Омут - Снежана Каримова Страница 19

Глафира не знала. Многим вещам, особенно связанным с магией, она просто позволяла идти своим чередом, не горя желанием разбираться в бесовской природе. Она привыкла считать, что просто выполняет свою работу, и не ощущала тяги к знахарству, наоборот, мечтала избавиться от вдруг свалившейся способности. Глафира с радостью бы снова стала парикмахером, но после этого проклятья люди стали чураться ее. Скоро у Глафиры почти не осталось клиентов, а ее девочкам нужно было помогать. Вот она и взялась за заговоры, как когда-то та бабка-шептунья, что наградила ее бесом. К знахаркам обращаются люди с омутами. А бесы… Какая у них цель? Ну, может, они так развлекаются… Да нет, конечно.

– Бесы питаются душами, – ответила Глафира.

– Как будто нам больше есть нечего, поэтому мы готовы ждать десятки лет, – хмыкнула Цвета-с-бесом, перекидывая через плечо ремень маленькой сумочки.

Ухмылялась она совсем не так, как это делала Цвета. Ее внучка была грустной и робкой, а эта девочка – нахальной и ядовитой.

– Родич – это частичка подселенца, я же уже сказала! – все-таки решила объяснить Бесена. – Да, считай, что бесы размножаются почкованием. Но чтобы зародыш превратился в полноценного беса, ему нужно не просто съесть душу, а заполучить ее. Целенькую.

– Не понимаю, – созналась Глафира.

Цвета-с-бесом переминалась на пороге. Она уже сунула ноги в ботинки, но все не уходила, хоть и торопилась до этого.

– Эх, мне идти пора, но и поговорить хочется, – недовольно пробурчала девушка. – Нечасто удается поболтать о себе, любимой. А вы со своим бесом не разговариваете?

– Нет, он не такой общительный, как ты, да и я на него… в обиде, – сказала Глафира. – Его же мне навязали.

– А на меня, значит, не обижаешься? – опять ухмыльнулась Цвета-с-бесом.

– И на тебя обижаюсь, – кивнула Глафира. – Да. Но я же не могу выгнать тебя из тела внучки. Три дня, говоришь, на твое дело? А потом я увижу Цвету?

Девушка пожала плечами.

– Может, и увидишь… Ты же понимаешь, что она твоя жертва? Вы поймали в телесную клетку духа.

Странно было слышать от Цветы такие рассуждения, и Глафире приходилось напоминать себе, что в теле внучки сейчас находится бес и это он говорит с ней.

В теле внучки – бес.

– Но ты вроде не прочь находиться в человеческом теле, – заметила Глафира.

– Так подселенцы с людьми, можно сказать, родственники, – напомнила Бесена.

– Хороши родственнички, – пробурчала Глафира. – Едите наши души.

Цвета-с-бесом закатила глаза и досадливо сказала:

– Опять ты заладила про это! Как будто бесы такие обжоры, только и думают, кого бы съесть…

– А разве не так?

Девушка достала телефон из сумки и посмотрела на дисплей.

– Времени уже много, про бесов и души я расскажу в следующий раз… Если увидимся. Но ты всегда можешь расспросить своего родича. А Цвета… Она же лебедь, которого вы пытаетесь сделать уткой.

Глафира помрачнела и прошептала:

– Это я подарила ей сказки Андерсена.

– Ее любимая книга, – кивнула Бесена.

– А можно, – вдруг дрогнувшим голосом проговорила знахарка, – достать Цвету из этой самой телесной клетки? Выпустить ее на волю? Может гадкий утенок стать лебедем?

– Отобрать у Дюймовочки стрекозиные крылья, чтобы она перестала быть эльфом? – Цвета-с-бесом пожала плечами и выскользнула из квартиры.

Можно, наверное, но у Бесены другие планы.

Глава 15

Дружина. Кощей

Илья, на тот момент лучший друг Ночки, попал в Дружину по умолчанию.

Будучи худым и высоким, он получил кличку Кощей.

– А почему не Илья Муромец? – удивился новоявленный Кощей. – Вроде логично, я же Илья. А дружина должна состоять из богатырей.

– Ты себя видел, богатырь? – фыркнул Ночка. – Ходишь – костями гремишь.

Кощей в ответ расхохотался, он не был обидчивым. Да и цену себе знал. Илья и правда был очень тощим, но при этом – выше всех в классе. Он отлично играл в баскетбол, и физрук в нем прямо-таки души не чаял.

Мама Кощея опекала всех кошек района: кормила их, брала на передержку, стерилизовала – и постоянно отправляла Илью то в ветеринарку, то к другим волонтерам, то на «дело» – добывать очередную кошку. Поэтому в Дружине скоро сама собой образовалась шутка, что в одной из уличных кошек сидит утка, а в ней яйцо, в яйце – игла со смертью Кощеевой. А кошек так много, чтобы запутать того, кто на иглу посягнет.

Кощею достались цвет серебристой иглы и серый карандаш.

* * *

Однажды, перед межшкольными соревнованиями по баскетболу, у спортзала собралась толпа учеников-болельщиков. День с Мари отошли в сторонку и стали выглядывать Ночку и остальных. Ром обещал, что мама поможет ему нарисовать большой плакат с фирменной кричалкой «Кощей – забей!».

Жар-птица, повернувшись к Демьяну, вдруг выдала:

– У меня в классе есть девчонка, с которой мы вечно в контрах. Так вот, она сказала, что я ваша «некрасивая подружка». Представляешь? Вот умора!

– Э-э-э, не понял шутки, – озадачился День.

– Ну, типа у каждой популярной девчонки должна быть некрасивая подружка, – стала объяснять Жар-птица. – Думаешь, девчонки из других классов вас не замечают? О, еще как! Вот ты красавчик, – День слегка порозовел, но Мари сказала это так, что слова ее звучали не как комплимент, а как простая констатация факта. – Ночка сводит с ума своим обаянием и загадочностью. Феникс крутой, потому что властелин компьютерного класса и тачка у него есть. Кощей – бог баскетбола, подкачаться бы ему немножко, но тогда он не будет Кощеем, – она хихикнула. – Ну а я, я-то кто? Нет у меня никаких достоинств. Поэтому я – некрасивая подружка.

День заметил, что Мари, перечисляя дружинников, не назвала Горыныча. Может, потому что они были в одном классе и их одноклассницы интересовались Колькой меньше, а может, Жар-птица просто стеснялась сказать, что ей самой нравится в Кольке.

– Ну и девчонки у вас, – пробурчал День, – они просто завидуют, ведь ты… – и неожиданно выпалил громче, чем хотел, – самая лучшая!

Жар-птица с интересом глянула на Демьяна.

И парень вдруг осознал, что никогда раньше не говорил ей такого. Эта фразочка на самом деле появилась отнюдь не как комплимент. В детстве Феникс частенько был недоволен, что младшая сестра увязывается за ним, и мрачно бурчал:

– Опять прицепилась! На что ты мне сдалась?

И маленькая, но, справедливости ради стоит сказать, довольно вредная Машка вопила:

– Почему ты не хочешь