Дождь для двоих - Анатолий Анатольевич Медведев Страница 2

– Живем как на войне, отец, не так ли? – тихо спросил подросток, сидевший на подоконнике, прислонившись лбом к холодному прозрачному стеклу. Голова чуть наклонена, взгляд серых глаз устремлен куда-то вдаль. Он был одет по последней моде, но неопрятно. Волосы растрепаны, верхняя пуговица рубашки не застегнута, мятый галстук и вовсе валялся на полу.

– Поводырь уже здесь, Тин, – словно не заметив его реплики, произнес мужчина. – Тебе нужно привести себя в порядок.

– Ну нет. Мы оба знаем, что из этого ничего не выйдет. Или думаешь, что я добровольно пойду на это? – подросток нагло взглянул на отца, а затем вновь стал всматриваться в происходящее за окном. Дождь усиливался, и оттого сквозь заплаканное стекло вряд ли можно было что-то увидеть.

Мужчина отошел в глубь комнаты и устало сел в кресло, ожидая, что еще скажет его сын. Могло показаться, что разговор окончен, но Тин заговорил вновь:

– Ты думаешь, мое место в поместье Инн, не так ли? По-твоему, выходит, я должен попивать вино, радоваться жизни и слушать занудную игру малышки Тон на клавесине?

– Тинар, у тебя…

– Знаешь, где мое место? – со злостью воскликнул Тин, вскочив с узкого подоконника. Не дав отцу ответить, подросток продолжил: – Мое место там, у подножия нашего замка, где каждый день погибают люди. Я должен вести солдат в бой, а я сижу тут, словно в зверинце!

– Это закон выживания. Твоя жизнь сейчас наиболее ценна для Тейна. Ты единственный прямой наследник. Я знаю, что для тебя родной город – не пустой звук, но чтобы им править, тебе придется отказаться от очень многого…

– Например, от Лины. Я это понял сразу, когда полгода назад ты мне намекнул о политически выгодном браке. И я совершенно не готов к этому. Я даже сказать ей об этом не смог… – Юноша грустно, чуть растерянно улыбнулся и украдкой взглянул на отца. – Надеюсь, ты меня понимаешь?

– Приведи себя в порядок, – жестко ответил губернатор Тейна. – Поводырь ждет.

Тин еще раз взглянул в окно, где вновь было тихо. Несмотря на сумерки, он отлично видел темные красные пятна, расплывающиеся под каплями дождя. Юноша наклонился и ловко поднял мятый галстук, чтобы бросить его на кровать. Затем аккуратно застегнул рубашку, накинул светло-коричневое пальто, мокрой расческой убрал волосы и, довольный своим отражением в зеркале, направился к выходу. Его нарочитая небрежность служила ему и маской и броней, которые порой так необходимы пятнадцатилетним подросткам.

В длинных коридорах и на винтовых лестницах старого замка гулял сквозняк и было немногим теплее, чем на улице, поэтому Тин старательно кутался в пальто. Впрочем, вскоре он вошел в главный зал, который опутывали огромные трубы, словно древесные корни, наполненные горячим паром. Тогда он наконец-то согрелся и расправил плечи.

Все уже собрались, Тинар усмехнулся – ждали только его. Экспедиция была необычно мала – всего пятнадцать человек. Как правило, в Пыль уходят большими караванами, чтобы не возникло проблем с оплатой. Поводыри никогда не стеснялись больших цен на свои услуги. Но видимо, губернатор решил в этот раз не скупиться и покрыл большую часть стоимости перехода самостоятельно.

Поводырь тоже был здесь. Он сидел на огромном сундуке и сжимал в костлявых руках длинную узловатую палку. Одеянием ему служили несшитые, намотанные вокруг худого тела серые тряпки. На высоком лбу сидели бронзовые сати – очки, которые частенько используются на дирижаблях, чтобы не щуриться от ветра и безбоязненно смотреть на солнце. Но эти, похоже, были совершенно непрозрачны: вместо темных стекол в оправу были вставлены металлические пластины.

Но больше всего удивляло выражение лица Поводыря. Казалось, он был слеп, настолько бесцельно он глядел в одну точку. Кожа грубая, словно испещренная мелкими шрамами, особенно вокруг глаз. Узкие губы играли с огненной ньялой, тростинкой, обычно используемой в качестве приправы. Пережевывая ее, можно было запросто обжечь язык и гортань. На его лице читалась какая-то пустота. Будто на сундуке сидел не живой человек, а заводная кукла, которая только и умеет, что переправлять людей через Пыль.

– Здесь все, – утвердительно сказал Поводырь. Затем он встал, тяжело опираясь на трость. – Пойдем.

Поводырь, словно не замечая никого, повернулся к выходу, затем остановился и спросил:

– Все сыты? – удостоверившись в утвердительном молчании, он повторил: – Пойдем, – и двинулся к дверям, подхватив одной рукой сундук, на котором до этого сидел.

По одному люди последовали за Поводырем, словно загипнотизированные лаконичностью его речи. Помимо губернатора и его сына в Пыль отправлялись семеро богатых иззенийских купцов, возвращающихся домой после больших и удачных закупок, оруженосец губернатора, два вооруженных до зубов телохранителя и трое слуг.

Процессия вышла на улицу и быстро раскрыла черные зонты. Тин поспешно застегнул пальто.

Дождь уже лил вовсю, барабаня по металлическим крышам и каменным тротуарам, бесшумно касаясь лиц и серых одеяний Поводыря. Лето выдалось на удивление мокрым и холодным, что, конечно, не добавляло Тинару хорошего настроения. Вместо мыслей о прогулках, интересных книгах, друзьях и девушках все чаще его занимала назревающая в Тейне гражданская война. И Пыль, которая с каждым годом все больше поглощала его город. Юного наследника перестали спрашивать, чего он хочет, и постоянно напоминали о том, что он обязан делать. Только за время пути он несколько раз думал о побеге, но рука отца все время лежала на его плече.

Поводырь, словно машина, продолжал идти вперед, не обращая внимания ни на дождь, ни на темноту, выстукивая монотонный ритм узловатой палкой о неровный серый камень мостовой. «И зачем ему деньги? – подумал Тин. – Одевается как оборванец и работает без остановки, разве это жизнь? Чего добиваются эти странные люди в серых одеждах и почему берут за свои услуги так много денег? И почему у меня ощущение, будто он один сильнее всех собравшихся?

Дорога до вокзала не заняла много времени, вскоре караван стоял под навесом на станции и ждал прибытия состава. Пассажиров было немного, всюду сновали солдаты. Когда они проходили мимо, можно было услышать их тревожные, приглушенные разговоры. В основном солдаты говорили о нападениях, об объединении «Белая дюжина», которое подстрекало народ к революции, иногда мелькали хвастливые фразы об убитых или плененных мятежниках, но в любой реплике отчетливо чувствовался промозглый страх.

Состав, имеющий явно меньшее, чем обычно, количество вагонов, прибыл на станцию. Аккуратно пронумерованные вагоны стройно заняли свои места. Из открывшихся дверей вместо привычных проводниц вышли Черные шинели – «взвод с особыми обязанностями и привилегиями», как можно было прочитать