Я-Ведьма! - Дмитрий Витальевич Шелег Страница 19

Встав, Глафира Павловна взяла приборы с тумбочки.

— Что ж, пойдём посмотрим, что нам бог послал.

В столовой и правду оказалось достаточно людно. Хотя один стол в конце зала был уже свободен. Правда дойти до него мы не успели, нас пригласили к себе две женщины среднего возраста из соседней палаты.

— Спасибо — поблагодарили мы их и, положив приборы, пошли за едой.

Там нас встречала тётя Клава, которая кивнула мне, наложила целую тарелку пшённой каши, налила чай и положила наверх большую булочку.

— Иди отъедайся — ответила она на мои слова благодарности.

— О! А этой наркоманке каши много дали! — донёсся возмущённый возглас Верки, который привлек ко мне ещё больше внимания и так получаемого из-за ужасного лица и синего халата санитарки.

Поток впитываемой энергии резко увеличился. Я одновременно ощущала, как сочувствие, сопереживание и почему-то вину, так и зависть, презрение, злость, недоумение, обиду и ещё много эмоций, которые не смогла идентифицировать.

— В свою тарелку смотри! — жёстко ответила Верке одна из моих новых соседок и та тут же заткнулась, напоследок пыхнув недовольством.

— Надоела мне она — уже тише обратилась к нам женщина — Такая противная! Лает постоянно на всех, шумит и культуры не знает!

— А Наташе вообще проходу не даёт — согласилась Глафира Павловна, подсаживаясь к нам — Чуть что произошло, сквозняком потянуло, кто-то что-то уронил, непременно на неё рот открывает. Представляете?

— Так тебя Наташа зовут? — улыбнулась мне вторая соседка с азиатскими чертами лица — А меня Юмина Агвановна.

— А я, Алла Борисовна, как Пугачёва — подхватила та, что осадила Верку.

— Очень приятно — ответила я, отправляя в себя сладковатую кашу.

— Так, а что? Вы ей укорот дать не можете? — спросила Юмина Агвановна, кивнув в сторону Верки, и возвращая нас к теме разговора.

— Я стараюсь внимания не обращать — ответила я — Хотя, конечно, Глафира Павловна её всё равно воспитывает.

— Правильно — кивнула тёска Пугачёвой и подмигнула мне — Хотя ты и отвечать умеешь. Вон как мужиков отчитала! Любо-дорого посмотреть! А то уже надоели они! К каждой женщине цепляются. Герои-любовники, блин!

— Ага, а ещё считают, кто сколько раз в туалет ходит — возмущённо сказала Юмина — Сама слышала.

— Зато теперь из палаты нос высунуть боятся — хихикнула старушка — Их все стыдят, что набросились на Наташку.

— Потому что неприятно — вновь почувствовала обиду я.

— Наташенька — как можно более тактично протянула Алла Борисовна — Прости за такой вопрос, но кто это тебя так побил-то? Что за негодяй? Ты в полицию обращалась?

— В полицию⁈ — тихо возмутилась я — Да плевать им на меня! Говорят, что преступников не нашли, свидетелей нет, освидетельствование ничего ужасного не показало, а значит, травмы получены после падения с балкона, а остальное мне просто привиделось. Галлюцинации. Вот если бы освидетельствование показало изнасилование, то надо было бы заводить дело, а так получается несчастный случай.

На меня накатила волна из жалости и негодования, которые я тут же втянула в себя.

— Негодяи! Разве так можно? — всплеснула руками Алла Борисовна, а затем пододвинув лицо поближе, тихо спросила — Так у тебя поэтому одежды нормальной нет?

— Да — просто ответила я — Хорошо хоть медсестра халат дала и тапочки, а то бы не знала, что и делать.

— А родители что? Тебе, кстати, сколько лет? — уточнила Юмина Агвановна, внимательно вглядываясь в лицо.

— Умерли, и уже давно — тихо ответила я из-за накатившей Наташиной грусти — С бабушкой живу. Мамой отца. Но она постоянно пьёт на опекунские и лупит меня почём зря. Так что на неё вообще не рассчитываю.

Я впитала в себя очередную порцию жалости, а тёска Пугачёвой покачала головой.

— Поэтому Верка на тебя и наседает. Понимает, что заступиться некому.

— Ты главное — нос не вешай — приободрила меня Юмина Агвановна — Ты девочка молодая, вся жизнь впереди. Сейчас школу закончишь, уедешь в Читу и поедешь в какой-нибудь ВУЗ. Всё у тебя будет.

«Читу? Это же Забайкальский край?» — нахмурилась я и спросила.

— А почему туда?

— А почему нет? — удивилась женщина — До него всего километров четыреста будет. Под триста тысяч человек живёт, высших и средних учебных заведений хватает. Найдёшь что-нибудь себе по душе. А нет, так и той же официанткой можно устроиться.

— Как вариант — согласилась я — Сначала в себя приду, а там буду думать, что делать дальше.

Закончив есть, я впитала как можно больше эмоций ужинающих людей и, полная сил и энергии, отправилась в кабинку туалета, чтобы достать из потайного места тысячу рублей.

Разговоры женщин за столом позволили мне узнать, что где-то на первом этаже есть аптека, которая ещё не закрылась, и я была твёрдо намерена её найти. Больше немогла мириться с отсутствием зубной щётки и пасты.

Купив там ещё и мыльницу я, довольная собой вернулась в палату, где на тумбочке меня ожидал сюрприз.

— Что это? — удивлённо спросила я, глядя на два яблока и лежащие в контейнере отбивные с жареной картошкой.

— Это моя внучка принесла, пока ты спала. Угощайся — сказала Глафира Павловна — Готовят тут отвратно, а тебе силы нужны.

— А как же вы? Не могу же я вас объедать! — замотала головой я, но старушка показала мне на похожий контейнер у себя в руках.

— Не переживай, я без дополнительного пайка тоже не осталась.

Со стороны Верки тут же пошёл такой поток зависти, что меня накрыла целая волна энергии.

Взгляд перешёл на иной спектр и я увидела огромное чёрное облако над женщиной.

«Так вот почему говорят „чёрная зависть“?» — подумала я с усмешкой, ощущая, что с каждой секундой во мне всё больше и больше энергии — Сегодня ночью будем приводить в порядок лицо. Надоело смотреть на мир одним глазом'.

Глава 7

Следующее утро началось с хороших новостей. Во-первых, ночью мне не снились кошмары. Во-вторых, физическое состояние по сравнению со вчерашним днём значительно улучшилось. В-третьих, второй глаз, ранее прикрытый гематомами, наконец открылся, и я смогла видеть мир привычно.

«Ну и хорошо! — выдохнула я с облегчением, потому как в глубине души боялась, что из-за нанесённых ран могу остаться слепой на один глаз — Не зря вчера накачивала себя завистью Верки под завязку, а потом занималась самолечением, напитывая левую часть лица энергией».

Достаточно легко соскочив с кровати, я подбежала к зеркалу и всмотрелась в него.

Синяк под левым глазом ещё немного уменьшился, губы стали приобретать привычную форму. Гематомы, с правой стороны хоть и оставались, но зато уменьшились примерно вполовину. Сам глаз с отёкшим веком выглядел не очень, каким-то мутным и белёсым, но зато видел всё хорошо.

Я даже прикрыла ладонью правую часть лица и осмотрелась по сторонам.

— Опять любуется собой! — донёсся до меня недовольный голос Верки, которая, судя по донёсшимся эмоциям, была ещё более колючей и злой, чем вчера утром.

«По-видимому этой ночью не нашлось желающего на её увядшие прелести» — с каким-то нетипичным для себя злорадством подумала я, не забывая впитывать все негативные эмоции женщины. Новые способности в очередной раз доказали свою полезность и я не собиралась их забрасывать.

— Утро доброе — скинула ноги с кровати давно уже проснувшаяся и наблюдающая за мной Глафира Павловна. Вчера во время второго ужина она посетовала на то, что просыпается намного раньше подъёма, около пяти часов утра, а потом не знает, чем себя занять.

— Доброе — улыбнулась я и, повернувшись к ней, радостно сказала — Второй глаз открылся! Представляете?

— Да и лицо лучше стало, отёк вон спал — подслеповато прищурилась старушка и тяжело вздохнула — Эх! Хорошо быть молодой. Всё быстро заживает! Если так и дальше пойдёт, то тебя скоро выпишут.

— Ага! — поддакнула Верка и хохотнула — Всё, как на собаке заживает. Выпишется, уколется и снова будет в подъезде валяться.

— Ну ты-то, конечно, там не разлёживаешься — с отчётливой интонацией в голосе сказала Глафира Павловна и Верка тут же зло посмотрела на меня.

— Что ты её про меня насочиняла⁈

Я с удовольствием впитала очередную порцию эмоций и приподняла бровь.

— Сочиняла? Ничего — сказала я таким же тоном, как и старушка, что выбесило алкашку ещё сильнее.

Она аж вся побагровела, отправляя в меня всё больше и больше энергии, а затем, наконец, выдавила.

— Не шути со мной, девочка! Иначе пожалеешь!

— И не собираюсь — покачала головой я и вновь повернувшись к зеркалу, принялась