Дом призрака - Полина Люро Страница 2

На этот раз обычно стеснительный друг был настроен решительно и, стараясь выглядеть уверенным и взрослым, жевал бледными губами зажжённую сигарету, изображая из себя заправского курильщика.

Наступил тёплый летний вечер, и, как следует «заправившись» хорошо прожаренным на гриле мясом с печёными овощами, шумная компания гостей направилась в дом ― там именинник в тайне от родителей приготовил для них кое-что покрепче лимонада.

И только мы с Питом остались в саду, где я безуспешно пытался отговорить его от глупости ― признаться в своих чувствах самой популярной девчонке школы. Ведь шансов покорить сердце Эмили у него было гораздо меньше, чем у меня, не умевшего плавать, переплыть городской пруд.

Для храбрости он уже успел выпить спрятанной от отца маминой рябиновой настойки и потому, «раскрепостившись», не желал слушать никаких доводов, наезжая на меня и пуская в ход свои тяжёлые кулаки на длинных, словно жерди, руках. Устав уговаривать упрямца не позориться перед всеми, ведь задавака-новенькая ни за что не упустила бы шанс посмеяться над лузером, я легонько тряхнул его за воротник куртки, случайно порвав «такую красоту»…

Пит как с цепи сорвался ― понятно, ведь Дин ни за что не простил бы ему этой оплошности, с удовольствием преподав урок младшему брату. Я делал вид, что защищаюсь, молча ставя блоки и не отвечая на оскорбления разошедшегося приятеля, но когда его руки дотянулись до моей головы, вцепившись в волосы, машинально провёл свой коронный удар правой, отбросив склочного неудачника в темноту…

Он даже не выругался, заныв по своему обыкновению, и это чертовски пугало. Я бросился к распростёртому на идеальном газоне телу и замер в ужасе, глядя в широко открытые, удивлённые мёртвые глаза друга детства. Его короткостриженая белобрысая голова была в крови… Кто знает, как на этой ухоженной траве мог оказаться булыжник размером с его немаленький кулак, и, плохо соображая, я потянулся к нему, зажав проклятый камень в руке…

Рядом кто-то испуганно ахнул, и взвинченный женский голос произнёс свой приговор:

— Зачем ты это сделал, Дени? Вы же друзья…

Короче, мои дела были совсем плохи, и только отец, нанявший хорошего адвоката и потративший на него все наши сбережения, спас сына от неизбежного наказания. Ведь факт драки отрицать было невозможно ― на скуле Пита красовался поставленный «виновником» синяк…

Однако даже такой «профи» в своём деле не смог защитить «преступника» от презрения и ненависти одноклассников, так и не поверивших в несчастный случай. Нам пришлось переехать, а мне ― долго приходить в себя: почти полгода я не мог спокойно спать, снова и снова переживая этот кошмар…

Говорят, у каждого человека есть собственный монстр. Сейчас я встретил своего ― не изменившегося за двадцать лет, совсем ещё мальчишку с сердитыми, полными обиды светлыми глазами. Его пухлые губы дёргались, рука теребила почти оторванный воротник злополучной куртки:

— Сволочь ты, Дени! Знаешь же, что Дин и так не спустит пропажу косухи… так зачем потянул свои грабли, придурок, ― он вдруг всхлипнул, и меня затрясло от холода, а щёки пронзили тысячи ледяных иголок. Я с ужасом смотрел на побелевшие от инея руки, понимая, что не могу пошевелиться, но друг как ни в чём не бывало продолжил ныть, ― и как в таком виде показаться Эмили на глаза, да ещё с фингалом, а?

Он шмыгнул носом:

— Кстати, где тебя столько времени носило, совсем про меня забыл, что ли?

Было так холодно, что зуб на зуб не попадал, но голова вдруг заработала яснее, и, с трудом шевеля языком, я спросил того, у чьей могилы много лет назад рыдал в одиночестве, ведь на похороны «убийцу» не пустили:

— О чём ты, Пит? Какие ещё Эмили и Дин? Они давным-давно выросли и поженились. Правда, вскоре разбежались. Не знаю, где они сейчас… Посмотри внимательно, дружище ― разве не видишь, что и я изменился? С тех пор, как мы виделись последний раз, прошло двадцать лет…

Пит замолчал, удивлённо вглядываясь в моё лицо:

— Надо же… И в самом деле, ты выглядишь… э… как-то странно. Говоришь, двадцать лет? Как же так? Я что, тоже постарел?

Виновато опустил голову, не в силах смотреть в его по-детски доверчивые глаза:

— Ты навсегда остался молодым, Пит. В отличие от всех нас…

В этот момент мне показалось, что холод постепенно отступает ― я стряхнул мелкие капли воды с ладоней и, растирая ими замёрзшие щёки, наконец решился снова взглянуть на друга детства. Он стоял, закусив губу и опустив длинные руки вдоль тела, медленно перекатываясь с пятки на мысок, как обычно делал в минуты сильного волнения. Его растерянный шёпот ударил по нервам сильнее любого крика:

— Скажи честно, я ― умер, да, Ден?

С трудом выдохнул:

— Да… Несчастный случай ― когда мы поругались, клянусь, Пит, я не хотел ― нечаянно толкнул, и ты ударился головой о камень…

Он кивнул, задумчиво оглядываясь по сторонам:

— Вот оно что… Прости, сегодня… то есть, тогда я вёл себя как последний осёл. Думал, ты разозлился на меня за «наезд» и запер в сарае, чтобы «очухался». Всё ждал, когда же придёшь, долго ждал… Но вместо тебя тут шныряли какие-то подозрительные типы. Пришлось их немного припугнуть ― было весело… ― он застенчиво улыбнулся, и от этого я чуть не заплакал.

Пит знакомым жестом почесал стриженый затылок, вдруг засмеявшись:

— Выходит, я ― призрак? Ничего себе… Скажи, круто, да?

Я ухмыльнулся сквозь прорвавшие «защиту» непослушные слёзы:

— Ну что за придурок ― некоторых даже смерть не меняет…

Он попытался по привычке шутливо ткнуть друга кулаком в плечо, но рука прошла сквозь меня, что вызвало у него новую волну восхищения:

— Видел? Прикольно… Ха, а ты так не можешь, болван… ― он немного помолчал, добавив уже совсем другим тоном, ― ну что, успокоился?

Теперь его голос звучал грустно, и, заглянув в эти добрые глаза, я прочитал в них сочувствие и… прощение:

— Нелегко тебе пришлось, да, Дени? Бедняга… Понимаю, всё из-за такого дурака. Но ты держись, не сдавайся, пожалуйста…

И тут меня словно прорвало: я выложил всё, что столько лет держал в себе и пережил за эти годы: как сожалею о случившемся, как сильно соскучился по его глупым шуткам, заразительному смеху и неукротимой фантазии. Как стоящему сейчас перед ним взрослому человеку до сих пор не хватает несносного и любимого друга детства…

Я выдохся и замолчал, уже не пряча