Эпоха второсортных злодеев - Сергей Сергеевич Мусаниф Страница 11

— Я больше не жажду мести.

— А чего ты хочешь?

— Чтобы меня просто оставили в покое.

— Что ж, это вполне законное желание, учитывая обстоятельства, — сказал он. — И я уверен, что в ближайшее время ТАКС вряд ли будет тебя беспокоить.

— Но, — сказала я. — Эта реплика подразумевает, что за ней последует какое-то «но».

— Это чудесное место и оно идеально для того, кто хочет, чтобы его оставили в покое, — сказал Джон. — Но оно слишком маленькое для тебя, Боб. Слишком тесное. И возможно, что оно станет таким же тесным и для твоего ребенка.

— Это ты все еще не давишь?

— Я улечу отсюда в восемь вечера, — сказал Кларк. — С тобой или без тебя. Кстати, мое предложение насчет магазина все еще в силе.

— Бизнес-джет?

— Ну да, — сказал он. — Плачу-то за него не я, а министерство финансов.

— А я думала, ты станешь мне рассказывать, каких ужасов может натворить этот Черный Блокнот, если попадет не в те руки.

— А зачем мне это делать, Боб? Ты — коп, и сама все понимаешь.

— Бывший коп.

— Бывших копов не бывает, — сказал он. — Кстати, могу я задать тебе один, возможно, неприятный, но до сих пор смущающий мой разум вопрос?

— Попробуй.

— Йеллоу-Парк, — сказал он. — Я видел… последствия. Как они сумели тебя остановить? Но если не хочешь, то не отвечай…

— Дело не в том, что я не хочу, — сказала я. — Я не могу. С определенного момента я практически не помню события того дня. И последовавших за ним двух лет. Какие-то неясные фрагменты, обрывки… Все, как в тумане, Джон. И я не уверена, что так уж хочу это вспоминать.

Я знала, что в Йеллоу-Парке произошла бойня, и в роли мясника выступала я. Конечно, тогдашнее руководство ТАКС сделало все, чтобы эта бойня случилась, но с меня это ответственности все равно не снимало. Я не знала, сколько агентов там погибло, но, скорее всего, много.

Включая и директора Доу, которого с тех пор так никто и не видел даже мертвым.

И так, в общем-то, случается каждый раз, когда я беру в руки топор. Во время инцидента в Алабаме Джеремайя Питерс был не единственной моей жертвой.

А о том, у какого количества тяжело и неизлечимо больных, которых спасали его регулярные проповеди, случились рецидивы, я старалась не думать.

— Похоже, что я все-таки испортил тебе настроение, — сказал Кларк.

— Не бери в голову, оно последнее время и так неважное, — сказала я. — Ты же в курсе о той ситуации в Алабаме, Джон?

— Да, — осторожно сказал он.

— Там были люди, — сказала я. — В общине. Люди, которых он исцелил… Что с ними случилось после того, как я его убила? Болезни вернулись?

— К кому-то вернулись, к кому-то нет…

— И каков процент выживших?

— Я не следил за развитием, — сказал Кларк.

— Точно?

— В Алабаме ты все сделала правильно, Боб, — сказал Кларк. — Да, может быть, временами он казался не слишком значительной угрозой, но ты сбила его на взлете, Боб. И кто знает, каких дел он мог бы натворить, если бы сумел набрать высоту.

— История не знает сослагательного наклонения.

— То есть, молодого Гитлера ты бы тоже убивать не стала?

— Я не знаю, Джон, — сказала я. — Это зависит…

— Вот именно, — сказал Кларк. — Меня там не было, а ты была. И ты приняла решение, находясь в той ситуации, решение, которое та ситуация тебе продиктовала.

— Но я все равно не уверена…

— В таких делах редко можно быть уверенным до конца, — сказал Кларк. — Абсолютное зло в наше время почти никогда уже не встречается. Всегда есть зло большее, зло меньшее, главное, распознать и правильно оценить, которое из них где. Я согласен с тем, что Питерс не был абсолютным злом. И директор Смит таковым тоже скорее всего не является. Но это совершенно не значит, что они не заслужили пинка под зад. Еще как заслужили.

— Угу, — сказала я.

— Конечно, гораздо проще во всем этом ориентироваться, если зло разит молниями из-под черного капюшона или сидит в Мордоре и светит с башни единственным глазом, — сказал Кларк. — Но те времена ушли, Боб. Мы живем в эпоху второсортных злодеев. Иногда даже неочевидных.

— Видимо, второсортным злодеям должны противостоять так себе герои, — сказала я.

— Нельзя быть героем все время, — сказал Кларк. — Даже Мыш приходит домой, снимает маску и плащ, садится в кресло и превращается… Ладно, это плохой пример, потому что я понятия не имею, в кого он там превращается, но я думаю, что ты уловила мою мысль.

— В общих чертах.

— Питерса надо было убрать, — сказал Кларк. — Жаль, что это пришлось сделать тебе, но, как я понимаю, никто другой бы просто не смог.

— Угу.

Вообще, это не слишком весело осознавать, что твой главный талант — быть смертельным оружием, способным смести с игровой доски кого угодно. В детстве я надеялась на что-то более созидательное.

Никто не растет с мечтами о том, что станет универсальным убийцей. Конечно, послужной список у меня гораздо короче, чем у Кларка, но какие мои годы…

Может быть, мы и живем в эпоху второсортных злодеев, но что делать с мыслью о том, что я сама могу быть злодеем первого сорта? Меня не оставят в покое. Если не ТАКС, то какие-нибудь другие ребята. Да вот те же индейцы, кто знает, сколько времени им потребуется, чтобы перейти от созерцания к действиям, и кто знает, чего именно они от меня могут захотеть?

Карлос еще этот…

Как ни прискорбно это признавать, но похоже, что мой отпуск подходит к концу.

— Зря я сюда прилетел, наверное, — сказал Кларк. — Только взбудоражил тебя.

Мы живем в литературоцентричном мире, и я по каким-то неизвестным мне причинам обладаю всеми параметрами главной героини. И законы, которые правят этим мирозданием, все время пытаются подобрать для меня какую-то историю, совершенно не заботясь о моих чувствах и желаниях. И если я не соглашусь на историю Кларка, то вполне может начаться какой-нибудь очередной кровавый триллер или шпионский боевик.

Холден ведь тоже не случайно с самого утра именно ко мне за сигарами пришел. Это был такой анонс.

Тизер-трейлер.

Но решающим фактором, наверное, все же стали мои родители. Если я снова вернусь на легальное положение в Городе, то смогу подать им весточку, что я жива.

Я соскучилась по своим родителям. И, в конце концов, они имели право знать, что скоро станут бабушкой и дедушкой.

— Ладно, Джон, давай договоримся на берегу, — сказала я. — Ты гарантируешь, что в этом деле нет