Майкл Муркок - Меч и жеребец Страница 9

улыбка. Коруму вдруг подумалось, что тот хочет убить его и, воспользовавшись

своим сходством с ним, занять его место.

   - Нет! - закричал он.

   Луна скрылась за облаками. Корум стоял на вершине кургана Кремма,  сжимая

в руках меч, которому не было равных в этом мире. Внизу, у подножия  кургана

стояли Гоффанон, Хайсак Нагрей-Солнце, Джерри-а-Конель и Медбх Длинная Рука.

Они смотрели на Корума так, словно хотели помочь ему, но не знали как.

   Неожиданно для самого себя Корум поднял меч над головой и сказал тихо, но

твердо:

   - Я Корум. Это мой меч. Я одинок.

   И стоявшие внизу взошли на вершину кургана, и отвели Корума в  Кэр-Малод,

где все еще продолжался пир.

ГЛАВА ПЯТАЯ

ОТРЯД ВСАДНИКОВ

   Долгим и беспокойным был сон Корума. Он слышал голоса,  которые  говорили

ему о ненадежных героях и благородных предателях; он видел множество  мечей:

тот, что был дан ему на кургане, и другие. Особенно поразил его черный  меч,

который, как ни странно, напоминал ему об арфе Дагдага; казалось, что в него

вселился ужасный демон. То и дело раздавались слова:

   - Ты Воин. Ты Воин.

   Порою хор голосов говорил Принцу:

   - Ты должен следовать Пути Воина.

   - Что случилось, - думал Корум, - разве я избрал какой-то  иной  путь?  А

хор все не унимался:

   - Ты должен следовать Пути Воина. Корум проснулся, произнеся вслух:

   - Мне не нравится этот сон.

   Он говорил не о сне, он говорил о мире мабденов.

   У изголовья его ложа стояла Медбх.

   - Ну и что же тебе снилось на этот раз? Корум пожал плечами  и  попытался

улыбнуться.

   - Ничего. Похоже, меня так взволновала вчерашняя ночь. - Он заглянул ей в

глаза и почувствовал, что в его сердце вползает страх. Он взял ее за руки. -

Ты действительно любишь меня, Медбх?

   - Да, - смущенно ответила она.  Корум  оглянулся  на  резной  сундук,  на

котором лежал меч, подаренный ему Гоффаноном.

   - Как же мне его назвать? Девушка улыбнулась.

   - Придет время, ты узнаешь  об  этом.  Разве  не  так  говорил  Гоффанон?

Придумать имя нельзя - ты должен услышать его, только тогда меч обретет свою

полную силу.

   Медбх направилась в дальний угол палаты.

   - Ванна готова?

   - Да, госпожа.

   - Пойди освежись, Корум,  -  сказала  Медбх.  -  Тебе  станет  лучше.  Мы

выступаем через два дня. Давай проведем это время хорошо. Можно  поехать  на

вересковую пустошь.

   Корум глубоко вздохнул.

   - И чего я мучаюсь? - сказал он. - Чему быть, того не миновать.

   Через час, когда они седлали коней, к ним подъехал Эмергин. Он был  высок

и строен; несмотря на сравнительную молодость, Великий Друид держался  очень

степенно. На голову его  была  одета  простая  железная  корона,  украшенная

самоцветами. Голубая мантия Великого Друида была расшита золотыми нитями.

   - Приветствую вас, - сказал Верховный Правитель, - Как прошла у тебя  эта

ночь, Принц Корум?

   - Все хорошо, - ответил Корум. - Гоффанон остался доволен своим мечом.

   - Я смотрю, ты не спешишь надевать его.

   - Этот меч предназначен не для прогулок, - сказал Корум,  поправляя  свой

добрый старый клинок, висевший на поясе. - Я надену его перед самым боем.

   Эмергин согласно кивнул головой. Взгляд его  был  устремлен  на  булыжную

мостовую.

   - Скажи мне, Корум, не говорил  ли  Гоффанон  о  тех  мистических  силах,

которые поминал Ильбрик?

   - Похоже, Гоффанон не считает их нашими союзниками, - сказала Медбх.

   - Я это знаю, - продолжил Эмергин. - И все же, я бы рискнул. Сейчас мы не

должны пренебрегать ничем.

   Корума поразили слова Верховного Правителя.

   - Ты думаешь, что мы потерпим поражение?

   - Атака на Кэр-Ллюд обойдется нам слишком дорого, - тихо ответил Эмергин.

- Этой ночью я долго размышлял над  нашими  планами.  Так  долго,  что  меня

посетило видение.

   - Ты увидел наше поражение?

   - Победою это не было. Ты знаешь Кэр-Ллюд не хуже  меня,  Корум.  Теперь,

когда там живут Фой Мьёрр, в столице царит стужа.  Холод  может  повлиять  на

людей куда серьезнее, чем они о том думают.

   - Что верно, то верно, - согласился Корум.

   - Видишь, как все просто, - сказал Эмергин. -  О  сложном  я  пытаюсь  не

думать.

   - В этом нет необходимости.  Верховный  Правитель.  Но  боюсь,  что  иных

вариантов у нас попросту нет. Вот если бы...

   - Поживем - увидим, - перебил Корума Эмергин. -  Если  тебе  представится

возможность поговорить с Гоффаноном, попроси его рассказать об этих силах.

   - Я обещаю тебе сделать это, Великий Друид, хотя и сомневаюсь в успехе.

   - И все же поговори, -  сказал  напоследок  Эмергин  и,  развернув  коня,

поскакал прочь.

   Корум и Медбх оставили Кэр-Малод и вскоре уже ехали по лесной дороге, что

вела  к  поросшей  вереском  возвышенности.  В  воздухе,  напоенном  запахом

цветущего вереска, гудели шмели и пчелы, высоко в  небе  щебетали  крошечные

птахи. Казалось, ничто не могло нарушить  покой  и  мир  этих  мест.  Погода

стояла прекрасная. Было тепло, но не душно.  Дышавшая  теплом  земля  словно

звала к себе.

   Они спешились. Вокруг был только цветущий вереск. Они долго лежали, глядя

в высокое небо.

   Примерно  через  час  Корум  почувствовал  слабое  содрогание  земли,  он

приложил к ней ухо и услышал стук копыт.

   - К нам кто-то скачет, - сказал Корум.

   - А вдруг это слуги Фой Мьёрр? - испуганно спросила Медбх,  потянувшись  к

праще.

   - Все может быть. И Гейнор, и Братья Елей, и, вообще, - кто угодно.  Хотя

наши дозорные хорошо знают,  что  сейчас  Фой  Мьёрр  на  востоке,  любое  их

передвижение не могло бы остаться незамеченным.

   Корум осторожно поднял  голову.  Всадники  скакали  с  северо-запада,  со

стороны берега. Склон холма не позволял Принцу ясно  разглядеть  их,  но  он

отчетливо слышал позвякивание сбруи. Корум извлек из ножен меч  и  пополз  к

своему жеребцу. Медбх поползла за ним.

   Они взобрались в седла и поскакали к холму, оставаясь при  этом  скрытыми

его склоном.

   Остановившись за белыми известняковыми скалами, они стали ждать появления

всадников.

   Почти  тут  же  появились  первые  трое.  Кони  их  были  низкорослыми  и

мохнатыми, сами  же  всадники  -  рослыми  и  широкоплечими.  Все  они  были