Истинная для князя тьмы - Айза Блэк Страница 19

Когда все были заняты сражением и радовались избавлению от нечисти, я услышала шепот изгоняемой Марго.

— Я ухожу, но ваше следующее дитя станет пищей для зла. Мишель, когда придет время родов, я выгрызу душу твоей дочери, и приду в мир в ее теле. Да здравствует мое возрождение!

Скорее всего, вещица, которую мне дал Гаспар, позволила услышать злорадное шипение Марго. Вначале я думала, что это мне показалось, что это игра воображения, но я нет-нет, да и чуяла это зло, что выглядывало в ожидании своего часа возмездия. И вот… Мишель беременна…

Сказать им я не могу… Можно надеяться, что любовь победит, и зло так и не возродится… но где гарантии? Имею ли я право рисковать?

На пороге моей комнаты стоит Кай, печально склонил голову набок, глаза потухшие.

— Эй, это ты так рад меня видеть? — пытаюсь разрядить обстановку, хоть самой выть охота.

— Честно… сейчас не рад…, — вздыхает протяжно. Понуро проходит в комнату. Садится на мою кровать, смотрит на свои руки.

— Чего это?

— Я ведь говорил тебе про выбор… — в словах укор. Он осуждает меня.

— Сильно я накосячила? Кай, но я не знаю… я запуталась… какой он, этот выбор… где правильный путь?

— Ты усложнила свою судьбу, — поднимает на меня полные слез глаза. — И теперь… теперь… я не знаю… — закусывает губу. Малыш из последних сил старается не заплакать. Он необычный мальчик, в нем силы гораздо больше, чем у многих взрослых, и сейчас он в таком отчаянии, что липкий ужас вонзает в меня свое ядовитое жало, парализует, вгоняет в состояние паники.

— Чего не знаешь, Кай? — протягиваю руку и осторожно глажу его по плечу.

— Можно ли тебя спасти… — прикусил язык. Недоговорил. Чувствую.

— Хочешь сказать, я обречена? — горько усмехаюсь. Я уже долгие годы варюсь в собственном аду, и не надеюсь, что моя жизнь изменится. Со мной все давно понятно. Но, пока могу, я должна обезопасить любимых.

— Выбрав дорогу, тебе надо пройти по ней до конца, каков бы ни был исход, — обнимает меня крепко-крепко. А у меня слезы ручьем текут из глаз. И ни фига не понимаю, на что малыш намекает, может, и он сам не до конца знает, но вот сейчас рядом с ним хочется плакать навзрыд.

— А новость родителей? Что об этом скажешь? — спрашиваю, все еще всхлипывая.

— Разве нужны слова, когда все понятно без них? — снова вздыхает, как умудренный опытом старец.

— Если бы, Кай… далеко не все понятно… — утыкаюсь носом в его макушку.

— Спасибо за сестру, тетя, — маленькой ручкой сжимает мой палец.

— Маме с папой скажешь? — стараюсь взять себя в руки. Не дело это раскисать перед ребенком.

— Им да… но спасешь-то ее ты…

— А ты так в этом уверен, маленький пророк? — спрашиваю шутливо, все еще пытаюсь сбавить накал. Концентрация грусти зашкаливает.

— Уверен, — получаю серьезный ответ.

— А плата?

— Будем надеяться на милость… — запинается, — судьбы…

В воздухе повисли невысказанные слова. То, что малыш хотел сказать, но почему — то не решился.

Должен же быть выход, кроме князя? Я пыталась найти его. До последнего старалась не думать о жутких перспективах. Не хочу идти на поклон. Особенно после моего побега. Это сродни тому, чтобы положить голову на плаху, бросить жизнь к его ногам. Понимаю ведь, больше он меня не выпустит из своих лап. И главное — мне придется выпустить нечисть в мир. Если попрошу спасти кроху, то не буду иметь права отказать.

Правда, даже не представляю, как я могу открыть для них дорогу? Я обычная волчица, во мне нет супер силы, каких-то способностей, но почему-то он в меня вцепился? Не верю я в бескорыстную помощь. Следовательно, князь разглядел чтото во мне, что поможет ему в осуществлении дьявольских планов. А как я себя прощу, если выпущу в мир зло? Никак. Никогда. Надо искать другой выход.

Я искала. Но в душе понимала — это мои последние минуты относительной свободы. Я их впитывала с жадностью. Ценила каждое мгновение, проведенное с родными. Ловила каждую улыбку, каждое их слово. Поистине начинаешь ценить все, когда стоишь на грани, когда понимаешь, что скоро все может рухнуть.

Посещала различных магов, просила совета, искала любой способ обойти князя. Перелопатила кучу специальной литературы. А еще лелеяла надежду, что все с малышкой будет хорошо, что у Марго не получится осуществить свои черные замыслы.

Артас и Мишель были счастливы в ожидании чуда. Они ничего не чувствовали. Им и не надо. Я тоже далеко не всегда ощущала. Порой мне казалось, что с племянницей все хорошо. Только чем больше был срок, тем сильнее вокруг живота сгущалась тьма. Не знаю, почему ее видела только я, еще несколько магов и конечно, Кай.

Малыш мрачнел день ото дня. Смотрел на меня молящим взглядом. Хоть ничего и не говорил. Я перестала есть, спать, нехорошие предчувствия сжирали меня живьем. А когда один из магов сказал мне, что ребенка надо уничтожить, я больше не могла закрывать глаза на правду. Еще немного и малышка появится на свет, тогда уже будет поздно. Надо действовать. Мои же слова подтвердил Кай. Пришел ко мне ночью и прошептал:

— Пора… Ты сама это знаешь… Только он может помочь…

Так и подмывало спросить, что племянник знает о князе. Сдержалась. Кай никогда не говорит больше, чем считает нужным. Он уверен, что нельзя вмешиваться в судьбу, иначе слишком болезненной будет расплата. Хотя в моем случае разве может быть хуже? Или все же это не предел?

Чаша весов перевесила. Пусть нечисть, пусть вечное рабство, но только бы грусть не коснулась глаз моих родных. Они страдали достаточно.

Я снова сообщила о своем отъезде родным, прощалась, обливаясь кровавыми слезами внутри, а внешне изображала радость. Направилась в логово к шаману. Мне надо как можно скорее связаться с Гаспаром. Шаман посмотрел на меня с осуждением. Покачал головой. Но не отказал.

Вампир появился, когда я сидела, облокотившись о скалу, и прощалась со своей свободой. Настраивалась на испытания. Но сейчас главное, чтобы он помог. Нельзя было столько оттягивать. Вдруг уже поздно? Мысли одна гаже другой так и лезут в голову.

— Доброго здравия, Кэрол! — вампир возник, окутав пространство черным туманом.

— Доброго, Гаспар, — поднялась, опираясь на скалу, ноги не держат. Стараюсь не смотреть в сверкающие красным глаза.

— Что заставило вас искать встречи? — как всегда,