Чернобуров 2: Таежные войны - Александр Майерс Страница 17

— Я не против, — улыбнулась Юля, и сердце Кости чуть не выпрыгнуло из груди. — Только я хотела пойти осмотреть оранжереи. У тебя есть минутка? Можем прогуляться вместе.

— С радостью, — Причернобуров с трудом сглотнул и галантно подставил локоть.

Юлия взяла его под руку, и они вместе направились к северной стороне поместья. Костя не знал, что сказать, и смотрел прямо перед собой, постоянно поправляя очки. Боковым зрением он замечал, что Юля время от времени поглядывает на него и, кажется, улыбается.

Чувствуя ее теплую руку на своей, Константин почему-то не мог поверить в то, что это действительно происходит, и весь покрылся мурашками.

— У тебя все хорошо? — спросила Юлия.

— М-м, да.

— Ты какой-то напряженный.

— Переживаю за Георгия. Кто знает, как он там. Изнанка очень опасное место.

— Мне кажется, твой граф способен выбраться из любой передряги, — с неприязнью сказала Иволгина.

— Разве теперь он не наш граф? — Костя набрался смелости и взглянул на девушку. — Вы уже почти официально вассалы Чернобуровых.

Юля как-то неопределенно повела плечами и сказала:

— Ну да. Скажи, а сколько поколений твоя семья служит Чернобуровым?

— Четыре. Старший сын в роду всегда был личным помощником графа.

— И тебя это не тяготит?

— Нисколько. Наоборот, мне нравится. Я не стремлюсь стать главным, — Константин опять поправил очки. — Меня вполне устраивает быть опорой для лидера.

Они вышли на улицу. Утро было прохладным, но солнечным. Впереди блестели длинные стеклянные оранжереи — последнее творение покойного барона Иволгина.

— А мне всегда хотелось независимости, — вздохнув, произнесла Юлия. — Не хочу, чтобы кто-то указывал, как мне жить и что делать.

— Тяжело ни от кого не зависеть. Все решения, вся ответственность на тебе. Не уверен, что хотел бы нести такой груз, — сказал Костя. — К тому же Георгий не указывает мне, как жить. Я свободен, но при этом принадлежу к сильному роду, который всегда заступится за меня и во всем поможет.

Иволгина задумчиво поглядела вдаль и кивнула:

— Когда ты так говоришь, я почти готова согласиться. Научишь меня?

— Чему? — удивился Константин.

— Как зависеть от кого-то и при этом не чувствовать себя униженной, — Юлия серьезно посмотрела ему в глаза.

Причернобуров медленно кивнул и выдавил:

— Конечно. Я постараюсь.

Юля улыбнулась, и от этого в душе Кости словно заиграла музыка. Он улыбнулся в ответ и собирался что-нибудь сказать, как вдруг все вокруг исчезло и покрылось серым туманом.

— Здравствуй, смертный, — раздался голос Чернобурой Лисицы. — Возрадуйся. Я нашла способ вытащить нашего Георгия.

* * *

Изнанка

Дым исходил от огня, и это было логично. Но вот сам огонь был отнюдь не рукотворным — и это тоже было логично. Никакие охотники за макрами не стали бы так долго жечь костер на одном месте.

Я уже давно это понял. Но останавливаться на полпути не хотелось — да и торчать на одном месте было слишком опасно. Белки продолжали шнырять вокруг, пока не взошло большое солнце, и затем в воздухе появились виверны.

Но вот мы, наконец, достигли источника дыма. Виверны сюда не подлетали, и я даже догадывался почему.

Потому что мы были на кладбище.

Идеально круглая площадка, похожая на утопленный в скалах кратер, диаметром около километра. В центре ее был кривой разлом, из которого вырывались языки красного пламени, и непрестанно шел дым. А вся площадка была завалена костями, гниющими и еще довольно свежими трупами. Белки, виверны и другие обитатели этого мира — все они по какой-то причине приходили умирать сюда.

Среди сухих костей блестели макры. Тысячи, или даже десятки тысяч. Какие-то небольшие, которые можно было продать рублей за тридцать. А те, что светились в пустых черепах виверн, могли стоить рублей пятьсот или даже больше.

Повторюсь, их здесь были тысячи…

— Да это ж золотая жила, — завороженно проговорил Аслан. — Кости ведь тоже можно продать, да?

— Угу, — кивнул я, оглядывая кладбище. — Но и без них здесь лежат миллионы.

— Возьмем немного?

— Не торопись, — сказал я. — Чувствуешь магию?

— Не уверен, — протянул Аслан. — Вроде да… Как будто, не знаю, пелена висит над этим кратером. Черная. И она, кажись, опасная.

— Каждый ощущает по-своему. Но насчет опасности ты прав. Здесь высокая концентрация магии смерти.

— Магия смерти? То есть зашел и умер? — Рыжий Лев поспешил отойти на пару шагов. — Тогда это не кладбище. Это ловушка, в которую попали уже тысячи монстров.

— Думаю, так и есть, — я посмотрел наверх.

Чувство магии подсказывало, что столб смертельной энергии простирается до самого неба. Вот почему виверны не подлетали близко — стоило им хоть краем крыла коснуться невидимого столба, как они бы упали замертво. И вероятно, энергия обладала силой притяжения, ведь вокруг кратера не лежало ни одного трупа. Все были внутри.

— Давай-ка отойдем от греха подальше, — сказал я.

— Ты можешь придумать, как это все забрать? — уходя, Аслан обернулся на кратер.

— Наверняка способ есть. Но сначала выберемся отсюда.

— А… куда пойдем-то? — Аслан вдруг остановился, и я тоже.

Действительно, куда? Цель, поставленная ранее, достигнута. Мы нашли великолепный, но проклятый клад. Добыть хотя бы его часть не представляется возможным. Что делать теперь — совершенно непонятно.

Дальше кратера скалы кончались. Судя по всему, резко обрывались, но что было за ними — скрывали густые облака, в глубине которых мелькали желтые молнии. Что-то мне подсказывало, что соваться в эту мглу не следует. Идти обратно было бессмысленно, а слева и справа от «кладбища» тянулись все те же безжизненные камни.

Не успел я как следует задуматься, куда топать дальше, как все вокруг заволокло серым туманом.

— Возрадуйся, смертный, — раздался голос Чернобурой Лисицы, и она возникла прямо передо мной. — Я нашла тонкое место и отправила Константина к нему.

— Благодарю, прекрасная богиня.

— Сам понимаешь, это займет время. Но я покажу тебе, в какую сторону идти. Придется спуститься с гор и преодолеть равнину. Тонкое место расположено за рекой.

— Мне бы пригодились более точные указания.

— Я ведь сказала, что покажу! — воскликнула Лисица. — Дерзкий смертный… Лучше поблагодари за то, что не пришлось заботиться о провизии.

— Спасибо, — глубоко кивнул я. — Это был действительно полезный дар. Мечи нам тоже очень пригодились.

Чернобурая фыркнула.

— Пожелания прежние: постарайся не умереть. На равнинах опаснее, чем в горах. Хотя этот мир гораздо спокойнее, чем некоторые на втором уровне… Удачи, смертный.

Я вернулся в тело и увидел стоящего передо мной Аслана. Он смотрел на меня, склонив голову набок.

— Тебя снова призывала богиня?

— Да, — я огляделся и заметил тонкий голубой луч, пронзающий те самые облака, в которых сверкали молнии. — Видишь?

— Что? — Рыжий Лев посмотрел, куда я указываю. — Ого. Раньше этого не было!

— Подсказка богини, — я кивнул на землю. — И не одна.

Прямо под нашими ногами стелилась мерцающая голубая лента. Она вела вперед, огибала смертельный кратер и терялась за складками местности. Богиня позаботилась, чтобы мы не заблудились.

— Только мы ее видим? — спросил Аслан, проводя по ленте подошвой.

— Думаю, да. Идем! Чернобурая Лисица сказала, что Костя скоро откроет портал. Надо успеть добраться до нужного места.

Я решил не озвучивать предупреждение Лисицы о том, что на равнинах будет опаснее, чем здесь. Когда спустимся с гор, убедимся сами.

12

Следуя за магической путеводной нитью, мы скоро достигли края гор. Если бы не лента под ногами, то пришлось бы потратить много времени и сил, чтобы найти спуск. Узкая тропа была скрыта между острых скал, торчащих, как наконечники великанских копий. Со стороны почти незаметно.

Оставалось только гадать, как Чернобурая узнала о ее существовании. Но боги, даже слабые, могут гораздо больше, чем люди.

Спуск занял почти целый день. Мы с Асланом шли медленно, потому что не хотели оступиться и упасть — земля была так далеко, что не разглядеть. А пока мы шли через облака, то не видели вообще ничего, кроме извилистой ленты, светящейся под ногами.

Как и обещала Лисица, мы оказались на равнине. Вокруг стелилась трава, тут и там росли раскидистые деревья, далеко впереди блестела река. Из-за густых облаков здесь было гораздо темнее, чем на скалах — теперь я понимал, что это гигантское