Поезд-фантом - Валерия Валерьевна Верлицкая Страница 28

– Чертовского вам везения, – сказал он и помахал нам рукой.

Мы открыли дверь вагона, в котором была зима. На нас сразу подул холодный ветер из открытого окна. Я поспешил закрыть его, но прямо перед тем, как я поднес к нему руку, окно само моментально закрылось. Я вздрогнул от неожиданности, но моя юная спутница своей хитрой улыбкой успокоила меня. Я понял, что она просто представила закрытое окно. Она, действительно, оказалась очень способной. Все схватывала, буквально, на лету, чего нельзя было сказать обо мне. Я, проведя здесь столько времени, никак не мог привыкнуть к тому, что кажется элементарным. Я улыбнулся в ответ девочке и потрепал ее по волосам. Потом хотел надеть ей на голову капюшон, и уже было потянулся к нему своей рукой, но, вдруг, остановился, решив, что сейчас самый подходящий момент сделать ответный ход. Я закрыл глаза и представил девочку в капюшоне на голове. Открыв глаза, я увидел, как она хохочет, а на ее голове красуется капюшон, точь в точь, как я только что себе представлял.

Мы остановились напротив купе, в которое в прошлый раз вернулся «фриц».

– Нам сюда, – сказал я девочке.

– А кто здесь нам нужен, как его зовут?

Я задумался, так как представить ей немца «фрицем» было бы не правильно, а его имени, я не знал.

– Ты забыл? – удивилась она.

– Я не спросил его имени, – признался я, – ты войдешь со мной или, может быть, я попрошу одну тетю, чтобы ты пока побыла у нее?

– А как зовут ту тетю?

– Я тоже не знаю.

– Не знаешь, как зовут, а хочешь просить ее, чтобы она со мной посидела, – отвернулась от меня девочка.

Я попытался ей объяснить, что не думал задерживаться здесь надолго, поэтому и не видел смысла в знакомстве со здешними обитателями. Она немного подулась на меня, а потом сказала:

– Я пойду с тобой, только скажи мне, как тебя зовут?

Тут я подумал, что до сих пор не знаю даже имени своей спутницы. Надо же, я даже не удосужился за все это время, спросить, как ее зовут.

– Зови меня Макс, – сказал я.

– Это значит Максим? – спросила она.

– Почти, – улыбнулся я, – на самом деле мое имя немного длиннее.

– Хорошо, я буду звать тебя Макс, а меня зовут Клара.

– Очень приятно, Клара, – сказал я и пожал ее маленькую ручку, – у тебя очень красивое имя.

Она снова была весела и гордо подняла головку, закатив свои глазки. Клара была такая хорошенькая, словно маленькая куколка. По возрасту, она вполне годилась мне в дочери. Я и представить себе не мог, что общение с детьми может доставлять столько удовольствия и положи тельных эмоций.

– Хорошо, что теперь мы знаем как зовут друг друга, – сказала она, – давай у всех, с кем будем встречаться, спрашивать, как их зовут, ведь неизвестно, как долго нам еще ехать.

Я понимал, что она права, поэтому согласился с ней. Тем более, что я уже один раз допустил оплошность, пройдя через весь вагон, ни разу не снизойдя до того, чтобы с кем – либо по настоящему познакомиться, считая себя самым умным и удачливым из всех здесь присутствующих.

Мы постучались. Вскоре раздался голос «фрица», который предлагал нам войти. Мы вошли. Он сидел на своей полке и пришивал пуговицу к своему пиджаку. Увидев, что со мной дама, он моментально вскочил со своего места и накинул на себя пиджак с болтающейся иголкой.

– Что же вы меня не предупредили, что вы с дамой? – завопил он, – я в таком виде не могу являться перед дамой, если только она не разрешит мне снять мой пиджак, – он посмотрел с улыбкой на Клару.

– Пожалуйста, – ответила она, совсем, как взрослая, – я разрешаю.

– Спасибо, милое создание, – сказал сладким голосом «фриц» и, сняв пиджак, отложил его в сторону.

– А как вас зовут? – спросила Клара, обращаясь к нему.

– Как, я не представился? – он удивленно посмотрел на меня.

Я отрицательно покачал головой.

– Фридрих, – сказал он.

«Надеюсь, что его фамилия не Паулюс», – иронично подумал я про себя.

– А это Макс, – сказала Клара, указывая на меня, после чего, представилась сама.

– Вы не говорили, что путешествуете с дочкой, – обратился ко мне Фридрих.

Я хотел было сказать, что Клара не моя дочь, но она одернула меня и, не давая опомниться, сказала мне:

– Папа, почему ты не сказал ему, что едешь со мной?

Я вынужден был подыграть ей:

– Сам не знаю.

Все рассмеялись.

– А что, солдат так и не вернулся? – спросил я у Фридриха.

– Невероятно, я сам уже давно его жду, не понимаю, в чем дело, он так долго еще никогда не отсутствовал.

– Может быть, на этот раз ему удалось, окончательно, сойти с этого поезда? – спросил я.

– Нет, я знаю точно, что он вернется, – сказал Фридрих.

– Почему вы в этом так уверены? – поинтересовался я.

– Он вернется, чтобы сделать, наконец – то свое дело, вы меня понимаете, я не могу сказать большего при ребенке, – замялся он.

– Понимаю, – ответил я, – но разве вам известно, что он должен сделать?

– Конечно, мне всегда было это известно.

– А почему вы столько лет не говорили ему это? – спросил я.

Он рассмеялся:

– А вы думаете, мне очень хочется, чтобы он это сделал?

– Простите, – ответил я, поняв, что, конечно же, Фридриху не может хотеться быть убитым по – настоящему.

– Да ладно, – он расхохотался еще сильнее, – мне уже давно все равно, просто здесь существуют свои правила, которые нельзя нарушать. Поэтому мне и приходится молчать об этом. Мы все знаем, но не можем обсуждать вслух, так и ездим, делая вид, что ничего не происходит, мы уже привыкли к этому, нам так удобно. И вообще за все эти годы, чего только не понасмотришься здесь…

– Да, конечно, – согласился я, – вы ведь здесь находитесь уже много лет, поэтому вам многое из того, что здесь происходит, хорошо известно.

– О, да, я здесь так давно, что мне самому все это очень надоело, именно по – этому, я и хочу, чтобы солдат уже поскорее сделал свое дело, ведь в этом случае, я, наконец – то смогу сойти с этого поезда.

– Но, как же вы сможете сойти, если, вы … по – настоящему? – спросил я, намеренно пропуская слово «умрете», чтобы не произносить его при Кларе.

– Именно по – тому, что я … по – настоящему, я как раз и смогу сойти с этого поезда, – ответил он мне,