оборудованная позиция стрелка на крыше наверняка козырнее моей в разы. Но если ничего не делать, то ничего и не будет интересного в жизни, кроме свинцового гостинца между бровей.

Мертвец – защита почти никакая, если стрелок находится на крыше. И я это понимал прекрасно. А еще я понимал, что снайпера интересую только я, на боргов ему плевать. О причинах такой избирательности думать было некогда, потому я совершил резкий перекат «веретеном» вправо – и вовремя, так как пуля выбила веер асфальтовых осколков из того места, где я только что лежал. Хорошо, конечно, что это были крошки асфальта, а не мои мозги, выбитые из черепа, но что может быть хуже, как лежать на брюхе посреди открытой площади, когда на тебя ведет охоту хороший стрелок с оптикой?

Все, что я успел в процессе переката, так это рвануть вниз предохранитель винтовки и нажать на спуск, стреляя не прицельно в сторону крыши, а больше для проверки работоспособности оружия, попавшего ко мне в руки…

Однако ожидаемого выстрела не последовало. Твою ж душу, какой правильный военный оказался покойный хозяин СВД – в Зоне таскал ее на плече с недосланным патроном. Хорошо хоть магазин примкнут, уже обнадеживает. Хотя – вряд ли, так как я вновь ощутил у себя на лбу знакомую щекотку. Ну все, патрон дослать не успею, и перекат не спасет – снайпер на крыше уже понял, что я могу выкинуть, и пули положит три подряд: в центр цели, справа и слева. Какая-нибудь из них да в меня попадет. Катайся, не катайся «веретеном» по асфальту. Во всяком случае, я бы именно так и сделал, если б работал с достойным противником…

Честно говоря, я уже с жизнью простился, но совершенно неожиданно выручил меня борговский пулеметчик. Поняв, откуда ведется огонь, он развернул свой РПК и принялся поливать крышу очередями. Так себе идея в плане уничтожить противника, но если нужно подавить цель огнем, заставить спрятаться или сменить позицию, то вполне – или же дать мне пару секунд времени для того, чтобы дослать патрон и прицелиться.

Пару секунд он мне и правда подарил, но заплатил за них большую цену. Снайпер на крыше не стал прятаться. Вместо этого он прицелился – и выстрелил. Грамотно, так как сто процентов знал слабые места экзоскелета данной модели…