Оборотни Аррет. Когда рушатся стены - Анастасия Максименко Страница 23

— Сынок… — голос женщины дрогнул, она несмело обвила меня руками, легонько погладила лопатки, шумно вдохнула мой запах: — Это ты. Не могу поверить, что это не сон. Что ты здесь, что я могу тебя обнять… Но как же?.. Как же ты?..

В последний раз втянув носом воздух, нехотя отстранился, руки скользнули по плечам к прохладным ладоням и сжали.

— У меня к тебе тот же вопрос, мама, — твердым тоном произнес, вглядываясь в глаза родительницы. — У меня много вопросов. Думаю, самый главный ты и так знаешь. Прости, но мы с Рией давно вас с отцом похоронили.

При воспоминании о беременной сестре мысленно застонал. Как ей, в ее-то положении такую информацию преподнести?!

— Это ожидаемо, — с грустной усмешкой ответила оборотница, накрыла ладонью мою щеку, положил поверх нее свою, затем поцеловал костяшки. — Столько лет прошло… Мы столько потеряли… Нас не было рядом в первый совершеннолетний день рождения нашей малышки… Скажи мне, как она? Как моя девочка? Она тоже здесь, в АрхиО? — с тревогой сжала она мои плечи.

— Нет, Ариадна дома, в нашем мире. Она в порядке, не волнуйся. Открыла свое дело, сейчас развивает сеть кафе.

Мама выдохнула, ласково улыбнувшись.

— Я рада. Вы молодцы. Ты так вырос, сынок, — потрепала она меня по волосам, в уголках женских глаз скопились слезы. — Заматерел.

— Не плачь, не надо, — а у самого в мозгу пульсировало не менее дурное желание разреветься, как малое дитя, как ни странно, за него мне не было стыдно. — Не так уж я и заматерел, скорее с того времени, как все случилось, я лишь слегка постарел.

— Что за глупости! Ты еще так мал... Мой подросший лисенок. Но ты прав, слезы сейчас ни к чему, потом озабочусь этим делом, когда буду одна.

— Только если от радости. Мам, скажи, отец… он жив?

— Да что ему будет, — хмыкнула матушка. — Уже как десять лет трудится на благо Минэрской инквизиции.

Облегченно выдохнул. Хорошие новости. Просто отличные. А об инквизиции и какого ляда он там делает, мы потом поговорим, главное – отец жив. Они оба живы.

Миссис Фоксайр наморщила лоб:

— Мне столько всего у тебя нужно спросить! Как вы все это время жили без нас? Как перенесла наш… уход Ариадна? Живете ли в достатке, ни в чем ли не нуждаетесь? Встретили ли своих предначертанных, что за это время изменилось, и вообще какие новости…

— Это взаимное желание. Все так сразу не рассказать. У самого к тебе уйма вопросов, в голове не укладывается: как же так вышло, что вы оказались здесь, в Реа. Почему не связались с нами, неужели за столько лет не вышло найти толкового пространственника?

По лицу лисы пробежала мрачная тень, улыбка поблекла.

— Я ни в коей мере не собираюсь вас с отцом осуждать или как-то винить, не думай, но мне хотелось бы знать. Я должен знать, мама.

— Я понимаю, сынок. Но все не так просто. И эти обсуждения точно стоит перенести на потом.

— Понимаю…

— Полагаю, если ты в ближайшие десять минут не снимешь огненную завесу, к нам начнут прорываться с боем.

— Завесу? — удивился, и только тогда оглянулся, озадаченно хмыкнув. Вокруг нас мерным пламенем, образуя стену, горел магический огонь, создавая непроницаемую завесу. — Действительно.

— На каком ты, говоришь, курсе? — задумчиво уточнила мама. — Создать велтан высшего порядка не каждый архпрейм сможет, — она перевела хмурый взгляд на меня: — И вообще, откуда у тебя магия архов, Риан?! У твоей сестры…

— Нет, у Ариадны ничего подобного нет, а по поводу меня – долгая история, — мои губы изогнулись в усмешке. — Что еще за велтан?

— Так, ясно, не на последнем и даже не третьем, когда начинают изучать верховную магию. Любопытно. Все это очень любопытно. Велтан – как раз-таки именно то, что ты создал. Огненная завеса или по-другому кольцевая стена. Первый или все-таки уже второй?

— М-м-м, первый. Мам, а подскажи-ка, какую дисциплину ты собралась преподавать в АрхиО и откуда, черт его подери, вообще знаешь о магии архов? Но для начала скажи, что вы не поделили с Шедаем, он, конечно, еще та задница…

— Не ругайся при матери! — возмутилась миссис Фоксайр.

— Прости, — покаянно выдохнул, пятерней приглаживая волосы, и замер: — Мама! Я уже в том возрасте, когда ругаться мне не то что положено, а показано. Особенно в такой ситуации.

Я закатил глаза. На другой ответ я и не рассчитывал, вместе с тем находя в словах родительницы нечто теплое, светлое и уютное.

— Так что там… — я оборвался на полуслове, с недоумением взглянув на зарябившую завесу. Практически сразу же прокатилась очередная волна, внезапно накрывая и нас с матерью. Бросился к ней, накрыл своим телом, но магия не опалила ни ее, ни меня. — Какого хериса?!

— Говорю же, начнут прорываться с боем, — устало прокомментировала мама и похлопала меня по плечу, призывая выпустить ее из захвата. — Все в порядке. Родственная магия никогда не причинит близкому по крови вреда, а это еще раз доказывает – ты мой сын.

— А у тебя были сомнения? — поразился.

Миссис Фоксайр пожала плечами.

— Имела право, как и ты.

— Ладно, принято. Так что там с Шедаем?

— С вашим Шедаем мы не сошлись во взглядах на мир и положение в нем женщин, я, естественно, знала куда шла, но такого шовинизма и откровенной мизогинии даже моя фантазия не представляла. Так как он меня не слышал, мне пришлось донести до него свою точку зрения его языком. Отпускай свою волшбу, топорный взлом чужого заклятия ― не очень приятное дело для самого удерживающего архара, а то, что топорно ломают, понятно как день.

Огонь взметнулся ввысь, разделился на множество хаотичного размера язычков пламени и затрепетал. «Красиво. Ульяне бы понравилось», — пришла мысль не к месту.

— Как? — опустил к двуликой голову. — Я понятия не имею, как это сделал.

— Да? Значит, сработано стихийно и бесконтрольно, понятно. Что