Омут - Снежана Каримова Страница 13

Глафира вспомнила, как внучка жаловалась на то, что мать любит своих лабрадоров сильнее, чем родную дочь, и теперь это замечание больше не казалось юношеским максимализмом.

Вера добавила после паузы:

– Привет тебе передает.

Раньше Цвета не передавала приветы. Но и в гости к ней тоже не приезжала. А Глафира не звонила просто так, словно обыкновенная родственница, которая решила узнать, как дела.

Может, зря она волнуется и все обошлось? И Цвета больше не обижается на нее? Может, и про приворот спрашивала не всерьез? Пойми, что там на уме у подростков…

Глафира распрямилась, чтобы поправить съехавший на глаза берет, и тут увидела внучку. Цвета стояла, прислонившись коленями к хлипкому заборчику палисадника и скрестив на груди руки.

Или нет, это была не Цвета, а чужая незнакомая девочка, похожая на ее внучку. И в ее куртке. Не в той легкой ветровке, в которой Цвета была вчера, в другой – ночью похолодало. Но Глафира видела эту куртку на фото.

Вера присылала ей фотографии по электронной почте, хотя у Глафиры не было ни интернета, ни компьютера. Можно было, конечно, за деньги попросить на вечер ноутбук у соседей. Но они Глафиру не жаловали, сторонились, при том что она их не трогала никогда и никак не мешала им. Даже ходила заговаривать воду на пустырь в три часа ночи – в ведьмин час, когда только нечисть гуляет, а люди спать должны. Но соседи все равно не любили ее, как будто инстинктивно избегая.

Приходилось в звенящем трамвае ехать в центр, заходить в боковую дверь университета, спускаться в подвал, где размещалось интернет-кафе – несколько столиков с компьютерами. Знахарка получала от администратора билет, на котором значился номер компьютера. Она садилась перед монитором, доставала из кошелька мятую бумажку, медленно набирала написанные на ней адрес почты и пароль. В такие моменты ей нестерпимо хотелось позвать родича, чтобы он быстренько всё сделал за нее. Но Глафира считала это занятие слишком личным, словно она приходила не за фотографиями, а на встречу с самой внучкой. И поэтому упорно нажимала одну за другой клавиши с буквами и цифрами. Она скачивала файлы на флешку, почти не глядя на изображения, потом распечатывала их в фотоателье и спешила обратно домой.

И лишь дома за столом, открывая конверт со свеженькими, только-только из принтера, фотографиями, Глафира расслаблялась и долго разглядывала снимки.

Чаще Вера присылала фотографии, сделанные украдкой, и писала, что Цвета сниматься не любит. Но Глафире такие нравились даже больше – с движением, застывшими секундами обычной повседневной жизни. Все фотографии она бережно вклеивала в альбом…

– Что с Цветой? – Глафира, нахмурившись, глядела на незнакомую девчонку, похожую один в один на ее внучку.

Та мотнула головой.

– Тут она, со мной, – ответили губы Цветы, а ее руки погладили клетчатый шарф. – Догадливая какая.

– Да ты и не похожа на нее, только дурак спутает беса с человеком, – фыркнула знахарка презрительно.

– Или твоя дочь, – сказала Цвета-с-бесом.

Глафира помрачнела.

– Все-таки ты добралась до внучки.

Девушка пожала плечами.

– Просто не отказала ей в просьбе.

– Ты же знаешь, что я сделала бы только хуже! – вспылила Глафира, но тут же замолчала: у стен, как известно, тоже есть уши.

– Знаю. Но зачем ты ее вообще украла? – тихо спросила гостья.

Глафира побледнела.

Какой же все-таки Цвета стала высокой и взрослой! Худоватой, конечно, но и она сама, и Вера в ее возрасте тоже были как спички…

Почти шестнадцать лет.

– Не собираюсь отчитываться перед бесом, – прошипела Глафира, уставившись в карие глаза с зелеными крапинками.

У Цветы не было зелени в глазах.

Девушка, приоткрыв рот, задумчиво постучала ногтем по передним зубам, а потом сказала:

– Не кипятись! Мне просто интересно. Я хоть и бес, но не могу знать всё. А бесы славятся любопытством. – Она провела пальцем по сухой древесине штакетины и, видимо, посадив занозу, посмотрела с интересом и начала ковырять ранку.

Глафиру вдруг осенило.

– Из чего ты сделала нити связи? – торопливо спросила она. – Ведь, – знахарка сглотнула, – у Цветы нет души.

– Да, это усложнило задачу, – согласилась девушка, покусывая палец. – Давненько я не слышала историй о похитителях лесных духов. Я расскажу тебе про нити, а ты мне расскажешь, зачем украла девочку-семечко.

– Я не крала ее, – прошептала Глафира.

– Хм, еще интереснее… Тогда расскажи, откуда она у вас взялась.

Знахарка, вздохнув, кивнула.

– Договорились.

Она раздраженно бросила оземь пучок мяты, вымещая злость на беса, и перешагнула через заборчик палисадника.

* * *

В кухне на кране, поверх пробки от вина, теперь еще красовался молочный пакет, надежно перевязанный веревкой. Раньше люди обязательно накрывали крынки с молоком и ведра с водой крышками. В этом была доля правды: бесы – водные существа. Им нужна жидкость: вода, молоко, кровь.

Цвета-с-бесом покосилась на кран и улыбнулась:

– Напрасно. Я услышала ее раньше, чем вы зашли домой.

– Как так?

– Ты шутишь? Да у нее омут размером с океан! – воскликнула девушка. – Ее отчаяние не услышит разве что глухой бес. Ну а потом Цвета разлила чай…

Девушка погладила клеенку на столе, словно кошку.

Знахарка тем временем вытащила воткнутую в обои иголку и протянула руку:

– Давай сюда палец.

– Зачем это? – подозрительно прищурилась девушка.

– Занозу уберу.

– Только без глупостей, – Цвета-с-бесом оттопырила пострадавший палец и слегка оскалилась.

– Какой же все-таки звереныш, – вздохнула знахарка.

Но рука принадлежала ее внучке. Это ей она сейчас помогала.

Как много Глафира упустила, пытаясь ее сберечь. Не сберегла. Да и Вера не оценила ее жертвы. Неужто все было зря?

Глафира подцепила занозу и вытащила ее.

– О, спасибо! Так лучше! – признала девушка и плюхнулась на табуретку, на которой еще вчера сидела настоящая Цвета.

Старуха поставила чайник, хотя понятия не имела, чаевничают ли бесы со знахарками. Просто действовала на автомате. И только потом спросила:

– Что-то будешь? Ты вообще ешь? Тело кормишь?

– Кормлю, конечно! – заверила Цвета-с-бесом. – А что у тебя есть?

Глафира открыла холодильник, девушка вытянула шею и тоже заглянула. Несколько яиц, молоко и вареный в мундире картофель.

– Ничего интересного, все это я уже пробовала, – разочарованно протянула гостья. – А можно мне попить? – И она указала на трехлитровую банку с чайным грибом.

Глафира сморщилась.

– Уверена?

Цвета-с-бесом неожиданно встала и подошла к холодильнику. Она взяла в руки банку, где во весь диаметр начал медленно колыхаться, блестя так, словно его щедро обмазали маслом, бледно-коричневый чайный гриб. И вдруг ровный кругляш метнулся к дальней стенке своего аквариума и прилип там к стеклу.

Цвета-с-бесом, глянув на знахарку, захихикала:

– Серьезно? Твой родич – чайный гриб?

Глафира сурово пожевала губами.

– Жидкость есть, что не так? Хотя мне и такой не нужен, но что уж поделаешь…

– Я в родичах не особо понимаю, своего еще нет, но знаю, что они любят перекидываться кошками, жабами, мышами, а этот прям совсем оригинал, – Цвета-с-бесом снова хихикнула. – Какой-то фрик!

Глафира неодобрительно покачала головой – нахваталась уже девчонка словечек.

А Бесена сказала в банку:

– Не бойся, я тебя не трону. – И снова глянула на знахарку: – А пить-то этот чайный квас хоть можно?

Глафира пожала плечами.

– Я не рискую. Кормлю же собственной кровью.

Цвета-с-бесом кивнула:

– Я и забыла, как дети зависимы от крови. Маленькие кровопийцы. Да, Цвета мне не позволит, она же у вас вегетарианка.

– Так ты за грибом сюда пришла? – сухо перебила ее Глафира.

– Я пришла за историей.

Цвета-с-бесом вернула банку на место и снова села на табуретку, приготовившись слушать.

– Могу предложить кисель, – вдруг подобрела знахарка.

Подселенка, ерзающая на месте, не в силах даже секунду усидеть спокойно, явно изголодалась по ощущениям: хотела все пробовать, трогать, нюхать. Да, она захватила тело внучки, но когда-нибудь Глафира тоже станет бесом.

Перед знахаркой сидело ее будущее. И она невольно пожалела это существо.

А еще ей хотелось занять руки во время непростого рассказа.

– Кисель и историю, – кивнула Цвета-с-бесом.

Глава 11

Дружина. Жар-птица

У Феникса была сестра, учившаяся на класс младше Ночки. В детстве она все время таскалась за братом, но парни ее уважали. Мари вовсю принимала участие в их уличных затеях, бегала