Арбитр Пушкин - Сергей Александрович Богдашов Страница 22

Совесть? С ней я как-нибудь справлюсь.

Глава 7

Свои обязательства перед Вильгельмом я выполнил от и до.

Более того научил его работников управлять душем.

Для местных докторов даже составил список недугов, которые могут быть излечены, и ряд противопоказаний…. на латыни.

Обратиться к языку медиков мне порекомендовала Лариса, когда я названия некоторых болезней пытался перевести с русского языка на французский.

— Чего задумались, Александр Сергеевич? — в халате врача и стетоскопом на груди появилась галлюцинация в кабинете управляющего, когда я пытался составить перечень болячек. — Врачи всегда латынью пользуются, и вы с ней знакомы. Вот и пишите на латыни, а я продиктую.

Вообще-то, выйдя из Лицея, Пушкин слабо знал латинский язык, но мне это не помешало под-диктовку Ларисы исписать два листа.

Герцог аж крякнул, когда посмотрел на мои каракули:

— Откуда у вас медицинские знания, Александр Сергеевич? Вы же чуть ли не диссертацию только что написали.

— Латынь шесть лет изучал в Царскосельском Лицее, — приосанился я и попытался придать себе важный и значимый вид — А с медициной приходилось сталкиваться в Императорской медико-хирургической академии, когда осуществлял ряд проектов совместно с её президентом лейб-хирургом Виллие.

Давно и не мной замечено, что когда начинаешь сыпать громкими названиями и упоминать значительных деятелей, то и к тебе меняется отношение. Одним словом, прощался со мной Вильгельм I, чуть ли не как с государственным деятелем уровня не ниже замминистра иностранных дел.

После Курхауза жена решила немного поваляться, а я выцыганил на кухне у повара большую чашку кофе, поднялся в мансарду и вышел на балкон.

С высоты открывался красивый вид на реку и противоположенный берег с редкими пока ещё подворьями. Я артефактом ветра сдул пыль с одного из стоящего на балконе стула, уселся на него и задумался. Появившийся на балконе Виктор Иванович опустил ладони на перила ограждения и начал разглядывать окрестности.

— Что мы можем предложить Пруссии, чтобы снизить на эту страну экономическое влияние Англии? — спросил я у своего тульпы.

— Один из ответов ты уже слышал, когда они безоговорочно согласились на покупку красителей для ткани. Хотя, с их стороны это мог быть не более, чем красивый ход. На метр ткани красителя уйдёт на копейки, зато её цена может подняться вдвое.

Я задумался. Действительно, Пруссия была не только важным союзником, но и хитрым игроком. Если Берлин согласился на поставки русских красителей так легко — значит, в этом кроется их интерес.

— Полагаешь, что красители — лишь первый шаг, — сказал я. — Но что ещё может заставить Пруссию отказаться от английских товаров?

Виктор Иванович усмехнулся:

— Ты мыслишь верно. Красители — это крючок. Но чтобы вытащить Пруссию из британской товарной сети, нужна наживка посерьёзнее. Нужно дать им доступ хотя бы к русскому хлебу — чтобы вышло дешевле, чем от других.

Англия поставляла в Пруссию зерно из своих колоний, но Россия могла предложить его по меньшей цене. И если снизить пошлины на экспорт пшеницы и льняных тканей, прусские купцы быстро переориентируются на русских поставщиков.

— Можно предложить технологический обмен — если Пруссия поделится инженерами, Россия откроет ей рынки сбыта на Востоке. А то и вовсе можем пригласить пруссаков в Россию, для создания совместных мануфактур. Неосвоенных ресурсов у нас в Сибири на сотню Пруссий хватит, и не на один век. Пусть едут к нам, со своими знаниями и капиталами. Глядишь, в следующем поколении обрусеют. Кстати, насчёт капиталов. Если Россия введёт Золотой Стандарт на свои деньги, раньше, чем Англия, то изрядно выиграет в плане финансов. Правда, есть одно обстоятельство, этому мешающее — толковой добычи золота Россия пока что не имеет.

— А много золота надо?

— Англии хватило трёхсот десяти тонн.

— Много.

— Так и время пока есть. Можно Великому князю Николаю пару идей подкинуть, насчёт тех же государственных золотодобывающих артелей.

— Угу, и пока они до того же Магадана или Колымы доедут, больше года пройдёт.

— А до Южного Урала за месяц — полтора доберутся. И себе можно долю выговорить. За те же Перлы Разрушения и водные гидранты. Опять же, резиновые коврики с прорезями. На желоба они отлично пойдут, как и стальные листы, с ртутной поверхностью. На половину добычи можно договориться, если вложить свой капитал и технологии, а князю оставить кадровые вопросы и охрану. Пусть создаёт для Империи золотой запас.

— Мошну набью, допустим, и что? — поморщился я.

— Вы же не золотом намерены брать? Под его возрастающее количество ассигнации выпустят, и их ещё нужно будет суметь разместить. Вот и задействуйте под это дело свой банк.

— Ещё и банк, — вздохнул я.

— Если бы. По-хорошему с Пруссией нужно военный союз заключать. Но на своих правилах. Гарантии защиты от Австрии и Франции — в обмен на экономические уступки и совместные таможенные барьеры против английских товаров. И главное, — добавил тульпа, — Сделать так, чтобы Пруссия сама захотела отказаться от Англии. Не запрещать им ничего, как они ожидают, но соблазнять.

Я кивнул. План был ясен. Оставалось лишь убедить Императора, что игра стоит свеч. Сам я к нему не пойду. Нужен Николай.

— А если Англия ответит? — задумался я вслух.

— Тогда мы напомним им, что у России есть не только пшеница и лён, но и штыки, — хохотнул тульпа, растворяясь.

Мда-а…. Отправляясь в Берлин, я никак не ожидал, что мне предстоит обсуждать создание золотого запаса Российской Империи и участвовать в новом проекте золотодобычи. Да ещё и банк учреждать…. По всей видимости, вместо того, чтобы сразу лететь в Крым, придётся обратно в столицу Пруссии вернуться, дабы с Великим Князем переговорить. Как бы парадоксально не звучало, но мне сейчас с Николаем Павловичем проще встретиться в Берлине, чем в России. Здесь я, по крайней мере, точно знаю, где его можно застать.

Погода не преподнесла никаких сюрпризов, и утро перед нашим отлётом выдалось солнечным.

Лётчики плотно позавтракали, попрощались с Марией Павловной и отправились готовить самолёт к полёту.

Настал и наш черёд прощаться.

Странное чувство. Вроде и знаком с герцогиней буквально считанные дни, да и ничего общего у меня с ней нет, а вот грустно как-то от предстоящего расставания.

И дело вовсе не в том, что она приятной внешности женщина. Не могу объяснить, но вот смогла каким-то образом Мария Павловна