Перекресток пяти теней - Светлана Алексеевна Кузнецова Страница 13

— Встань, — ощутив себя непомерно усталым, прошептал он. — И владей, — еще одна формула, мало чего значащая для мальчишки-человека, но важная для некроманта.

Отойти оказалось тяжело, Некра повело в сторону, но он выстоял. Впрочем, ничего пока не закончилось: он тоже мог рассчитывать на обещание и прекрасно знал, что рыцарь его выполнит.

— Двадцать. Ты дотянешь его до двадцатилетия, — сказал он, зная, что слова врежутся в память всех, кто находится рядом, в том числе услышат Вир и Высший Магистр Ордена, здесь не присутствующие. — Если понадобится, собственной кровью, силой и сутью. Кости рассверлишь, извлекая из них мозг и добавишь в питье, если это отсрочит болезнь, на руках носить станешь, когда последствия сегодняшнего штурма начнут проявляться. Никогда не упрекнешь его ни словом, ни жестом, ни мыслью! И учеников не возьмешь, если только с моего дозволения. Сорок сороков минет, придешь и попросишь, если, разумеется, доживешь, — в том, что столько просуществует сам, Некр не сомневался: как и любой некромант он обладал самоуверенностью, величиной с бескрайний океан.

— Обещаю… — донеслось едва слышно, но все заинтересованные запомнили. Теперь даже захоти рыцарь забыть клятву, не сумеет.

Впрочем, в Орден мог попасть тупица, презревший законы и полагающий себя умнее всех, но никогда не склочная, склизкая тварь, преследующая шкурные интересы. Рыцарь верил, что, позволяя человеку отправиться вместе с ним к пирамиде, дает ему уникальный опыт, а вовсе не убивает. Наверняка, также полагал и оруженосец. И от этого становилось особенно мерзко.

— Принял и запомнил, — ответил Некр, скрепляя клятву. Стоило бы кровью, но нельзя, иначе непременно в кого-нибудь вопьется, а это как-то… стыдно и некрасиво. Зубы чуть удлинились и заострились, почти превратившись в клыки, потому голос прозвучал столь же тихо, как и у поверженного рыцаря. Некр вообще готов был упасть, не сходя с места, но продолжал смотреть в лицо юного оруженосца сам не понимая зачем.

Шестнадцать зим… нет, четырнадцать — теперь это видно лучше. Северянин, принадлежащий к племени тех, с кем Некр заочно зарекся иметь дело. Ну да теперь придется: кажется, он умудрился, сам того не заметив, поклясться на собственной сути. В чем? Да один Хаос разберет. Не в подмастерья же его брать: тот, кого избрал Орден, не станет некромантом. Однако Некр при всем своем поганом самочувствии и поплывшем сознании четко осознал повисшую меж ними связь. Он только что взял ответственность за чужую жизнь и посмертие. Шолотль, сохрани!!! Теперь однозначно ясно, что ни за какую грань Некр его не отпустит, сам костьми ляжет, если понадобится, и отдаст всю кровь до капли, и пусть бегает в этом своем Ордене, раз уж так приспичило.

— Маухнмэссир Некр…

— Просто Некр! — велел он и, смягчив тон, произнес: — Хорошо хоть до развязки недолго. Человеческий век будущего рыцаря ничто в сравнении с тем, сколько проживаем мы, оставаясь людьми. Когда… в общем, ты всегда можешь меня позвать. Как, кстати, твое имя?

То, что мальчишка проронил легко, красиво и даже певуче, Некр воспринял набором несочетаемых звуков, сложившихся в нечто вроде Ро…му…лу…ауан. Кошмар и ужас! Ну да ничего не поделаешь, придется выучить, а заодно и его отвратительный северный диалект. Может, в страну городов наведаться, чтобы дался легче?.. Вот вместе и поедут.

— Свободны.

Он кинулся к своему учителю — ожидаемо, но неприятно.

Некр подумал отпустить себя и рухнуть в обморок — авось и ему перепадет внимания. Пантера сверкала в его сторону изумрудными очами и порыкивала едва слышно, явно довольная представлением, потому он имел неплохой шанс очнуться в ее шатре на вышитом покрывале в окружении подушек. Однако воплотить задумку он не успел: стук копыт возвестил о прибытие Вира. Видимо, тот за несколько дней почувствовал неладное и пустился в путь: иначе попросту не успел бы к развязке.

Глава некромантов спешился, не размениваясь на приветствия, взял его под руку и аккуратно, но настойчиво подтолкнул к жеребцу, явно имеющему с местными животными лишь внешнее сходство. В седло Некр взгромоздился сам — без легкости и былого изящества, но хотя бы подталкивать не пришлось — и почти сразу заснул, стоило почувствовать позади твердое, надежное тело, а на груди руки, которые легко удержат на любой скорости и не позволят упасть.

Глава 5

Вир часто шутил, что из лаборатории Некра если и можно вытащить, то вперед ногами. Отчасти это было правдой: когда он чем-то увлекался, то мог не пить, не есть и не спать неделями. Трогать его в такие моменты не позволялось никому. Исключение делалось лишь по одному известному всей Гильдии поводу.

И вот он случился. Снова.

Вздохнув, Некр отставил в сторону жеоду с аметистом, полюбовался игрой света на жеоде с опаловой сердцевиной и вздохнул. Его теория о том, что данные камни являются яйцами драконов, увы, не подтвердилась. За Гранью огромные, летающие и к тому же разумные создания чувствовали себя прекрасно, а в явном мире то ли перевелись, то ли никогда не существовали, несмотря на многочисленные легенды. Обидно. Подняться ввысь на такой вот зверушке — самая сиятельная и желанная мечта. Некр бредил ею, как и драконами в целом, был готов отправиться ради встречи с ними на ту сторону. Да только кто пустит?

Под ложечкой сосало, наверное, уже три дня, но Некр работал, потому списал непривычные ощущения на голод и не стал отвлекаться. А стоило! Хотя бы подумать, проявить обеспокоенность. Однажды он все же дошел до двери, намереваясь выяснить, не пришел ли миру конец, пока он занят, но именно в этот момент в голову пришла очередная идея, заставив забыть обо всем. До следующего неровного вздоха. На четвертый день в цитадель примчался Алъэксий. Произнесение его имени теперь давалось Некру легче, пусть от жутчайшего акцента избавиться пока не выходило. Уроки Ромуана шли на пользу, жаль, обстановка, в которой они происходили, угнетала.

С памятного штурма хрустальной пирамиды прошло пять лет. Для Некра — мгновения. Однако для прикованного к постели мальчишки — едва ли не полвека. Ромуана искалечила некромантическая сила, сломала. Поначалу казалось, он выдержит, переборет, юный организм ведь, порой, способен на чудеса, а люди — очень живучи. Они — тот еще сорняк: растут везде и, если вцепляются в какую-нибудь цель, проломят любые стены. Первый год мальчишка ничем не отличался от других оруженосцев. Он