Ангел на практике - Екатерина Сергеевна Сестренкина Страница 17

– Александр Иванович – это мой дед, – скромно отозвался падший. – Говорят, я весь в него пошел. Меня и назвали в его честь.

– Да? – обрадовался мужчина. – Живой, все-таки, остался, везунчик! И как он? Где сейчас?

– Да нет, – с ленцой в голосе отозвался Александр. – Он погиб давно, еще до моего рождения. Пропал без вести. Я его и не знал, только по рассказам и снимкам.

Мужчина покачал головой, глядя на падшего с печальным осуждением. Тот ответил безмятежным взором и сочувственным вздохом. Мужчина сгорбился и тяжелее оперся на свой костыль. На пиджаке глухо звякнули потемневшие медали. Подошел молодой парень, подхватил инвалида под локоть:

– Дядь Никит, пойдем, наш поезд сейчас отправлять будут.

Тот безропотно захромал, опираясь на своего спутника.

Александр долго смотрел им вслед.

Перед глазами плыли сухие горы, тусклая жесткая зелень, белые кубики домов, изломанные игроком по имени война. В ушах звучали отголоски стрельбы и взрывов. Чужая гортанная речь, внятная ему, как и всякая людская речь, но все же – чужая. Александр всегда добросовестно выполнял ту человеческую работу, за которую брался. А лучше всего ту, для которой когда-то был создан. Он был прежде всего Воителем. Вот и тогда он с первого взгляда понял, что всего лишь один стрелок за сложным поворотом горной тропы, даст шанс сотне молодых парней остаться живыми. И он остался, прикрывать отход, думая, что своей жертвой спасет всю роту.

Но даже он не мог предвидеть, что в верховьях ущелья – ледник, который эти молодые ребята не смогут перейти в подступающих сумерках. И этот шанс на жизнь для многих обернется вечным сном в ледяной постели. Для других – обморожениями и инвалидностью. Как для этого рядового из его роты. Как того звали? Никита?

Тогда Александр, признанный мертвым, но вернувшийся к жизни, к новой человеческой жизни, как сотни раз ранее, задыхался от недоумения – почему? Почему он – вечный и никому ненужный – опять жив, а они – девятнадцатилетние – умерли?

Тогда Александр решил. Он не будет больше воевать. Даже там, где война кажется неизбежной и праведной. Он будет – сколь сможет – учить вот таких молодых. Тому, что смысл жизни – в том, чтобы жить.

Александра толкнули и умеренно злобно обругали. Мол, встал тут на дороге… Как памятник Петру Первому. Падший очнулся от воспоминаний и побрел домой. Давно зажившие рубцы на боку уже не напоминали о себе болью… Еще лет сто – и совсем исчезнут…

Глава пятнадцатая. О возвращениях и первом пророчестве

Домой, впрочем, Александр попал ближе к вечеру. Растревоженная память не давала покоя и погнала бродить по городу под холодным, моросящим дождем. Он прошел берегом водохранилища, забрел в парк, полюбовался на тренировку фаэрщиков. Окончательно замерз и отправился домой.

В квартире было уютненько. Ираида оккупировала рабочий стол Александра вместе с ноутбуком и смотрела какой-то сериал. Филя развалился на диване с чашечкой крепчайшего кофе, щедро сдобренного коньяком. Александру стало завидно.

– Балбесы.

– В чем дело, Александр? – осторожно вопросила Ираида падшего. Тот плюхнулся на стул и повторил для непонятливых:

– Балбесы. Когда съезжать собираетесь?

– Э-э-э… – у демона и хранительницы одинаково округлились глаза в невинном недоумении.

– Ну, – пояснил Александр. – Одного я спровадил… А ты, Филя? Так и будешь теперь у меня жить? Снял бы себе уже отдельную квартиру, а то все по ба… То есть барышням квартируешь. Или с Ленкой иди мирись, хорошая девчонка. Жаль, с тобой ей не повезло.

– Саня, ты че, решил составить мне конкуренцию? – обалдел демон. – Что на тебя нашло?

– А что? – продолжал нудеть Александр. – Я привык жить в тишине, покое, одиночестве, а тут! Ни в ванну, ни к собственному компьютеру не попадешь!

Ира застенчиво покраснела и закрыла ноутбук. Демон обиженно показал хозяину квартиры язык и демонстративно улегся на диван спиной к падшему, накрыл голову подушкой.

– Я ничего не слышу и никуда не уйду!

Саня осмотрел виноватую мордашку ангелессы, наглую спину демона. Пробурчал под нос что-то вроде: «Просилась лисица к зайцу на порожек, а потом не выгонишь!». А про себя подумал: «Хорошо, ребят, что вы у меня есть». Сменил промокшую куртку на свой любимый бежевый плащ (неизвестно, почему он питал к нему такое пристрастие – «Сверхъестественное», что ли косплеил?) и удалился во двор. За тишиной и одиночеством.

Впрочем, тишины и тут ему не обломилось. По двору расхаживал с метлой наперевес Никифор Митрофаныч, сметая банки из-под кока-колы и пакеты из-под чипсов в большую кучу. При этом он хрипловатым, но вполне поставленным голосом напевал что-то ритмичное. Александр машинально прислушался. Удалось разобрать слова припева: «А мы не ангелы, парень, нет, мы не ангелы…». Сане на миг даже захотелось подтянуть – уж больно ненужным он себя чувствовал. Даже мелькнула дурацкая мысль: «Понимаю, почему волки воют. Они хоть и одни, но слышат своих братьев и знают, что не одиноки». Александр передернул плечами. Для того, кто был создан, чтобы быть одним из многих и жить в свете, одиночество и темнота – худший кошмар.

Между тем дворник запихал жестянки и пакеты в мусорный мешок, мешок забросил в большой бак и плюхнулся на лавочку рядом с Александром.

– Что за жизнь? Вот раньше мусор-то был! – с какой-то ностальгией протянул дворник. – Листва одна, редко-редко когда какая тряпка или бумажка подвернется. А теперь? Один полиэтилен, мать его! Семачек не будет?

– Да, раньше мир был чище, – задумчиво кивнул Александр, выгребая из кармана семечки.

– Вот-вот! Экология! – важно покивал дворник, принимаясь лузгать семечки. – А сейчас что? Ты посмотри на погоду! Май месяц на дворе, а на градуснике – ноль! И заморозки какие! Вот поляжет урожай на корню – запоем.

– Запоем… – снова поддакнул Александр. Дворник вздохнул и продолжил разглагольствования.

– А этот Худиновский? Брр! Ну и тип, как таких только к власти пускают? Ходячая Гордыня. Развяжет ради нее войну – запоем!

– Запоем…

– И теракты каждый день – за…

– Запоем, ага…

– Вот именно! Чем тебе не конец света, а, Сань?

– Ага, – кивнул Александр, вдруг напрягаясь, словно гончая и начиная высматривать кого-то в дальнем конце двора. Никифор этого, кажется, не заметил, продолжая бубнить:

– А ведь верно я сейчас сказал… Ну настоящий апокалипсИс! – ударение дворник почему-то поставил на последнюю «и».

– Точно. Настоящий конец света! – мотнул головой Саня, вскакивая с лавочки. К нему широкими шагами приближался курсант Серафим, который должен был уже давно пребывать на Небесах.

– Что случилось?

Фима, испуганно помотал головой, молча показывая, что не знает. Александр резким жестом приказал ему следовать за собой и направился в подъезд.

– За семачки спасибо! – крикнул ему вслед дворник, вытягивая ноги и кладя рядом свою метлу.

– О! И этот назад приперся! – радостно удивился демон при виде Серафима. – Че, курсант, совесть заела? Куртку решил вернуть?

– Нет, майку пожалел свою оставлять, – в тон ответил за Серафима Александр. – А если серьезно – что случилось?

– Не знаю… – устало ответил Фима. – Наши на практику не приехали и телефон молчит.

Глава шестнадцатая. О полетах

За те часы, что