Шатер отверженных - Марина Леонидовна Ясинская Страница 18

– Зачем? – вместо этого спросил он.

В черных зрачках Ронды сверкнула живая мерцающая чернота. Фьор уже заметил эту особенность у всех циркачей «Обскуриона». Интересно, и у Мануэля она раньше была? Теперь-то глаза у него сияют серебристым, как и у всех артистов «Колизиона»…

– Он захотел. Разве этого недостаточно? – подняла черную бровь Ронда, положила руку на эфес ножен и вдруг насмешливо улыбнулась. – Святые коконаты! Ты что, боишься?

Ее улыбка сбивала с толку и выводила из равновесия. И все же Фьор отказывался подчиняться, когда его так примитивно дергали за ниточки.

– Он не мой директор, и я не вижу причин идти просто потому, что он захотел, – спокойно ответил фаерщик.

Ронда чуть склонила голову набок.

– А если я тебе скажу, что тебя рассматривают как кандидата на присоединение к нашему цирку?

– Вы так уверены, что для каждого из нас это было бы счастьем и пределом мечтаний? – усмехнулся фаерщик.

Фьор не понял, что произошло, но в следующий миг ощутил, как к его горлу прижимается острое лезвие холодного клинка.

– А если так? – спросила Ронда, холодно прищурившись.

Фаерщик сглотнул и отчетливо ощутил, как от этого движения лезвие сильнее уперлось в кадык.

– И что? Перережешь мне горло? – спросил он с хладнокровием, которого, честно говоря, сам от себя не ожидал. Темные глаза Ронды были такими же ледяными и острыми, как лезвие, прижимающееся сейчас к его коже, и паника подступала все ближе и ближе, малейшая трещина – и она прорвется. Единственное, что удерживало эту плотину, – логика, которая продолжала нашептывать: «Ну не убьет же она тебя, в самом-то деле!»

Несколько мгновений Ронда пристально изучала Фьора, а потом неуловимым движением убрала саблю и, не сказав ни слова, развернулась и ушла.

Фьор непроизвольно потер шею, тихонько перевел дух и огляделся. Никто не заметил случившегося, циркачи «Обскуриона» и «Колизиона» смешались и мирно общались между собой; казалось, они все они хорошо и давно друг друга знают и наслаждаются обществом. А может, просто и те и другие рады, что наконец-то выпала возможность поговорить с кем-то еще, кроме своих неизменных коллег, которых за годы странствий знаешь уже как облупленных и с которыми давно не осталось ни новых тем для разговоров, ни нераскрытых тайн и секретов.

В воздухе плыли аппетитные запахи готовящегося на решетках грилей обеда. Фьор еще раз внимательно осмотрел толпу, выискивая в ней Крис. Так и не найдя девушку, дошел до ее трейлера и заглянул внутрь. Пусто.

На обратном пути Фьор столкнулся с Мануэлем. Тот выглядел взвинченным, слегка помятым, немного расстроенным и рассеянным.

– Крис не видел? – спросил фаерщик.

– А? Крис? Нет, не видел, – мотнул головой воздушный гимнаст на ходу.

Фьор нагнал его в два шага и пристроился рядом.

– Давно хотел тебя спросить – что за дела с твоим бывшим директором?

– В смысле? – насторожился Мануэль.

– Ну… – Фьор замялся; он и сам не знал, как сформулировать те сумбурные мысли и неясные тревоги, которые вызывал у него директор чужого цирка. – Он всегда такой… что от него мурашки по коже?

– Ах, это! – воздушный гимнаст усмехнулся. – Да, что есть, то есть.

Услышанное Фьора не удовлетворило, он так и не получил нужного ему ответа. Впрочем, сложно получить желанный ответ, если не можешь задать правильный вопрос.

– Слушай, а за что он тебя вытурил из цирка?

– Не хочу об этом говорить, – мгновенно поменялся в лице Мануэль.

– Но это Джордан решил тебя выкинуть?

– Ну… да.

– Ты что-то натворил? – продолжил допытываться Фьор; ему хотелось найти хоть какую-то зацепку, ухватившись за которую он мог бы понять, что его так настораживает в «Обскурионе» вообще и в Джордане в частности.

– Я же сказал, я не хочу об этом говорить! – резко и громко повторил Мануэль.

– Да ладно, расслабься, – примирительно пробормотал Фьор, решив про себя, что тема, похоже, болезненная. – Увидишь Крис, передай ей, что я ее ищу, ладно?

Мануэль ушел, буркнув себе под нос что-то неразборчивое. Фьор пожал плечами и с досадой встряхнул рукой, когда понял, что в пальцах снова, помимо его воли, появился язычок пламени. Огонь по-прежнему то и дело вырывался из-под контроля. Но утешало хотя бы то, что теперь он стал чаще замечать, когда это происходит.

Общаться ни с кем из «Обскуриона» не хотелось, и когда Фьор об этом подумал, то криво усмехнулся. Он никогда не был молчаливым интровертом; в той, прошлой жизни ему нравилось находиться в обществе, у него было довольно много друзей… или тех, кого он считал друзьями. Но после того, что случилось с Ирой, он стал словно отгораживаться от мира, и этот процесс только ускорился после попадания в «Колизион». Вот и сейчас, пока все остальные наслаждались иллюзией частичного возвращения к прежней жизни, его знакомство с новыми людьми почему-то совсем не привлекало.

Без особого аппетита откусывая от взятого на ходу сэндвича, Фьор медленно бродил вдоль автокараванов обоих цирков, бесцельно наблюдая за происходящим. В атмосфере витали запахи радости и праздника – почти позабытое ощущение, в «Колизионе» его никогда не было, даже во время представлений. Видимо, это какой-то универсальный закон жизни: те, кто дарит праздник другим, сами его никогда не чувствуют. Вот и «Колизион», создавая праздник для зрителей, сам никогда не был его частью. Во всяком случае, не той его частью, которая этим наслаждается. То, что являлось праздником для зрителей, для циркачей было изнурительной, тяжелой работой. Фьор уже отвык от легкого смеха, непринужденных бесед и довольных, расслабленных лиц людей, которые так давно жили в постоянном страхе удаления, что уже с этим смирились.

Взгляд неожиданно приковала к себе фигура, крадущаяся вдоль закрытого трейлера Сола; Фьор про себя по-прежнему называл его именно так, а не «трейлером Графини» или «трейлером директора». Издалека фаерщик не видел лица и не мог понять, кто это. Не мог даже разобрать, свой это или кто-то из «Обскуриона», темные штаны и куртка могли принадлежать и тем и другим. А еще этот кто-то держал под мышкой небольшой прямоугольный предмет.

Остановившись у двери, фигура взялась за ручку, и Фьор напрягся. Кто это? Что ему нужно в трейлере?

Прежде чем войти внутрь, фигура воровато оглянулась, и Фьор наконец увидел, кто собирался совершить взлом с проникновением. Кабар.

Дождавшись, когда за метателем ножей закроется дверь, Фьор подошел к трейлеру и осторожно заглянул в окно. И увидел то, что ожидал: