Опасные манипуляции 2 - Роман Феликсович Путилов Страница 28

— Если есть молоко, то кофе. Если нет молока, то ничего.

— Сейчас что-нибудь найдем.

Николай включил чайник, взял несколько стаканов с коричневыми от заварки стенками, ушел из кабинета. Минут через пять принес отмытые стаканы, выбрал самые приличные на его взгляд, залил кипятком молотый кофе, подвинул пачку рафинада и упаковку сухого молока, дополнив все пластиковой ложкой в одноразовой упаковке.

— Чем богаты.

Я не торопясь пила кофе маленькими глотками, выбирая, какой вариант разговора выбрать, и как умудрится ничего существенного не рассказать:

— Николай, мне нужен нож, который ты подобрал в тот вечер, когда мы познакомились.

— Нож?

Недоразумение Николая было неподдельно. Наконец понимание мелькнуло в его глазах. Он взял из сейфа какой-то ключ, позвал меня за собой. Пройдя до середины коридора, Николай открыл ключом один из кабинетов, обстановкой похожий на его собственный, только побольше. В нем стояло четыре стола и три сейфа. На подоконнике в тарелке лежал черный нож, на рукоятке его были вырезаны руны, лезвие было черного металла, но не тонкая дешевка из хозяйственного магазина, покрытая тонким слоям напыления. Здесь чувствовалось, что толстый клинок ножа откован из черного металла полностью. Клинок, кстати, был весь покрыт слоем какого-то жира.

— Этот?

— Наверное…

На кисти Николая внезапно оказалась дешёвая рабочая перчатка, он взял нож за самый кончик рукояти, положил на газету, которую свернул и пригласил меня на выход. Вернувшись в свой кабинет, Николай бросил сверток с ножом на стол.

— Расскажи, что не так с этим ножом…

— Не знаю, о чем ты.

— Тогда я тебе расскажу. Нам попадается много разных ножей. Вот этот валялся у меня в нижнем ящике сейфа, который не закрывается, замка нет. Позавчера вечером опера из кабинета, где мы с тобой были, решили после работы немного расслабиться, пришли ко мне за хлебом, случайно увидели этот нож и попросили на время. В тот вечер они резали им хлеб и сало, а на следующий день все четверо, в том числе и мой сосед, который с ними выпивал и закусывал, уехали в инфекционную больницу, врачи не могут сказать, чем они заразились, но им лучше не становится, понос, рвота, полный упадок сил. В постановке диагноза дошло уже лучевой болезни. А сегодня ко мне приходишь ты, которая не знает ничего о напавших на тебя, и просишь их нож. Необычный поворот истории, правда?

— Я правда ничего не знаю об этом ноже. Но он мне нужен. Я ничего не могу тебе сказать.

— Знаете, Людмила Владимировна, боюсь, что я не смогу расстаться с этим ножом. Тем более, что четыре моих товарища возможно в этот момент умирают от поноса и обезвоживания, а мне, так как треть личного состава уголовного розыска лежит в больнице, приходится через день выходить на суточное дежурство, что очень сильно сказывается и на моем здоровье.

— Кстати, Николай, а пока нож лежал в сейфе, как у тебя было с самочувствием?

— Нормально было, пока вы не появились, а сейчас угасаю просто на глазах.

— Николай не ёрничай, давай вернемся на «ты».

— Да как же мне вернутся на «ты» гражданочка. Я вроде бы вам ничего плохого в жизни ни сделал, а вы мне в лицо врёте и равнодушно слушаете про бесславную и позорную гибель четырех не самых худших людей.

— Николай, я не вру тебе, вообще стараюсь не врать. Про нож я, правда, ничего не знаю. Насчет твоих коллег, постараюсь им помочь. Давай договоримся так: пусть нож останется у тебя, сейчас пойдем ко мне домой, я дам тебе сбор для твоих товарищей, дня через три у них все будет нормально. Если я им помогу, ты отдашь мне нож по первому моему требованию. Договорились?

— А хуже им не будет, от твоего сбора?

— Даю слово, хуже не будет.

— Тогда договорились.

Когда мы зашли в мой подъезд, Николай с усмешкой сказал:

— Вижу, твои друзья тебя не оставляют.

— Какие друзья?

— Когда мы проходили через арку у твоего подъезда, за нами шагнула пара девчуль, до ужаса похожих на тех, которые с тобой у вытрезвителя ругались.

— Странно, я не заметила.

— Я заметил, а когда они меня увидели и назад побежали, я их узнал. Все еще не хочешь мне ничего сказать?

— Нет, извини.

Когда на кухне я собирала порции для зелья, Николай предпринял еще одну попытку, шагнув ко мне сзади и положив тяжелые ладони на мои плечи.

— Люда, постарайся понять меня… Ты мне понравилась. Я не хотел бы, чтобы с тобой что-то случилось.

— Я бы тоже не хотела…

— Улыбнуло, юмор оценил, но вернемся к теме разговора. Я хочу тебе помочь, но не знаю как, ты мешаешь мне, отталкиваешь меня…

— Я тебя совсем не знаю, с чего ты вдруг кидаешься мне помогать?

— Я хочу, чтобы с моей будущей женой ничего не случилось.

— Убери, пожалуйста, руки, не потому что мне не приятно, просто мешаешь мне отвесить нужное количество ингредиентов.

Николай отступил, сел на табурет.

— Коля, ты же женат…

— Нет, разведен.

— Дети есть?

— Не сподобился…

— С кем живешь?

— Один, живу в общаге, но там отдельные квартиры, правда маленькие.

— Общага далеко?

— Через речку, конечная станция метро, идти ровно пять минут.

Я напряженно думала, вот он, вариант решения проблемы. Поехать к этому мужчине, где, надеюсь, меня никто не найдет, потом неспешно разобраться с семейными проблемами. Ну а дальше будет видно…

— Николай, я студентка, первый курс, меня содержит мама, зарплата которой очень скромная. Ты готов меня содержать еще минимум лет пять. Кстати, какая у тебя зарплата?

— Зарплата скромная, но есть подработка, есть финансы в деле, доход общий дает еще одну зарплату.

— Когда готов меня забрать? Вещей у меня будет два больших чемодана.

— Опа, неожиданно.

— Что, жениться расхотел?

— Да нет, а цветочно-конфетное ухаживание пропускаем?

— Да, пропускаем. И, еще,