Благие знамения. Сценарий сериала - Нил Гейман Страница 29

Азирафель. Послушайте, это какая-то чудовищная ошибка. По-моему, вы не понимаете…

Палач Жан-Клод. Английский аристошпион. Тебе осталось жить от силы полчаса: потом тебя поцелует в шею твоя новая возлюбленная, мадам Гильотина! Но есть и хорошие новости: ты станешь девятьсот девяносто девятым аристократишкой, что умрет от моей руки на гильотине. И первым англичанином.

Он принимается ослаблять воротничок Азирафеля, чтобы высвободить шею. Мы слышим, как поднимают нож гильотины: тот снова появляется в окне. Азирафель отстраняется.

Азирафель. Пожалуйста, не надо лишать меня головы, это чудовищная ошибка, мне еще нужно по возвращении заполнить кое-какие документы, иначе мне несдобровать…

Толпа кричит, предвкушая новую казнь. Азирафель выглядывает из окна. Мы видим и слышим, как нож гильотины снова падает вниз; Азирафель морщится, и нож ЗАВИСАЕТ В ВОЗДУХЕ…

Азирафель. Звери!

Кроули. Звери не убивают друг друга с помощью хитроумных машин, ангел. На такое способны только люди.

Азирафель. Кроули? Господи Боже…

ВРЕМЯ ОСТАНОВИЛОСЬ: палач ЗАСТЫЛ на месте. Кроули, одетый как французский крестьянин, хоть и не без щегольства, стоит за его спиной.

Кроули. Скажи на милость, как ты очутился в Бастилии? Ты же вроде собирался открыть книжный магазин.

Азирафель. Я и открыл. Да вот проголодался.

Кроули. Проголодался?

Азирафель. Если тебе так уж интересно, мне захотелось блинчиков. А лучшие блинчики пекут только в Париже. И бриоши…

Кроули. И ты пересек Ла-Манш во время революции потому лишь, что тебе захотелось перекусить? В таком вот наряде?

Азирафель. Я стараюсь соблюдать приличия. Нет, я, конечно, слышал, что они, похоже, увлеклись, но…

Кроули. Ничего себе «увлеклись»! Рубят головы направо-налево с помощью огромной машины для рубки голов. Почему бы тебе не сотворить чудо и не вернуться домой?

Азирафель. В прошлом месяце мне сделали строгий выговор. За то, что попусту творю чудеса. Гавриил не стеснялся в выражениях.

Кроули. Твое счастье, что я здесь.

Азирафель. Да уж. А ты как здесь оказался?

Кроули. Меня похвалили за выдающиеся заслуги. Ну и я решил посмотреть, за что именно.

Азирафель. Так это твоих дьявольских рук дело? Как же я раньше не догадался!

Кроули. Не-а. Люди сами додумались. Я тут вообще ни при чем. Ладно.

Цепи падают на пол.

Азирафель. Наверное, мне следует тебя поблагодарить. За, э-э-э, спасение.

Кроули. Не стоит. Если мои узнают, что я спас ангела, мне не поздоровится. И выговором я точно не отделаюсь. Ко мне отправят Хастура. Или Лигура. В лучшем случае.

Азирафель. Как бы то ни было, я очень тебе благодарен. Не возражаешь, если я угощу тебя обедом?

Кроули. В этаком-то виде?

Азирафель вздыхает, щелкает пальцами. Теперь он одет как палач, а тот – как Азирафель.

Азирафель. Ладно, это не считается за чудо.

ВРЕМЯ СНОВА ИДЕТ. Застывший в воздухе нож гильотины ПАДАЕТ, голова летит в корзину, толпа ликует. Входят два стражника и уволакивают изумленного палача навстречу смерти (ну, я так думаю). Кроули качает головой.

Кроули. Сам виноват, нечего было так наряжаться. Так что у нас на обед?

Азирафель. Как насчет блинчиков?

308 НАТ. СЕНТ-ДЖЕЙМССКИЙ ПАРК, ДЕНЬ, 1862 г.

КАРТОЧКА С ТИТРАМИ: СЕНТ-ДЖЕЙМССКИЙ ПАРК, ЛОНДОН, 1862 г.

Эпизод напоминает предыдущую сцену в Сент-Джеймсском парке, только на 150 лет раньше. Кроули в черном цилиндре и широком черном пальто бросает уткам крошки хлеба. К нему подходит Азирафель, похожий на персонажа Диккенса, и тоже бросает уткам крошки.

Кроули. Я тут подумал… а если что-то случится? Мы с тобой так похожи…

Азирафель. Мы оба начинали как ангелы, но ТЫ падший.

Кроули. Я не то чтобы пал. Просто, как бы это сказать, плавно улетел вниз. Я хочу попросить тебя об одолжении.

Азирафель. Мы же договорились. Что не будем друг другу мешать. Но при необходимости поможем…

Кроули. Я о другом. Если всё полетит коту под хвост.

Азирафель. Люблю котов.

Кроули. Если всё пойдет наперекосяк. Хочу подстраховаться.

Азирафель. В смысле?

Кроули. Я всё написал. У стен есть уши. Пусть не у стен. У деревьев. Уток. Кстати, у уток есть уши? Должны быть. Иначе как они услышат других уток?

Он протягивает Азирафелю записку. Азирафель разворачивает, читает…

Азирафель. И речи быть не может.

Кроули. Почему?

Азирафель. Это тебя убьет. Я не собираюсь своими руками давать тебе яд.

Кроули. Да не собираюсь я ничего с собой делать. Это же так… для подстраховки…

На бумажке рукой Кроули написано: СВЯТАЯ ВОДА.

Азирафель. Ну я же не идиот. Ты хоть представляешь, что со мной сделают, если узнают, что я побратался с демоном? Нет, об этом и речи быть не может.

Кроули. Побратался?

Азирафель. Называй как хочешь. Не вижу смысла это обсуждать.

Кроули. Мне и без тебя есть с кем брататься, ангел.

Азирафель. Не сомневаюсь.

Кроули. Ты мне не нужен.

Азирафель. Ты мне тоже. Взаимно.

Кроули. Взаимно.

Азирафель швыряет записку в пруд. Она вспыхивает, едва коснувшись воды.

309 НАТ. ЦЕРКОВЬ, НОЧЬ, 1941 г.

Величественный лондонский барочный собор (наподобие тех церквей, что строил Хоксмур[12]); на окнах светомаскировка.

Азирафель, одетый по моде 1941 года, торопливо поднимается по ступенькам церкви. В руках у него сверток. На заднем фоне раздается сирена воздушной тревоги.

310 ИНТ. ЦЕРКОВЬ, НОЧЬ, 1941 г.

КАРТОЧКА С ТИТРАМИ: ЛОНДОН, 1941 г.

Церковь. У самого алтаря, в конце прохода, стоит маленький ломберный столик, возле которого ждут двое мужчин. Мы присутствуем на последнем действии шпионской драмы и уже знакомы с персонажами: перед нами низенький толстяк ГЛОЗЬЕ и его дружок ХАРМОНИ, похожий на Петера Лорре[13]. Оба в элегантных костюмах: это немецкие шпионы с безупречным, но выхолощенным английским, который они явно учили, а не усвоили с детства. По проходу идет Азирафель.

Азирафель. Мистер Глозье? Мистер Хармони?

Глозье. Опаздываете, мистер Фелл. Ну да ничего страшного.

Хармони. Вы принесли книги для фюрера?

Азирафель. Да, конечно.

Он кладет сверток на столик. Мистер Хармони разворачивает его, рассматривает каждую книгу, выкладывает их перед мистером Глозье. В это время Азирафель перечисляет названия книг…

Азирафель. Книги пророчеств. Отвелл Биннс, Роберт Никсон, матушка Шиптон. Первые издания, как и просили.

Хармони. А та, другая книга, которую мы велели принести? Фюреру она крайне необходима. В ней содержатся правдивые пророчества. С правдивыми пророчествами победа у нас в кармане.

Азирафель. «Превосходные и недвусмысленные пророчества Агнессы Псих»? Мне не удалось их найти. По-моему, это нечто вроде священного Грааля среди книг.

Глозье. Священный Грааль фюреру тоже необходим. И Копье Судьбы. Мало ли, вдруг найдете.