Сергей Лукьяненко - Шестой Дозор Страница 27

– Ответ простой в обоих случаях, – сказал Гесер. – Никто.

– Этого не может быть.

– Кто глава всех людей земного шара?

– Про ООН не будем, – сказал я. – Но при всем моем старомодном человеческом патриотизме – США самая сильная страна мира.

– Разумеется, – отмахнулся Гесер. – Однако они не возглавляют мир по одной поразительно простой и смешной причине, которую я не буду сейчас объяснять. У людей нет самого-самого главного правителя. У Иных – что Светлых, что Темных – тоже.

– А если потребуется? – спросил я. – Документ из архива датирован одна тысяча двести пятнадцатым годом. И кто-то подписал его от имени Света. Если вдруг сейчас потребуется решать какой-то очень важный вопрос…

– Его и требуется решать, – сказал Гесер. – И об этом я уже сообщил всем региональным дозорам, как Ночным, так и Дневным. В письме, которое подписано мной и Завулоном, заверено клятвой Света и клятвой Тьмы.

– И что? – спросил я напряженно.

– Дальше будет так, как уже несколько раз случалось в истории. Мне и Завулону будет дано право принимать решение от имени Света и Тьмы. Формально мы будем главными. В решении этого вопроса.

– Так просто? – воскликнул я.

– Демократия в ее высшем выражении. – Гесер ухмыльнулся. – Хотя нет, скорее это похоже на тот коммунизм, который мы хотели когда-то построить. Два разумных и ответственных чело… кхм… бывших человека, обладающих достаточными знаниями и жизненным опытом, волей судьбы оказавшиеся в нужном месте и в нужное время, облекаются правом решать за всех.

– Ефремов, – сказал я.

– Хороший был дядька, жаль, что человек, – кивнул Гесер. – А на самом деле – простая целесообразность.

– То есть две стороны мы нашли, – сказал я. – Это уже хорошо. Теперь ведьмы, оборотни, вампиры и непонятно что.

– Если, конечно, мы все поняли правильно, – сказал Гесер скептически. – Ведьмы – да. Все остальное – я не уверен.

– Уже работаем, – сказала Ольга. – Все ориентированы на новые данные.

– Что мне делать? – спросил я.

– Родных навести, – посоветовал Гесер.

– Пока обожду, – ответил я. – Поскучают.

– Тогда работай, – сказал Гесер. – Ольга, что у нас есть на гражданку Юлию Хохленко?

– Да ничего у нас нет, – кисло сказала Ольга. – Три страницы ориентировки. Родилась в одна тысяча восемьсот девяностом, в Малороссии. Потом обитала в Киеве, Одессе, Питере, Москве. У нас и осела. Четверть века назад была выбрана Бабушкой.

– Молода она для Бабушки-то, – усмехнулся Гесер. – Жаль, Арина ушла. Вот она-то была хороша. Или Лемешева. А эта Хохлова…

– Хохленко, – поправила Ольга.

Гесер только отмахнулся:

– Не важно. Не факт, что фамилия настоящая. Скорее прозвище, по месту рождения. Что там с ее Германом?

– Вынуждены были разрешить очередное омоложение, – со вздохом сказала Ольга. – Я потом тебе расскажу. Вот, как раз собиралась отправить ей бумагу.

– Она же не в Дозоре? – спросил, прищурившись, Гесер. – Давай-ка разомнись, Антон. Ты отвезешь, ты и поговоришь с ней.

– Что могу рассказать? – уточнил я.

– В пределах разумного – все.

– Что нам нужно?

Гесер фыркнул.

– Сам должен понимать. Нынешняя Всеобщая Бабушка. Глава Конклава.

– Если не захочет говорить? – спросил я, вставая.

– Силовых действий не предпринимай, это уж точно, – сказал Гесер. – В таком случае поеду я. Но постарайся справиться. Я сам сейчас навещу Хену.

– А я отправлюсь к московскому Мастеру вампиров, – сказала Ольга. – Время пока есть, но не стоит его терять.

Юлия Хохленко, глава московских ведьм, Бабушка по их терминологии, слишком сильно не молодилась. Может быть, в силу должности. Может быть, из каких-то иных соображений.

Выглядела она, конечно, не на век с четвертью. От силы лет на шестьдесят. Худощавая, обаятельная, с густыми черными волосами – окружающие наверняка считали, что она их красит.

Работала Баба Юля в обычном муниципальном детском садике «Солнышко» на юго-востоке Москвы. Даже не заведующей – воспитательницей. Как родители, так и дети в ней души не чаяли.

У входа в садик я навесил на себя простое, но очень удобное заклинание «свой парень». После этого можно было не беспокоиться, как пройти мимо охранника, что подумают попавшиеся навстречу нянечки и воспитательницы – каждый из них видел во мне кого-то знакомого, привычного, имеющего право тут находиться. Охранник сердечно пожал мне руку, воспитательницы улыбались, даже суровый похмельный электрик, возившийся с лампой дневного света, выдавил скомканное приветствие.

В ориентировке, которую мне дала Ольга, было сказано, что Юлия Тарасовна Хохленко ныне работает воспитательницей в старшей группе. Садик был маленький, в девяностые годы, когда москвичи практически не рожали, половину садика отгородили и сделали там частный лицей. Но времена сменились, лицей из второй половины садика выселили, сейчас там копошились таджики-гастарбайтеры, штукатуря, крася и настилая полы. Кажется, даже все одновременно. Скоро «Солнышко» обещало расшириться.

Я поднялся по лестнице со смешными двойными перилами – одни на уровне руки взрослого человека, другие ниже – для малышей. Толкнул дверь, на которой была наклеена цветная картинка, вырезанная из какой-то детской книжки: Баба-Яга в ступе и с метлой в руках, вошел в помещение старшей группы.

На меня уставилось тридцать пар глаз. Старшая группа детского сада «Солнышко» как раз вернулась с прогулки. Кто-то уже успел переодеться, кто-то путался в полуснятых комбинезонах и штанах, кто-то даже шапку не снял.

Через мгновение меня захлестнул вал из орущих и галдящих детей.

Если вы думаете, что шестилетний ребенок – ничто по сравнению со взрослым, то на вас никогда не бросалось тридцать дошколят.

– Вы что! – завопил я, когда меня повалили на пол, больно приложив головой о сушилку для обуви. Чей-то мокрый валенок свалился мне на лицо. Тридцать пар рук вцепилось в меня.

Да неужто сумасшедшая бабка превратила своих подопечных в охрану?

– Дядя Дима! – радостно вопил какой-то светловолосый пацаненок, навалившийся на меня.

– ДядяПашадядяПашадядяПаша! – верещала рыжая девчонка.

– Папа! Папа! – едва ли не со слезами радости на глазах вопил толстый конопатый мальчишка.

– А ну-ка кыш все отсюда! – раздалось надо мной, и дети отступили. Юлия Тарасовна выступила – иначе и не скажешь, откуда-то из комнат, где обитала ее группа. – А не то сварю из вас суп, давненько я молодого мясца не ела!

Дети с хохотом разбежались.

– Всем переодеться, пописать и мыть руки! – скомандовала Юлия Тарасовна. А мне протянула руку, помогая подняться. Я, впрочем, старушкиной помощью пренебрег, встал сам – опасливо поглядывая на малолеток. Сказал:

– Здравствуйте, Юлия Тарасовна.

Ведьма была в ярком цветастом платье, а по обилию бус, браслетов и колец могла поспорить с любой цыганкой. Ну что тут скажешь – ведьмы, магия артефактов…

– И ты здравствуй, Антон Городецкий, Светлый маг, – негромко сказала Хохленко. – Что ж ты, Великий, на себя «обаяшку» навесил, в детский садик входя? Неужто не знаешь, что дети на магию отношений в двенадцать раз сильнее реагируют?

– Как-то не доводилось проверять, – признался я. – Ваша охрана?

– Ну что ты так, Антон! – обиделась Юлия Тарасовна. – Разве ж можно так о детках? Да хоть бы и охрана – что в том плохого? Три десятка дошкольников в ограниченном пространстве способны задержать, искалечить или даже убить взрослого человека.

– Шуточки у вас, Бабушка, – сказал я. – Где мы можем поговорить?

– Заходи, – вздохнула ведьма. – Только разуйся, у меня тут санитария и гигиена. Дети все-таки!

Мне пришлось дожидаться минут десять, прежде чем Хохленко загнала всех своих подопечных в спальню, распихала по кроватям – и вышла в игровую комнату. Выходя, она что-то сделала, я почувствовал слабое дыхание Силы – и через миг эмоциональный фон вокруг изменился. Дети уснули. Все, разом.

– Ай-ай-ай, – сказал я.

– Обычно я такого не делаю, – строго ответила Юлия Тарасовна. – Но ты же хотел поговорить.

Я кивнул. К моей радости, в игровой комнате была пара нормальных, человеческих размеров стульев, а то бы пришлось скрючиваться на детском или стоять.

А еще в игровой комнате был кот.

Пока дети не улеглись спать, он сидел на шкафу и умывался. Огромный рыжий котяра, с мордой настолько добродушной, что это выглядело подозрительным. На меня кот поглядывал с умилительным радушием.

Когда дети ушли, кот спрыгнул, подошел ко мне и запрыгнул на колени. Тут же повалился на спину, подставив пузо.

– Вот же зараза, – сказал я.

Но брюхо коту все-таки почесал.

– Любишь животных? – поинтересовалась Юлия Тарасовна, усаживаясь напротив меня.

– Обожаю, – сказал я. Достал из кармана рубашки сложенный вчетверо листок, протянул ведьме: – Вот официальное разрешение Ночного Дозора на использование вами магии с целью продления жизни коту Герману.