Пиромант звучит гордо. Том 1 и Том 2 - Зигмунд Крафт Страница 30

Нет, он ни о чём не жалел, ни в чём не раскаивался. В нём всё ещё теплилась надежда о спасении, и если не свои, то он сам сбежит, найдя способ. Его беспокоили всё реже и реже, периодически обновляя раны, чтобы принц ненароком не смог восстановиться как маг. Ошейник также использовался для подстраховки, не позволяя добывать ману извне. Последний раз за пленником пришёл всего один тюремщик: похоже, в нём перестали видеть угрозу.

Парень улыбнулся уголком рта. Он уже давно не проявлял эмоций и не сопротивлялся, преувеличивал собственную слабость, усыпляя таким образом бдительность окружающих. Ширейлина не беспокоило, что больше не может использовать магию, которая давно уже являлась неотъемлемой частью его существования. Однажды он вернёт утраченное, это лишь вопрос времени.

По коридору раздались осторожные шаги, что насторожило принца: тюремщики всегда ходили вразвалку, шаркая обувью. Движения их были медленными, словно на прогулке, а когда заглядывали через смотровое окошко, то взгляд пуст, он не выражал ничего, помимо безразличия. Пусть полноценное магическое зрение не воссоздать, но в темноте вполне можно было рассмотреть детали.

Ширейлин лишь молился, чтобы это направлялись не к нему, но незнакомец остановился именно возле его двери.

Убийца? Спаситель? Да и на палача не похоже, как и пыточника: раны ещё недостаточно затянулись.

Послышался звук поворота ключа в замке, обитая металлом дверь открылась. Ширейлин прикрыл глаза, притворяясь, что дремлет. Сам он сжимал заточенную палку, случайно найденную в соломе, которую пусть иногда, но меняли. Хотя, это больше походило на тростинку, но с крупинками маны, которыми он всё ещё пусть и с трудом, но управлял, могло стать вполне реальным оружием. Отчасти это являлось тюремной стратегией: пленный тратил всё, что есть, на свои раны, чтобы не начался сепсис.

Незнакомец приблизился, светя в глаза пленника фонарём, практически ослепляя его.

— Нашёл, — вздох облегчения. — Что же эти изверги с вами сделали… Ваше высочество, вы можете идти?

Ширейлин медленно открыл глаза и уставился на незнакомое лицо с голубыми глазами. Кем бы он ни был, принц его не узнал. Но всё же ответил, слегка кивнув. Горло его давно пересохло и любая попытка заговорить могла закончиться кашлем. Привлекать же лишнее внимание шумом не хотелось.

— Нужно спешить, пересменка скоро закончится, — сказал парень, вновь пряча лицо в складках шарфа и помогая принцу подняться на ноги. — На поверхности нас уже ждут, там снимем проклятый ошейник и сможем вылечить вас.

* * *

POV

Прошло чуть больше месяца с того момента, как я пришёл в себя после драки. Шёл конец месяца феайна, который считался эталонным летом. Следом ламос и велен, которые вроде как осень, но у эльфов совсем иное восприятие времён года. Тот же ламос захватывал приличные куски августа и сентября, первый зимний месяц саовина начинался в ноябре. С весной самое забавное — имбаэк приходился на февраль, как раз когда заканчивался сезон последних лютых морозов, но снег продолжал лежал до конца месяца.

Мы с учителем начал посещать другой город с ареной, Аваллондэ. В высшую лигу меня взяли не сразу, так как силы не до конца восстановились, но этот этап был повторно пройден. Здесь также противодействовали самые распространённые типы стихийников: маги растений, воды, огня, земли. Ещё впервые столкнулся с криомантом и электромантом: они являлись единственными в своей стихии на арене. Как сказал учитель, на деле они не такие редкие, как анемоманты, таких действительно на всю страну очень мало. Против меня девушки всё так же не выходили.

Вообще, деление на стихии являлось поверхностным и каким-то любительским, простонародным. Как и говорил учитель, каждый маг использовал силу так, как ему было удобно, согласно своему мировоззрению и предрасположенности. Потому среди молодёжи как раз стихийников было больше всего, из-за зрелищности, но чем старше становился эльф, тем сложнее его манипуляции с энергией. Кинематика относилась к основам, что изучали уже послушники, но часто взрослые маги возвращались к ней, оттачивая свой телекинез. Это направление очень хорошо сочеталось с холодным оружием, так что почти все военные хорошо владели такой «стихией». Ещё встречались менталисты, или как их здесь называли — психоманты. Где-то рядом стояли зооманты, подчиняющие себе животных, в том числе магических. Встречались также маги света, теней и волн, или по другому звука. И ещё куча мелких, слабо распространенных специализаций, являющихся подтипами основных.

Почти каждый день приносил мне знания о мироустройстве, но всё это плохо укладывалось в голове, какой-то стройной картинки не удавалось представить. Но что точно, так это то, что я был действительно счастлив, впервые с семилетнего возраста. Тогда погиб отец, а мать начала скатываться, жизнь же превращаться в ад. В школу в тот год не пошёл, только с восьми лет, что так же не прибавило популярности среди сверстников. Тот же интернат, куда был помещён якобы на время, а затем и детдом — совсем не облегчили моё существование, одиночество стало вторым «я».

В прежней жизни я не видел моря, так что иногда любил прогуляться с учителем до причала и постоять там, всматриваясь вдаль. Тайритрон практически не оставлял меня одного, а когда приходилось куда-то отлучиться, силком загонял в башню. И меня это ни капли не злило, его опека оставляла лишь приятные чувства.

Благодаря подарку в виде предпараджи я смог увидеть скрытое, и это вызывало восхищение. Воздух того же динами переливался словно радуга и светился. Если в темноте внимательно присмотреться, то становятся видны еле заметные ядра внутри моего тела, а вот меридианы уже не разглядеть. При этом у учителя обнаружилось нечто похожее на ауру, как он говорил, по которой можно определять уровень развития мага. У меня же она была настолько мала, что не заметна вовсе.

Однажды мы с учителем совместно медитировали в динами: точнее, он этим занимался, а я делал вид. Ну а что поделать, если так и не смог постичь местный дзен и познать даже основы мира? Только стараться снова, пусть уже и не веря в обретение способностей.

— Мне кажется, что ты готов, — сказал он.

«Надеюсь только, что не к парной культивации», — мелькнула мысль. Всё же, ситуация с воздержанием начинала давить на мозги. Невозможно расслабиться, когда знаешь, что за тобой постоянно наблюдает красавица, пусть и с катарактой, но не слепая.

— К чему, учитель? — попытался сказать с каменным лицом.

— К переходу на