Дождь для двоих - Анатолий Анатольевич Медведев Страница 17

не обратит на это внимания. Поэтому настроения не было абсолютно. Он буднично умылся, сбрил то, что когда-то должно будет стать бородой, и решил пока не выходить из комнаты. Надеяться на то, что синяк пройдет, было глупо, но Тинар оттягивал время ненужных вопросов, а потому неторопливо оделся и принялся изучать газету, которую ему подсунули под дверь. Но внимательным чтением не озадачился. «Если он Продавец, то продает что-то вроде счастья или любви», – думал он, вперив невидящий взгляд в черные строки на желтой бумаге. «По идее, то, что мне нужно, но нужно ли это Эфье? Согласится ли она на подобную авантюру? Впрочем, не представляю, чтобы я ее полюбил, уж слишком она заносчива… жить с ней даже любящему человеку будет невыносимо».

Послышались настойчивые удары в дверь. Тинар не хотел открывать, но по ту сторону двери находился человек, имеющий право войти, уж больно уверенно звучали глухие удары. На пороге стояла Эфья и хмурила брови, впрочем, она часто хмурилась, глядя на неприятные ей вещи.

– Тебе письмо, – сказала она и сунула Тинару в руки запечатанный конверт.

– Тоже мне важность. Могла кого-нибудь прислать, вместо того чтобы идти самой.

В этот момент Тинар понял, что Эфья с презрением рассматривает результат его вечерних блужданий по Иззену, и повернулся к ней боком. Вопросов не последовало.

– Не с кем, – язвительно промолвила принцесса.

– Тут письмо нам обоим, – заметил Тинар, повертев в руках конверт и обнаружив надпись «Тинару и Эфье». – Почему не вскрыла сама?

– Бережно отношусь к таким вещам.

– Я бы вскрыл, – сказал юноша и сорвал печать.

В конверте лежал один измятый лист не слишком хорошего качества, что выдавало бедность написавшего его.

«Он Продавец», – гласила единственная надпись, и внизу красовалась аккуратная подпись: «Ни ищите меня, искрення ваша, Еня».

– Почему она адресовала письмо нам обоим? – недоуменно взглянув на Тинара, спросила принцесса.

– Понятия не имею, – соврал он. – Хм. Я оказался прав в своих догадках… они существуют.

– Ага, особенно если какой-нибудь дурак решил запудрить как следует мозги моей несчастной служанке, после чего продал ее в рабство джагернийским купцам, предварительно заставив написать вот это.

– Я предполагал, что ты так скажешь. Но это чувство… словно ты слышишь биение его сердца, словно… я не знаю, как это описать…

– Просто его движения и внешность наводят на определенные ассоциации. Не нужно искать сверхъестественное там, где его нет, – отрезала Эфья.

– Все равно мы понятия не имеем, где его искать. Он мог спокойно уехать из Иззена, даже уверен, что это так, судя по тому, как выглядела Еня вчера вечером.

– Когда, простите? Ты хочешь сказать, что видел ее?

Тинар не сразу сообразил, что проболтался о своем вечернем приключении, и потому уставился на Эфью непонимающим взглядом.

– Э… Ну в общем, да. Я хотел узнать у нее, с кем она уезжала в повозке.

– Вот как, – от принцессы Инн повеяло холодом.

– А что такого? Ты послала ее узнать, кто он, а я пытался это выяснить самостоятельно.

– И почему же тогда вечером она не сказала тебе, с кем говорила, а вот сейчас написала? И почему она не вернулась в поместье?

– Она была в истерике, если честно.

– А я думаю, что ты ее схватил, и она, испугавшись, заехала тебе по роже чем-то тяжелым и теперь боится вернуться, чтобы не получить законно причитающуюся ей взбучку.

Оправдываться было глупо, и Тинар не стал этого делать, понимая, что каждое его слово Эфья превратит в новые обвинения. Он лишь картинно вздохнул и закатил глаза, показывая, что его собеседница вообще неправильно поняла ситуацию.

– Вопрос, в общем, состоит не в этом, – помедлив, продолжил Тинар прерванную мысль. – Почему нам обоим захотелось узнать, кто он? И не значит ли это, что нам все-таки стоит поискать его где-нибудь в городе и все выяснить?

– Отлично. Могу удовлетворить твое чувство сверхъестественного и пойти вместе с тобой, – язвительно сказала Эфья.

– Вот так возьмешь и согласишься?

– Только чтобы показать, насколько ты глуп. Даже если этот человек выдает себя за колдуна, он не сможет заставить меня полюбить тебя.

– Уверен в этом. У меня, если честно, скорее научный интерес, – ответил Тин.

– Пойдем, – кивнув, произнесла принцесса, а сама подумала: «Может быть, и получится, мало ли что у него там за магия в рукаве».

– Вперед, – провозгласил Тинар.

«Научный интерес! Надо было такое ляпнуть. Вот ведь идиотом я выгляжу в глазах принцессы, ей же абсолютно ясно, что я надеюсь на это Пылью взятое колдовство».

* * *

Когда уставшие после изнурительных погонь за цветными плащами и кудрявыми юношами Тинар и Эфья вернулись в поместье Инн, Анина не могла скрыть счастливой улыбки. «Поладили!» – думала она, радуясь за дочь всем сердцем. Она, к своему счастью, не знала, что за день, пока они искали Продавца, они поругались с дюжину раз, и это если не считать те разы, когда они просто язвили в адрес друг друга и выделяли чужие недостатки.

Недар тоже был доволен, но в целом ему было все равно. Он считал, что Тинар, которого он воспитал как человека, готового ко всему, должен был перенести любой удар, и в основном был доволен тем, что его сын переборол себя и отправился на прогулку с будущей женой, как бы она ни была ему неприятна.

Тинар устал и по привычке отправился к себе в комнату, чтобы провести время отдыха в одиночестве. Он не любил шумных компаний и званых приемов пищи, считая лучшим отдыхом сосредоточение на своих мыслях. За этим занятием он частенько засыпал, а сон у него был здоров и крепок.

Эфья вернулась в разбитом состоянии духа и ругала себя за то, что рискнула понадеяться на лучшее. Мало того, что за день она выслушала массу довольно-таки куртуазных оскорблений в свой адрес, так она еще и отчаянно отвечала на эти выпады. Она долго не могла заснуть, а когда ей это удалось, ей снились кошмары. Ее сон был не просто наполнен призраками былого и будущего, но и, к ее расстройству, несколько раз прерывался – сначала матерью, затем слуга уронил какой-то поднос на лестнице, и она проснулась от грохота, доносящегося из-за открытой двери. Проснувшись в третий раз, она была близка к бешенству, и если бы не причина, по которой она поднялась с постели, наверное, Эфья бы в очередной раз разгромила свою комнату. Но она слышала приближение шагов, как биение сердца, загадочный ритм, готовый растерзать ее на части, как болезнью пораженное сознание. Она слышала бой часов на башне,