Наследие Древнего - Вик Романов Страница 27

Ничего, повоюем.

Недолго, правда, — ведь умер ещё один охранник. Выжившие отступили ко мне, и мы выстроились в шеренгу — последнее заграждение между монстрами и караваном. Струсивший охранник — Хохолок — почему-то до сих пор держался в строю — стало стыдно бросить товарищей, что ли? Но его узко посаженные глазки то и дело бегали из стороны в сторону, он постоянно бросал взгляды на Фаустуса и его Ящера и облизывал губы.

Надеюсь, слуги и Бран отбежали подальше, так у них остаётся хотя бы призрачный шанс спрятаться в чаще.

— Попробуйте-ка моих горячих шаров! — проорал Бран прямо мне на ухо, и под лапы Скунсам полетели металлические сферы.

Секунда, вторая…

БАХ!

Прогремел мощный взрыв. Трёх Скунсов раскидало в разные стороны, одного разорвало на куски. Меня обдало горячей кровью, шматок мяса врезался в плечо.

— Ха! Как тебе такое, Фаустус? — с ликованием спросил Бран. — Жалкий кретин! Джусеппе рассказывал о тебе… Он говорил, что ты — самый неудачный ребёнок в его Роду. Ничтожный, беспомощный, тупой муравей, который всем завидует! И на тебя я потратил свои лучшие горячие шары?

Вот же кретин! Зря он так. Хотя, эти его бомбы сильно нам помогли, только вот...

Фаустус медленно поднялся с поваленного дерева. Лицо маньяка окаменело, губы сжались в тонкую полоску, а глаза опасно сузились.

— Бесполезные твари, — процедил он и щёлкнул пальцами. Скунсов, которые всё ещё пытались отойти от взрыва, разорвало изнутри. Вверх ударил кровавый фонтан. Фаустус улыбнулся и похвалил: — Твои горячие шары весьма неплохи, человечек.

Я поперхнулся. Да кто придумывает такие названия?

— Ты зря недооцениваешь муравьёв, — добавил он, обращаясь к Брану, и вдруг повернулся ко мне: — Переходи на мою сторону, воин. Я вижу в тебе большой потенциал. Мы будем держать в страхе всю Созвёздную Коалицию.

Хохолок — тот охранник, который струсил, — зло покосился на меня и стиснул рукоять меча до побелевших костяшек. Что, братец, по себе людей судишь? Сам бы, наверное, моментально продался, чтобы спасти свою шкуру?

— Ну, тут такое дело… — я пожал плечами. — Ненавижу чокнутых садистов, прости.

— Хм-м. Ты сам выбрал, а ведь мы бы могли подружиться, — Фаустус потерял ко мне интерес и посмотрел за спину Брану. — Этих людей вы хотели спасти?

Только он произнёс последнее слово, как лес огласили ужасные крики. Я оглянулся. Слуги раздирали свою кожу ногтями, пытаясь что-то выковырять, и орали от мучительной боли. Вся лесная дорога была буквально выслана копошащимися муравьями. Они заползали под одежду и… пропадали. Лишь через пару секунд я заметил шевеление под кожей. Муравьи выгрызали норы в человеческой плоти.

Крики обрывались, люди падали один за другим, и муравьи полностью покрывали их тела. Меня затрясло от бешенства. Фаустус убил десятки людей просто так. Потому что ему так захотелось. Из моего рта вырвался рык. Я вложил в свой рывок последние силы, замахнулся косой и… Промахнулся. Фаустус одним неуловимым движением просто отошёл в сторону. Я ударил снова. И снова. И снова. Фаустус издевательски рассмеялся и выбил косу из моих рук.

— Ублюдок! — рявкнул я, собираясь броситься на него с голыми кулаками, но меня перехватил и скрутил Ящер. Я рванул из его хватки, куртка соскользнула с плеча, и когтистая лапа случайно порвала рубашку и дотронулась до цепей.

— Ну что, готов умолять? — уточнил Фаустус и плотоядно облизнул губы. Но неожиданно его лицо побледнело до синевы, и он уставился на Ящера. — Что?.. Ты? Какого?!

Очертания Ящера задрожали, он стал более прозрачным и начал медленно исчезать.

— Отпусти его! Отпусти! — завизжал Фаустус, и Ящер послушно отступил. — Ах ты, Мушиное отродье, интересные у тебя секреты… Но кем бы ты ни был, это тебя не спасёт! Поговорю с тобой позднее, когда разберусь с твоими дружками.

Фаустус лишь слегка двинул пальцами, и моё тело окаменело. Я не мог пошевелиться. Я не мог дышать. Абсолютная ужасающая беспомощность. Именно в этот момент я осознал, насколько слаб. До этого я не сталкивался с настоящими сильными магами. Деревенские… Да что деревенские? Риардон сказал, что большая часть из них находится на низшей ступени Войда. Почти обычные люди.

Я не понимал до конца силу, которой обладают люди, высоко поднявшиеся по Созвездиям. Кислорода не хватало, в глазах потемнело. Где-то совсем рядом звенели голоса, но я не мог разобрать, о чём они говорят. Моё сознание медленно уплывало…

А потом, неожиданно, к телу вернулась чувствительность, я рухнул на землю, хватая воздух ртом. Краем глаза, стоя на четвереньках, я видел, как мимо пробегают десятки ног. Звон мечей, крики, взрыв, а затем — свирепый рёв Фаустуса, переходящий в болезненный стон. Я встряхнулся и, пошатываясь, поднялся. Бран почему-то испуганно смотрел на меня и мы вместе отступили к сбившимся в кучку охранникам.

Вокруг нас разразилась битва. Кто-то пришел на помощь... Наши спасители были одеты в заурядные серые костюмы, и всё бы ничего — на них бы не задержался взгляд, но каждый был обвешан оружием с головы до пят. Лук и арбалет, палица и копьё, меч и топор — они словно выбирали наугад. Главное — побольше и чтобы выглядело опасно. Всего их было пятнадцать человек, и за их спинами мерцали полупрозрачные Спутники.

Они окружили Фаустуса, который злобно скалился и проклинал их на чём свет стоит. Ящер маячил за его спиной. Одно из прозрачных существ — нечто с детским телом и собачьей головой, Анубис на минималках — смело приблизилось к Ящеру. Я открыл рот, чтобы предупредить его об опасности, но Анубис взлетел и уселся на плечи Ящеру. Тот ударил его, но когтистые лапы прошли насквозь, не причинив вреда.

Анубис то ли рассмеялся, то ли залаял и разинул рот. Челюсть отвисла так сильно, что ему не составило труда заглотить голову Ящера целиком.

КЛАЦ! ХРУМ!

Он пережевал череп и его содержимое и громко сглотнул. Собачья голова подёрнулась дымкой и превратилась в ящеричную. Фаустус в ужасе потрогал шею, по его пальцам потекла кровь. Открылась рваная рана, голова поехала на бок и свалилась в пыль.

— Я не могу умереть, — прошептал Фаустус и умер.

Воцарилась тишина.

— Хочу поблагодарить вас, — прервал молчание Бран, состроив угодливую рожу. Его голос истекал приторной сладостью. — Без вас мы