Варя Медная - Принцесса в академии

Варя Медная

Принцесса в академии

Посвящается моей очаровательной племяннице Оливии и всем принцессам мира

To my charming niece Olivia, and all the princesses in the world

Особая благодарность Ольге Жаковой и Елене Литвиненко

Глава 1,

В которой я слушаю предсказание вещей булочки и нарушаю волю отца

– Ты ведь знаешь, что мы тобой гордимся, солнышко?

– Да, папа.

– И что всё королевство тебе очень благодарно…

– Да, папа.

– Умница моя.

Он поцеловал меня на ночь, поправил одеяло и направился к двери. Я честно сдерживалась до последнего, но тут не выдержала:

– Ненавижу, ненавижу драконов!

– Тсс, – папа беспокойно заозирался. – Нехорошо так говорить про будущего супруга.

– Откуда ты знаешь, что он возьмет меня в жены? А вдруг просто слопает?

– Ну что ты, солнышко, всё это досужие сплетни.

Но я уловила-таки нотку сомнения в голосе.

– Но точно ведь никто не знает! – настаивала я. – Никому неизвестно, что происходит с принцессами, которых забирают драконы. Все, конечно, предпочитают утешаться красивыми сказками и поднимать кубки за здоровье молодых, в то время как новоиспеченный жених, возможно, закусывает невестой!

Папа у меня невысокого роста, но когда делает вот такое серьезное лицо, как сейчас, то тут же становится очень внушительным – сразу ясно, кто здесь король и что спорить бесполезно.

– Оливия Виктима Тринадцатая, я более не желаю слушать подобные речи. Мы свято чтим древний договор между драконами и людьми. Поэтому завтра на рассвете ты будешь торжественно передана в руки, вернее, лапы Якула Кроверуса, повелителя горы Стенаний и Ужасов. Мы уже и помост выстроили. Что я скажу плотникам?

Да знаю я про этот помост! Всю неделю под окнами башни стучали. Он и шторками снабжен. Папа сказал, мол, для красоты, но я-то догадалась: это на случай, если дракон решит сожрать меня прямо на месте. Так и вижу эту сцену: из-за занавески доносится чавканье и смачная отрыжка, а первый советник Иезуитус поясняет зрителям, что волноваться нечего, и молодые всего лишь приступили к праздничному обеду.

Нет, вы не подумайте, папа у меня хороший, просто он Бессердечный Король. Но всё равно очень меня любит – так, как только может любить человек, у которого нет сердца. Кстати, последнее обстоятельство мы обнаружили совершенно случайно. Так, во время очередного планового осмотра у королевского лейб-медика вдруг выяснилось, что этот орган отсутствует. Сперва все, конечно, переполошились, а врач даже заявил, что без сердца королю жить не положено, но когда наш придворный палач прошёлся под его окнами с секирой, тут же согласился, что это всего лишь особенности строения.

Тогда-то королевство и решено было переименовать в Бессердечное и сменить форму у придворных на более зловещую. Строились разные догадки относительно произошедшего, и лишь позже выяснилось, что на папу наложили заклятие, так что он попросту не помнит, где и при каких обстоятельствах потерял сердце. Переживал, конечно, поначалу, но потом привык. Он у меня по жизни оптимист и действительно искренне верит, что со мной всё будет хорошо.

Когда он ушёл, я вылезла из постели, покормила своего паука Магнуса и решила потренироваться в принятии жертвенных поз.

– Я покорна своей судьбе! – восклицала я, встав на колени и молитвенно сложив руки.

– Надеюсь, моя бренная плоть не вызовет у вас несварения, – произносила я едва слышным и очень самоотверженным голосом.

Придумать что-то более оригинальное никак не получалось: зеркало постоянно хихикало и сбивало настрой.

Конечно, втайне я надеялась, что мне не придётся всё это завтра говорить, но лучше подготовиться, на всякий случай. В такие моменты от принцесс ждут красивых возвышенных речей, и неловко получится, если я буду мямлить что-то неразборчивое.

Я вернулась в кровать, взяла с тумбочки ночник и потрясла его. Рыбки тут же проснулись, засуетились и начали светиться.

– А платье? – спохватилась я. – Наверное, нужно было заказать что-то белое, но универсальное – чтоб и на свадебное похоже и, в случае чего, в саван удобно было перекроить.

На полпути к двери я повернула обратно: поздно, придворная модистка уже спит. Единственная, кто мог бы мне помочь, – фея со скороножницами, но у неё заказов тьма, на год вперёд. Да и папе я обещала не переступать порог комнаты до завтрашнего утра.

Я вздохнула и взяла с комода гребень для придания блеска.

– Ах, какие у вас восхитительные локоны, принцесса, – льстиво проворковал гребешок. – Аки златый плащ.

Я высунула язык:

– Подлиза!

Но всё равно приятно.

Отсчитав положенные по числу лет семнадцать раз, вернула гребень на место и прошлась по своему златому плащу следующим – для придания объема. И в тот момент, когда потянулась за третьим – с ароматом орхидей, за окном послышался шум и в проёме мелькнули рыжие завихрения. Не знай я Мику, решила бы, что снаружи пожар.

Я тут же бросилась к окошку. Мика висел, вцепившись одной рукой в кладку, другой – в плющ и обратив ко мне умоляющий взор. В зубах он держал совершенно ужасную шляпку.

Я схватила его за уши и, пыхтя, кое-как втащила в комнату. Оба без сил повалились на пол.

– А дверь на что? – спросила я, отдуваясь.

– Так там же стража! – пояснил он, выплюнув шляпку и потирая уши. – Чтоб не вызывать подозрений.

– Да нет там никого. Сегодня же турнир, папа пораньше всех отпустил. К тому же ты мой паж, так что, в любом случае, не вызвал бы подозрений.

– Решил подстраховаться, – сказал Мика, почесывая ладони.

– Ах да, папа велел ядовитый плющ на стене посадить, чтоб рыцари не шастали.

Мика возмущенно вскочил на ноги:

– Какой у тебя папа… Бессердечный!

– А то! Зачем пришёл-то? Попрощаться?

– Ты правда ничего не знаешь? Вещая Булочка в городе!

– Не может быть! – ахнула я.

– Точно тебе говорю. От верного источника узнал: прибыла час назад, сеанс состоится на заброшенной золоторунной фабрике. Всего одну ночь, к рассвету уедет. Так что давай, пошли. – Он схватил меня за руку и потащил к окну.

– Погоди, – я уперлась мысками в пол. – Я не могу пойти. Меня, между прочим, завтра в жертву приносят. Я должна морально подготовиться.

– Шутишь? Знаешь, чего мне стоило пригласительные достать! – возмутился паж.

– Извини, вот если бы в любой другой день… – Я вздохнула и присела на краешек кровати.

– Да какой ещё другой! – Мика принялся расхаживать по комнате, размахивая руками и пытаясь меня урезонить. – Да в королевствах что ни день принцесс драконам отдают. А вот Булочка неизвестно когда в следующий раз приедет.

Я, разумеется, понимала, что он прав.

– Я просто пытаюсь быть послушной дочерью, – сказала я, кротко опустив взор. – Папа запретил мне переступать порог комнаты до завтрашнего утра.

– Так мы же через окно полезем! – обрадовался Мика. – Мы быстро: только туда и сразу обратно. Кстати, ты видела шторки на помосте? Плотные такие, из бархата…

– А знаешь, – я решительно вскочила, – ты прав! В конце концов, у меня даже девичника не было. Магнус, не скучай, мы скоро.

– Значит, бунт? – уточнил Мика.

– Бунт! – подтвердила я и ринулась к окну, но в последний момент замерла.

– Ну, что ещё?

– Мика, я же принцесса, меня узнают. Ещё не хватало погубить свою репутацию накануне церемонии.

– Так поэтому же и взял!

Он поднял с пола шляпку, отряхнул её и нахлобучил мне на голову.

– Вот теперь тебя не узнал бы даже я!

Я посмотрела в зеркало и вынуждена была согласиться: шляпка напоминала покосившуюся печную трубу. Хуже и быть не могло.

– Вот так будет ещё хуже, – сказал Мика и опустил вуалетку, напоминающую застывший кусок пыли.

Он полез первым, чтобы помочь мне спуститься.

– Где ты такую откопал? – спросила я, уже перекидывая ногу через подоконник.

– Моя прабабушка…

– На свадьбу надевала?

– Из печной трубы переделала.

– Осторожно, только за плющ не хватайся, – напомнила я и прошлась на цыпочках по краю карниза. – Ты точно меня поймаешь?

– Да прыгай уже, ловлю! – сказал Мика, раскрывая объятия.

В терновый куст мы упали обнявшись.

В том, чтобы сохранять инкогнито, есть свои минусы. Так, по прибытии нам пришлось пристроиться в самом хвосте. При обычных обстоятельствах мне расчищали путь, выкатывали красную дорожку, а поющие девы посыпали её лепестками роз.

– Мы состаримся и умрем, пока дождёмся своей очереди, – ныла я. – И не успеем к утру.

– Перестань капризничать. Осталось всего двести пятнадцать человек.

– Молодые люди, вы не могли бы потише? – шикнул на нас стоящий впереди гном. – Ах, прошу прощения, мадам, не разглядел, что вы его прабабушка.