Лунные тени разума - Виан Вольф Страница 10

В лапах у кота появилась бутылка, тёмного, почти чёрного, вина:

— Припас для ритуалов, — подмигнул кот. — Пойдёмте, господа, посидим, поболтаем, расскажете мне про своё житьё-бытьё… Давненько я у вас не был!

Озвученные котом перспективы были приняты с явным энтузиазмом, колдуны засуетились:

— Изволь, Великий Дух!

Меж тем Дикс, повернувшись к Файдеру и Марте быстро прошептал:

— Бегите отсюда! Бегите!

***

Но бежать у Марты не получилось. После всех приготовлений к её освобождению от бренного тела, сил у неё совершенно не осталось. Едва выйдя наружу, за ворота Хеликса, она остановилась.

— Придётся ещё до машины топать, сюда не проедешь, — сказал Файдер, оборачиваясь на Марту. — Ты идёшь?

Она — в каком-то холщовом обгрызке, в синяках и босиком… Её пробирало от холода, она только молча дрожала, смотрела на чёрта и ждала помощи. Бесспорно, он ей ничего не должен, но почему бы внеземному мужчине не совершить мужской поступок — помочь женщине? Да хотя бы руку подать, чтобы она не полетела вниз с этих скользких от мороси камней…

Но так думала Марта.

А вот Файдер так не думал. Разумеется, он оценил ситуацию и теперь чувствовал себя на краю моральной пропасти, в которую эта малявка предлагает ему шагнуть.

Надо всего лишь помочь женщине.

Помочь?! Женщине?! Да в своём ли вы уме?..

Файдер выдал матерную тираду, подошёл к Марте и поднял её на руки, как ребёнка.

…Он шёл, и ему вслед кивали белые, никогда не видевшие солнца, маки. Марта притихла. Ей было странно ощущать себя в таком положении, в ее голове даже вспыхнули какие-то детские воспоминания… В тоже время ей было удивительно спокойно. И даже тепло — с одного бока.

— Я думала, что вы холодные… Ну, что кожа у вас холодная, руки…

— Кто это "вы"? Страдающие вегето-сосудистой дистонией? Я к таким не отношусь.

— Нет, ну вы — в смысле нечисть всякая.

— Я тебя сейчас оземь шваркну, — невозмутимо пообещал Файдер. — Нечисть…

Смутившись оттого, что ляпнула лишнее, Марта опустила взгляд на залитую лунным светом степную траву, которая быстро ложилась под ноги, того, чей сердца стук она слышала сейчас. И стучало это сердце чуть быстрее обычного. Она не видела его лица, — лица на котором проскользнула быстрая, как падающая звезда, и легкая, как тень, загадочная улыбка.

Глава 10

Каменные чёрные стены и темнота… если не считать слабый свет от маленького монитора, в котором Эло мог видеть сам себя и всю комнату, в которой находился. Съемка ночного видения делала всё серым, но позволяла ориентироваться в пространстве.

Эло был в Раю.

Здесь он будет ждать, пока его вызовут для очередного допроса. Предыдущие допросы в Серой Зоне для вопрошающих успехом не увенчались — он от всего отпирался, отнекивался, или просто молчал. Но никто, конечно же, не собирается оставить его в покое — таких резонансных, показательных процессов давно уже не было. А почему бы и не наказать злодея за нарушение закона? Даже если вина его не будет доказана, он виновен по сути своей, ибо рождён в Аду. Он сам — есть тьма, и темны его помыслы, и душа его мертва…

Эло прилёг на лавку у стены, никаких кроватей, да и вообще мебели в комнате не было. В дальнем углу на полу лежал небольшой грязный матрас, прикрытый не менее грязной, рваной фуфайкой.

Фуфайка пошевелилась и харкнула.

Эло вздрогнул. Он был уверен, что находится в комнате один. Из-под фуфайки нарисовался голый по пояс дед, который теперь сидел на матрасе в белых бриджах, в позе лотоса и тянул с закрытыми глазами: "…о-о-о-о-ммм". Его тело было худым, но не дряблым. На смуглом безволосом торсе просматривались рельефные мышцы, седая, с желтизной, кудрявая шевелюра ниже плеч… Всё лицо его было изрезано глубокими морщинами, а может, и шрамами. Он поднял тёмные веки: яркие, синие, как море, молодые глаза. Всевидящие, неморгающие очи смотрели сквозь Эло.

— Ты думал о том, зачем ты здесь? — спросил дед.

Тот ответил с паузой и неохотой:

— Допроса жду.

— Я знаю, почему ты здесь. Я спрашиваю, зачем ты здесь? Какова твоя цель?

— Цель? Уж точно моей целью не было тут оказаться!

— Неужели?

Эло нервно дёрнулся не ответив.

Дед продолжал:

— Ты знал это ещё до того, как впервые увидел её. Эту девушку.

Эло злился на себя, не понимая, как прекратить этот разговор.

— Я не думал о плохом. Всё могло проиграться и без последствий.

— Легкомыслие? Слабоумие?

— Я просто рискнул. Вот и всё.

Дед опустил веки и снова погрузился в нирвану. А Эло прошиб холодный пот — до него только сейчас дошло, что этот дед просто-напросто раскручивает его на признание, а в комнате, конечно же, микрофоны, которые всё пишут.

— Нас никто не слышит, — дед снова заговорил. — Ты даже сам себя не слышишь. Ради чего ты рискнул, сынок?

Сынок задумался.

— Ради эксперимента. Это наука… Психосоматика, физика, биохимия… Ты вряд ли поймёшь… Я хочу продлить им жизнь.

— Кому?

— Всем. Нам, людям, всем, кому смогу.

Дед, тихонько и плавно покачиваясь под только ему слышимые ритмы, спросил:

— Исцеление?

— Нет… Скорее — своевременная диагностика.

— Это благородно, — оценил дед, сложил молельно ладони и сделал долгий шумный выдох.

Резкий скрежет двери прервал беседу, и голос из динамика вызвал Эло. Он шёл на допрос в сопровождении высокого крылатого красавца. В правой руке красавец держал электрошокер.

Эло завели в пустую мрачную комнату, в которой напрягало наличие, пусть маленького, но окна в потолке, из которого ровным столбом, в пол, падал солнечный свет.

В полуметре от этого столба стоял металлический стул, на котором теперь сидел Эло, стараясь как можно дальше отодвинуться от края, близкого к столбу. Красавец пошарил по бокам Эло, завёл его руки за спину и щёлкнул наручниками.

— Это для вашей же безопасности. Сидите спокойно.

Перед Эло стояла настоящая Фемида — ангел с прекрасным лицом, на котором было всё: ум, строгость, доброта, великодушие, справедливость…

— Вы знаете, в чем вас обвиняют? — спросила Фемида, от голоса которой промчался мороз по коже.

— Нет.

— Вы похитили Человека. Женщину. Против её воли. Вы вступили с ней в контакт, не имея на то прав и полномочий. Вы признаёте свою вину?

Сталью уставших глаз Эло с вызовом смотрел на Фемиду:

— Нет.

Окно медленно расширилось, а столб превратился в настоящий поток света, ниспадающий с