Дом слёз - Вячеслав Еропов Страница 32

– Так точно, сэр!

Поли легонько ткнула меня в плечо.

– Колин!

– Что?

– Это слишком жестоко. Мы сломаем ему психику. Он ведь на полном серьезе будет выполнять все, что мы ему скажем.

– Ты ведь даже не знаешь, что такое SJW?

– Не знаю, но звучит неприятно. Мы Бланки до смерти напугали.

– Ну лааадно, – разочарованно протянул я. – Извини. Немного увлекся.

Зеленые солдатики слезли с Бланки, задвинули журналы обратно под кровать.

– Мы будем пристально за вами следить, Бланки, – отчеканил командир. – Как только у нас появятся новые задания, мы с вами свяжемся.

Бланки растерянно кивнул.

– Так точно, – произнес он, все еще держась за спинку кровати.

– Вольно, боец!

Солдаты забрались на подоконник, перелезли через открытое окно и покинули дом Бланки – этот тридцатичетырехлетний комок страха и одиночества, забившийся под одеяло. Любопытно, что произойдет с Бланки через лет пять-десять? Он ведь даже не догадывается, какие приключения его ждут в мире мертвых. Я бы хотел на него взглянуть. Мы пришли сюда за справедливостью, восстановить равновесие, отплатить болью за боль. Но человеческая судьба все решила за нас. Та самая, которой жонглирует Виктор Борман, и которую нам никогда не понять. Мы с Поли просто бессильны, если рассудить здраво и без прикрас. Что может человек или монстр, пусть даже обладающий магией мертвых или маной – это       своеобразной метафорой жизни – когда он встречается с судьбой? Мы можем только наблюдать со стороны.

Поли внезапно взяла меня за руку. В голове будто молния пронеслась, волосы встали дыбом. Красные искорки приятно защекотали пальцы.

– Я хочу навестить Сью Мейден, – сказала Поли. – Прямо сейчас.

– Хорошо. У тебя есть ее слезы?

– Разумеется, – она достала серебристую колбочку. – Отправляемся.

Мана Поли вспыхнула красным пламенем, и окружение в мгновение растаяло. В глазах все потемнело. Мы перемещались сквозь пространство и время, пока не прибыли в дом Сью Мейден, где Поли прожила большую часть своей мрачной жизни. Детство, забившееся в каждой частичке этого старого дома.

– Я пойду одна, – сказала Поли, отпустив мою руку. – С тем ужасом, что спит на втором этаже, не справится никто, кроме меня.

– Мне тебя подождать?

– Да, Колин. Спасибо тебе большое. Если что-то случится…

– Я сразу же перемещусь к тебе, – сказал я. – Для этого ведь ты меня и взяла, не так ли? Кто знает, что может произойти.

– Не только поэтому, – добавила Поли. – Но в остальном ты прав.

– Я жду.

Поли телепортировалась на чердак, оставив меня одного. Интересно, почему Сью Мейден теперь живет именно там? Ей сейчас уже около пятидесяти лет, точно возраста я не знаю. Но полностью уверен, что старые люди – перевернутые во времени дети – не должны оставаться одни в полуразрушенных домах. Иначе чем они отличаются от тех, кого забирает Виктор Борман?

Долгая старость – это подарок судьбы или наказание? В случае с Сью я бы оставил этот вопрос открытым.

Теперь люди могут переезжать в поисках работы не только в пределах страны, но и мира. Со временем старики становятся обузой. Особенно в бедности. Я сомневаюсь, что Бланки в состоянии обеспечить хотя бы собственную жизнь на нормальном уровне. Он сам живет в какой-то старой комнатушке, которую, очевидно, снимает. И он далеко. Очень-очень далеко.

Кроме исчезновения Бланки и Гэрри в доме все осталось по-прежнему. Первый этаж нисколько не изменился в своей угрюмой привычности. Все тот же пыльный диван и хромой стол, облокотившийся на старый буфетный шкаф. И даже семейное древо, расписанное на целую стену, не прибавило новых имен за последние пятнадцать лет.

Посередине располагалась Дебра Мейден, женщина с огромным курносым носом, слева от нее Гален Мейден, молодой мужчина в приталенной рубашке, с яркими выразительными глазами, хищным орлиным взглядом. Справа Вебер, за ним Лиана, Агнес Мейден, маленькая светловолосая девочка. Затем несколько стертых веток…и трудно различимые изображения…портрет раздутой Сью, щупленького Гэрри и маленького Бланки. Поли на семейном древе – не существовало.

В воспоминаниях Сью стояла удушающая жара. Палящее солнце высилось над горизонтом, пронизывая лучами дом Мейденов. Комнатные цветы страдали от недостатка влаги, поджимая длинные листики ближе к стволу.

Сухость внезапно подступила к горлу, легкие сжались от раскаленного воздуха, а глаза заслезились. Меня всего будто высушили, откачали последнюю каплю воды из тела. Я начал быстро задыхаться и метаться из угла в угол. Беспощадное солнце плавилось надо мной и во мне. Горело изнутри, будто в мое тело засунули электрическую лампу.

Несколько долгих и очень жарких секунд я бегал по комнате, пока случайно не сбросил со своей руки красный огонек Поли. Он упал на пол и, разбившись на сотни маленьких искорок, быстро потух. Меня тут же отпустило, электрическая лампа в голове отключилась, солнце исчезло, спрятавшись за кудрявыми тучами. Я устало плюхнулся на диван. Мое необычное состояние явно было как-то связано с огоньком Поли, прицепившимся ко мне. Это ведь мана была? Явно она. Сейчас главное ничего не трогать и спокойно дождаться Поли. Или я натворю что-нибудь и проснусь в доме слёз, посаженный в цветочный горшок.

Прошло полчаса. Сумерки сгущались над домом Мейденов. Сквозь окно я смотрел на прохожих людей, петляющих между улицами, блуждающих в каменном лабиринте. Работа. Вечная погоня за деньгами. Жизнь из угла в угол. А что потом? Неужели этих людей ждет что-то хорошее и светлое? Хочется верить, ведь если существует дом слёз, то существует и «дом радуги». Мир любит равновесие.

Я читал работы экзистенциалистов. Альберт Камю утверждал, что изначально у человека нет смысла жизни. Это сизиф труд, бесконечное и бестолковое толкание камня в гору. И люди должны радоваться своей судьбе, благодарить природу за камень и гору. Яркий пример: персонаж из романа Камю – «Мерсо». Его приговорили к смертной казни, но он не был расстроен. Он принял это как данное, и продолжал жить, как обычно, даже находясь в тюремной камере.

Большинство людей живет своими мелкими заботами, радостями, от понедельника до воскресенья, из года в год и не придает своей жизни целенаправленного смысла. Человек тратит энергию, силы, наполняет себя смыслом, пока в один момент не осознает, что любое его движение неминуемо приближает смерть. В конце концов его ждет ничто. Голая пустота. И человек отчаивается, сжимается во времени, страдает. Хотя ему следовало бы благодарить мир за возможность жить и возможность умереть. И знаете что? Альберт Камю был прав, но прав по своему обычному, по человеческому. Виктор Борман бы рассмеялся ему в лицо. Ибо смерти не существует.

Я очень боюсь именно