Тени Былого - Андрей Васильев Страница 24

— Что там у вас? — заинтересовался Нифонтов. — Чего гремит?

— Крыша протекла! — рявкнул его коллега. — Прямо на мой шкаф с делами и хозяйство тети Паши. Да ладно бы еще, если бы на тряпки, это ерунда. На нее саму не меньше ведра воды опрокинулось. Так что у нас тут сейчас такое творится, что только позавидовать тебе могу, ты находишься в относительной безопасности. Так чего хотел?

— Ровнин где? — поспешно осведомился Коля. — Не могу ему дозвониться.

— Ясное дело, не можешь. Его же еще днем в управление вызвали, на ковер. Не знаю в какой связи, но мрачным он был как туча, так что добра не жди.

— Вот ведь, — опешил Нифонтов. — А мне как быть? Он сказал — не лезь, только наблюдай. Но тут такие дела, что, может, придется и поучаствовать. Люди пострадать могут. Да уже пострадали, чего там. Опять же — ведьма пропала. И капища эти…

— Изложи все сначала, кратко, но внятно. — Тон Михеева немного изменился. — Да елки-палки! Вика, перехвати этот таз, он сейчас… А, все, уже упал!

В трубке что-то снова грохнуло, раздался истошный вопль Аникушки, а следом отлично поставленный голос тети Паши, последовательно перебиравший всех родственников Пал Палыча до седьмого колена.

С указанием «кратко» Коля кое-как справился, но вот насчет «внятно» некие сомнения у него все же возникли. Впрочем, старший коллега вроде все им изложенное понял, поскольку, немного похмыкав, сообщил ему:

— Совсем наш руководитель сбрендил! Дело-то непростое, чего он вас туда отправил, а не меня? Тоже мне, поклонник спартанских мер воспитания. Валентина, я не с тобой разговариваю, потому не лезь. Ты в Ровнина влюблена — вот и страдай молча, а я свое право слова никому не отдам.

— Паш, так чего посоветуешь? — поторопил его Коля, у которого внутри вдруг возникло какое-то нехорошее чувство. Интуиции своей он доверял, потому начал внимательно вглядываться в темноту, пытаясь понять, что именно происходит на снежной равнине, которая начиналась у подножия Убогой горы.

— Ничего, — обескуражил парня своим ответом Михеев. — Надо по ситуации решать. Но вообще я с подобным как-то сталкивался. Вернее — слышал про такое, три старых капища и ведьма, — один в один. Скверная была история, кровавая, правда, без призраков. Понимаешь, такие места — они никогда не засыпают насовсем. Боги, которым они посвящены, могут уйти без следа, но память их, отголоски силы, все равно останутся, и это все можно очень эффективно использовать, если знать как. Ну а если место поклонения старым богам сбрызнуть кровью, то пользы из этого можно немало извлечь. А если эта кровь христианской окажется — так и вовсе! Единый ведь старых богов изгнал, как ты знаешь, потому благодарность от тех, кто ушел, выйдет немалая. Ты им подарил частичку силы врага-победителя, и теперь в качестве «спасибо» можешь у них что-то попросить. Например — поставить к себе на службу призраков или заклинание какое усилить до неприличия. Опять же — узреть прошлое или клад взять без последствий. Там вариантов масса. Одно хорошо — такие вещи абы кто провернуть не сможет, слишком много нюансов в процедуре призыва. Если без особых умений и серьезных познаний таким заняться, то вместо пользы скоропостижную погибель найдешь, потому редко когда кто на такое отваживается. Игры с богами, даже сгинувшими, редко заканчиваются добром.

— А ведьма-то тут при чем? — уточнил Коля жадно.

— Чтобы пробудить капище к жизни, обязательно нужна кровь того, кто со старыми богами связан — пояснил Михеев — Ведьма ваша наверняка из природных, ее прапрапра- и так далее бабки на заре времен в дубравах Мокоши да Моране поклонялись, от родников их мудрости пили. Коля, она ключ, который открыл эту дверь. Против своей воли, скорее всего, но это уже нюансы. И закроет ее тоже она, ровно тогда, когда тот, кто все это устроил, получит желаемое. Потому и говорю — совсем наш шеф сбрендил, новичков на такие дела посылать. Он же про капища знал?

— Наверное, — признал Коля, а после, моргнув, уставился на лес.

Там среди темноты вдруг окуневым глазом мигнул небольшой огонек.

— Вот и я про то. — Пал Палыч цыкнул зубом. — Так что сиди тихо, никуда не суйся. Не знаю, кто именно это все закрутил, но тебе с ним не справиться.

— А если капища уснут, то все кончится? — уточнил Нифонтов. — В смысле — духи перестанут шастать и людей убивать?

— Мне не нравится этот вопрос.

— Паша, ответь пожалуйста, — очень вежливо попросил его Коля.

— Разумеется, перестанут, — недовольно отозвался его коллега. — Куда им деваться?

— А много крови ведьминой нужно? — продолжил оперативник. — И надо ли заклинание какое зачитывать?

Коля понимал, что если на последний вопрос прозвучит ответ «да», то, в принципе, можно собираться и валить отсюда куда подальше, пока оставшиеся два огонька не засветились.

— Что до крови — немного, пару пригоршней. Причем не на каждом из капищ ее надо разбрызгивать, а на одном, главном, где основное действо разворачивается, остальные сами следом уснут. В твоем случае оно, скорее всего, посвящено Чернобогу. Ну а насчет заклинания… Если против воли жертвователя — то да, с ним. А если она сама того захочет, то достаточно будет сказать: «Кровь моя как три златых ключа, кладу их под бел-горюч камень Алатырь, слова мои полны-наговорны, как мать-земля, слова мои крепки и тверды, как Алатырь-камень, запирают замок этот навек!». Стандартная форма славянского заговора. Ты, кстати, ее сам должен наизусть знать. Вот только вряд ли тот, кто ведьму спер, даст тебе все это проделать, потому — не лезь, Колька, не надо. Днем раньше, днем позже — велика ли разница. А я завтра подъеду, вместе разберемся что к чему. Тетя Паша, что значит «не маленький уже?». Сейчас не тридцатые годы, народ пожиже стал, не такой, какими вы были. Его там выпотрошат на пару с Мезенцевой — и что тогда?

В этот момент одно за другим произошло сразу несколько событий — сначала телефон пискнул, разрядившись, после где-то там, в лесу, засветился второй огонек, а Нифонтов в следующий момент каким-то шестым чувством понял, что не получится дождаться ему завтра Пал Палыча. Сегодня все произойдет, причем в ближайшее время.

А еще он снова подумал о Григории Стеклове, который тогда, в тридцатых годах, каким-то макаром умудрился все это в одиночку провернуть, и отделаться только ранением. Прав Пал Палыч, пожиже народ стал. И пугливей, скорее всего. По крайней мере, дрожь, проходящая по спине, сейчас была не только от морозца, опускающегося