Легкий заказ - Андрей Александрович Васильев Страница 2

что было мне обещано, и будет ли вообще - неизвестно. Ну, а раз так, то за тебя заплатит поручитель, то есть Газван. Это же он тогда сказал: «Максим, помоги ему, он тебе заплатит, обещаю». Обещал – сделает. Сегодня вечером в его доме будет большой праздник, на который я, кстати, приглашен, так что вот там, прямо за столом, в присутствии родных и гостей, я и стребую с него твой долг. С днем рождения именинника поздравлю, а после скажу о том, что он всегда платит по счетам, даже если те не его. В такой ситуации не поюлишь, в ней последнюю рубашку снимешь и отдашь, лишь бы позора избежать. Понятно, что изначально обещанное я не получу, но меня устроит и что-нибудь попроще. Род Газвана древен и богат, думаю, найдется то, чем можно со мной расплатиться. Ну, а ты будешь после должен уже не мне, а ему. Сам понимаешь, после такого у твоего рода не то, что казан заберут, но и все любимые надгробия из земли повыковыривают. А там еще и остальные твои сородичи присоединятся со временем. Как проведают про то, что я из-за тебя больше с вашим братом дела иметь не стану – сразу же! У, какая веселуха начнется!

По мере того, как до Рабиха доходил смысл моих слов, в его глазах появлялась недобрая красноватая муть, а когда закончил фразу, то и лицо его начало меняться. Сначала кожа словно сморщилась, после из нее полезла черно-синеватая шерсть, нос сплющился и раздался в стороны, а зубы здорово увеличились в размере. Впрочем, и сам визитер как-то так прибавил в росте, отчего одежда начала потрескивать по швам.

- Ну-ну-ну – поморщился я – Заканчивай, а? Ну да, мохнорыл, клыкаст… И что, мне надо сразу кричать и пугаться? Ва й, боюсь-боюсь! Или ты думаешь, что мне до того гюль-ябани видеть не доводилось ни разу? Да и не так уж ты страшен, скажем честно.Вот у меня в соседнем подъезде барбер-шоп работает, так там да, эдакий страх господень встречается – нет слов. Видел вот недавно одного – сам рыжий, борода в три косы заплетена, на голове хрен чего… Да ты дар речи потерял бы, встреть такого, поверь. Потому кончай шапито, Рабих, серьезно. Давай думать, что дальше делать будем. Ситуация-то хреновая.

Посопел уроженец Таджикистана, посопел, да и последовал моему совету, клыки спрятал, шерсть с лица согнал, снова людской облик принял, ссутулился и уставился в пол.

Не скажу, что я сейчас играл с огнем, но некоторая доля риска, конечно, в ситуации наличествовала. Пусть незначительная, но все же. Гюль-ябани ребята достаточно серьезные, из тех, что в драке идут до конца, особенно если распробуют твою кровь. Нежить же, им людская кровь, как нам водка. Ну да, в отрыве от родных земли, от давно заброшенных шахраков и горных предлесий, подобные Рабиху не так опасны, но когти и клыки ведь никуда не деваются? Особенно когда тебя загнали в угол.

А здесь именно такая ситуация. Репутация на кону. Да что репутация – жизнь. Если я свою угрозу реализую, после чего Газван, контролирующий добрую половину таджикской нежити и нелюди в Москве, узнает о том, что его имя жестко спустили в очко, то Рабиху кранты. И жене его, и детям, и, возможно, остальным его родственникам. Мало того, конец и доброму имени семьи, к которой он принадлежит, причем надолго. У них с этим строго, века пройдут, а дурная слава останется, и пофиг, что речь идет не о людях, а о представителях мира духов. Гуль-ябани ведь по сути своей духи, пусть и существующие в материальном обличии.

- Не хочет дедушка Мансур казан отдавать – наконец выдавил Рабих из себя – Я просил, сильно просил. Не хочет!

- А до того, как я тебе помог, значит, хотел? – с иронией осведомился я – В тот момент, когда мы по рукам ударили?

- Тогда согласен был – кивнул гюль-ябани – Говорил, что старый, что его ущелье ждет скоро, и ему казан больше не нужен.

- Ущелье?

- Ущелье Семи Троп – пояснил собеседник – Это вас в землю кладут, а мы, когда последний час приходит, сплетаемся там с темнотой. Оттуда на свет вышли, туда возвращаемся. У каждого рода такое место есть, свое.

- Понятно – я побарабанил пальцами по столу – Очень романтично и познавательно, но на этом лирическую паузу предлагаю считать завершенной. Что с моим казаном?

Казалось бы – какая ерунда, казан для плова. Мало ли их на свете? Старых, с мятыми краями, проверенных тысячами тысяч пловов и новых, сделанных каких-то пятьдесят-сто лет назад. Ан нет, таких, которым владеет дедушка Мансур, обитающий на далекой таджикской земле, мало. Да вообще нет! Штука в том, что отливка этой кухонной принадлежности происходила при посредстве не самого простого огня. Вернее, огонь был обычный, но в качестве топлива для него использовался не только уголь, но еще и дрова, на которые порубили некую особенную чинару, посаженную одной сильно могучей особой, имя которой осталось в веках. А росла сия чинара близ ручья Зимчуруд, источника ой, какого непростого, читай сакрального, и было ей на момент гибели никак не меньше двух тысяч лет. Или даже больше. А потом в тот же ручей, воду которого с незапамятных времен называют «жидким золотом» и «даром небес», полученный в процессе изготовления предмет и окунули. Само собой, он приобрел ряд полезнейших свойств. Не волшебных, конечно, волшебства на свете нет, и, думаю, никогда и не существовало, но крайне полезных. Например, если в этом казане сварить плов, при этом в нужный момент добавить в него правильные травы и сказать при том верные слова, то можно излечить человека от язвы. Вот такое вышибание болезненного клина вкусным клином. Зрение можно маленько подкорректировать, насколько мне известно. Еще мужскую силу вернуть. Ну, не то, чтобы прямо совсем, до состояния ненасытной до женского тела юности, когда одеяло поутру стоит вигвамом, но все же. Тут ведь как – лучше что-то, чем ничего.

Короче, хорошая штука. И самое главное, есть тот, кто за нее готов многое отдать. А у него, у этого «того», во владении находится другой предмет, который… Короче, там длинная цепочка, замучаешься рассказывать. Пока ясно одно – дедушка Мансур пошел в отказ. Ну, или вообще не в курсе того, что его казан