Я, два вампира и дракон - Элис Айт Страница 21

Я замерла над последним, борясь с желанием развернуть его и вытряхнуть пыль.

– Дай угадаю – ковер-самолет?

Костя со всей серьезностью кивнул.

– Он самый. Хотя, если честно, этот экземпляр уже едва летает. Магия из него выветрилась, а наполнять энергией заново нет смысла. Автомобили быстрее и проще в управлении.

– Хвала научно-техническому прогрессу, – пробормотала я. – И что, все-все предметы здесь волшебные?

– Большинство. Некоторые, как ложка, дороги как память, некоторые, как ковер, потеряли силу, но есть и те, что все еще действуют. Колада, игла-самошвейка, костяная статуэтка рыбы, дарующая возможность дышать под водой… – Костя тыкал пальцем в разные стороны, показывая мне артефакты. – Твой прадед скопил огромное богатство, всего лишь разрешая людям временно пользоваться ими. Не поверишь, сколько состоятельные бизнесмены готовы отдать только за то, чтобы собственными глазами увидеть, например, осколки щита, о котором они читали в «Илиаде». К сожалению, у этого оказалась вторая сторона: отдельные личности решили, что им эти предметы нужнее. Тот, кто сегодня убил демона, мог охотиться за любым из них. Особенно за легендарными вроде копья Га-Болга.

– А это, прости, что?

– Волшебное оружие, принадлежавшее кельтскому герою Кухулину. Всегда убивало с одного удара. Должен признать, то, что оно оказалось в сокровищнице Серениты, вообще чудо. Ирландская община не желала его отдавать, но владевший им лепрекон наотрез отказался иметь с ними дела и уехал к нам.

– О, – вот и все, что я смогла ответить.

Лепрекон. Ковер-самолет. Кухулин, настолько же мифический, насколько и Геракл.

Мои мозги были готовы взорваться.

Я развернулась, вышла из сокровищницы, села на ступеньках лестницы и закрыла глаза, прижав пальцы к векам. Сильно лучше не стало, но хотя бы чуть-чуть полегчало, когда из виду пропал золотой блеск сокровищ.

На плечо легла ладонь Кости.

– А я ведь говорил, что нужно подождать и подготовиться к этому, – мягко упрекнул он.

– А толку? – поморщилась я. – Ты же не перестанешь быть вампиром, вон тот череп не превратится в гипсовую поделку, а инквизиторы все равно будут охотиться за всем этим добром и за мной. По крайней мере я теперь в курсе, что в моем подвале валяется почти разряженный ковер-самолет. Мощное оружие в сражении с неведомым врагом. И что мне с ним делать? Скрутить в рулон и забить им колесничих, надеясь, что они задохнутся от пыли?

Костя сел рядом, не побоявшись испачкать дорогой костюм. Демонов-уборщиков на нижний этаж явно не пускали.

– Среди этих предметов есть по-настоящему мощные. Например, части амулетов, соединив которые можно получить чудовищную силу и перевернуть полмира. Поэтому они и хранятся здесь, в Серените, под защитой общины высших и зорким оком Драгана, чтобы ими не могли воспользоваться неправильные люди. А моя задача – чтобы ты была жива и цела, и я добьюсь этого любой ценой.

– Почему?

– Потому что если у Серениты не будет хозяйки, то у меня не будет дома. А я не готов его терять. Понимаешь?

Я покачала головой. Нет, не понимала. Во всяком случае, пока ничего не знала о существах, которые меня окружают, и колдовстве.

Костя терпеливо вздохнул:

– Ладно. Тогда вот три вещи, которые тебе важно знать. Первая: ты не одна – у тебя есть мы с Марко и Драганом. Я один из лучших законников среди высших, мой брат пусть и не очень умен, зато превосходный боец. Драган – чистокровный дракон, поэтому отдаст жизнь за сокровища, которыми обладает, а ты, вступив в наследство, стала одним из сокровищ Серениты. Вторая: ты со временем со всем разберешься и привыкнешь – то же самое было с твоим прадедом. И третья: у меня уже есть план. Знаешь, что это означает?

– Что?

– Что нет ничего, с чем не справятся два вампира и дракон.

– Э нет, погоди. Ты кое-что забыл.

Настала его очередь удивленно спрашивать:

– Что?

– У вас теперь есть я. А это очень, очень большая проблема, – серьезно ответила я.

– Ты себя переоцениваешь, – хмыкнул Костя и поднялся, подав мне руку. – Иди поспи. Завтра сходим к прорицательнице и выясним, кто конкретно нас сегодня навещал.

Я схватилась за его ладонь. Пушинкой я никогда не была, однако вампир не пошатнулся и вообще почти не шелохнулся, помогая мне встать.

Украдкой я оглядела высокого широкоплечего мужчину, рядом с которым стояла. Отныне придется постоянно напоминать себе, что он вампир, раза в два превосходящий по силе любого из известных мне борцов, и что он такой не один – мир полон других вампиров, оборотней, эльфов и прочих волшебных созданий. И я теперь должна иметь с ними дело.

Что ж. Тридцать один год – не такое уж плохое время для того, чтобы начать новую жизнь.

Глава 11

Армейские ботинки тяжело ступали по бетонному полу. Лампочка над головой мигнула, на долю секунды погрузив узкий длинный коридор во тьму.

Дитрих остановился, бросил недовольный взгляд на барахлящий светильник и направился дальше. Ему не нравилось здание, которое начальство подобрало для итальянской ячейки колесничих. Снаружи будто ангар, помещения внутри немногим лучше – все дряхлое, раздолбанное. Единственным, что пришлось по душе Дитриху, была прохлада на подвальном этаже. Она хоть как-то спасала от жары, в мае царившей даже на севере страны.

Разместившиеся в здании братья провели небольшой ремонт, но положение не сильно спасла бы и полная реконструкция. Ангар – он и есть ангар. Коридоры не станут шире, стены останутся хлипкими, как ни укрепляй. Братья будут продолжать жаться в тесноте, хотя их здесь мало – не больше двух десятков. Все существо Дитриха, выросшего в Германии и привыкшего к высокому качеству, протестовало против этого. Штаб-квартира древнего ордена должна выглядеть совсем не так.

Кастелло-делла-Серенита подошла бы для нее идеально. В конце концов, когда-то замок уже принадлежал инквизиции и пусть с тех пор был перестроен, но стал только еще лучше подходить целям современного Ордена святой Екатерины Александрийской.

Дитрих высоко ценил традиции и понимал, почему командующая верхушка братства жаждет вернуть замок. Он был не согласен лишь в одном.

Командование считало, что только так можно наконец-то выйти из подполья и доказать обленившимся высшим, что братство пора принять всерьез.

Дитрих, ненавидевший нечисть, которая настолько обнаглела, что называла себя «высшими», настаивал на том, что чем дольше братство не будут ни во что ставить, тем лучше. Ничего не подозревающую добычу проще выследить и убить, чем испуганную, настороженную. Особенно если учесть, что численность братства, включая тех, кто не мог сражаться, еле-еле переваливает за сотню, в то