Одаренная девочка и так себе каникулы - Мальвина Гайворонская Страница 35

– Помнится мне, отец Ганбаты Богдановича очень просил вас держать сударя подальше от сомнительных авантюр…

– Метаверса, стартапов и криптовалют. Ничего этого в Лесу нет, а другие пункты он не упоминал, – тут же парировала Дора.

– Спорим, о подобном он и подумать не мог?

– Между прочим, зря. Мы же подростки, – хмыкнула девочка.

Помолчали.

– Послушайте, не знаю, понимаете вы это или нет, но в Лесу я не смогу вас сопровождать, – начал старьевщик.

– Ага, в курсе, – закивала подопечная. – Вы – леший, в наш мир отпочковались как раз из Леса, и, если вернетесь, велик шанс снова подчиниться единому метасознанию, типа Сверхразума у зергов. – Поймав абсолютно непонимающий взгляд, она сдалась. – Можете потерять там личность – потому вас я с собой и не зову, все хорошо.

– Не хорошо! – возмущенно посмотрел на нее Пень. – Как прикажете опекать вас из другого мира?

– Никак? – развела руками Дора. – Я справлюсь, правда. Всегда справлялась.

Он снова молча уставился на нее, поджав губы.

– Послушайте, Александр Витольдович. Я понимаю все, что вы говорите, и, будь ситуация менее критичной, даже моей ноги в Лесу бы не было, не то что с ребятами. Но они упертые, а вы другой вариант предложить не можете. Мне кажется, лучше тихонечко подобру-поздорову помочь Ирине, не очень акцентируя внимание на всем происходящем, и разойтись.

– Простите, но, если я правильно уловил ваши планы, конечная цель – победа над Феникс, – напомнил старьевщик. – Я не представляю, под каким соусом подобное может выглядеть «тихонечко».

– Так далеко я пока не загадывала, но обязательно проработаю и этот вопрос, – отбрила Пандора.

Пень явно задумался – начал поглаживать подбородок, – и девочка сочла это хорошим знаком.

– Если у вас будут какие-то пожелания или предложения, как обеспечить нашу безопасность там, с радостью выслушаю. И даже обещаю постараться выполнить, правда-правда, – продолжила она.

Он тяжело вздохнул и – абсолютно внезапно – потрепал ее по голове:

– М-да, а я-то надеялся, что самой большой нашей с вами проблемой будут юные ухажеры… Напомните, на основании чего Ирина решила, будто может одолеть Жар-Птицу?

– Пара обугленных дневников и длинный трактат какого-то хрена с горы – в прямом смысле слова, – отчеканила Дора. – Вроде даже с собой для убедительности захватила, хотите почитать?

– Обязательно, – кивнул Александр Витольдович. – Тогда вернемся к вашим гостям – и попрошу выдать записи для ознакомления. Однако предлагаю обговорить сразу – если в итоге я скажу «да», вы, в свою очередь, обязуетесь взять с собой в Лес моего подручного – вне зависимости от того, каким составом туда направитесь.

Девочка сильно удивилась:

– Но Репа же такой милый и пухленький, ему там точно не место…

– Это мое условие, – покачал головой опекун. Помявшись, Дора согласилась. – Вот и замечательно, – продолжил он. – В нагрузку я дам вам еще пару артефактов – так, на всякий случай. Подумаю каких.

– То есть вы согласны? – просияла Пандора.

Потянувшийся было к ручке двери леший обернулся.

– Скорее, не столь категоричен, как пару минут назад. Повторюсь, мне нужны источники – и время на принятие решения.

– До утра уложитесь? – невинно поинтересовалась девочка.

Александр Витольдович скептически на нее посмотрел и поучительно изрек:

– Постараюсь. И когда решите завтра на природе перекусить бутербродами, помните: я готовил их с осуждением.

Выпроводив Гену, Катю и Ирину, уложив Пандору и убедившись, что развалившийся в кресле Ганбата запустил «Сладкие небеса» в наушниках, Александр Витольдович открыл наконец выданные ему под подпись («Библиотечные же» – пояснила Ира) записи. Пожалуй, характеризуя их, подопечная не покривила душой – подпалины наблюдались в достаточном количестве. Авторы, как и языки, различались, но старьевщик был не чужд эрудиции, поэтому потихоньку принялся прогрызаться сквозь витиеватый слог и, признаемся честно, иногда внезапную грамматику. К счастью, он застал уже порядочно изменений языковой нормы, чтобы с легкостью перекладывать читаемое на современные диалекты.

«Сначала был огонь, и огонь грел тело. Душа тоже хотела тепла – и породила истории. Люди полюбили слушать истории – но делали они это у света костра. Огонь души и тела неделим в людях, но, ежели первичный огонь тела явился во плоти, явится ли и огонь души? И ежели истории зародились от огня, мог ли огонь зародиться от историй?»

Да уж, цепляться в выживании за философию мог только очень отчаявшийся индивид. Старьевщик пролистал рукопись дальше, но, кроме пустопорожних рассуждений о природе огня, не обнаружил ничего интересного и перешел к следующей.

«Истории не убивают. Она – убивает. Она идет за нами, потому что мы – огонь историй и мы должны гореть. Но как из искры родится пламя, так и истории разгораются и порождают новые. И если не я, то моя история будет жить дальше – и зажжет следующего. Писать – значит гореть ярче, подвергаясь опасности, но не писать – значит лишь тлеть».

«А тлеть – значит не помереть от рук злопамятной фурии», – мысленно продолжил леший.

Третий автор, по сути, пересказывал слова своих предшественников, пытаясь поведать потомкам об Искрах и предупредить о Феникс. Взгляд старьевщика неспешно скользил по строчкам, порой явно списанным, пока не заметил более-менее свежий пассаж:

«Всякий знает: огонь заливают водой. Сия мудрость очевидна, мы познаем ее с детства и несем с собой, передавая далее. Однако в иных, менее счастливых, землях, где мне довелось побывать, дикие народы раскрыли свою, особую мудрость, не менее очевидную в их нелегкой жизни. Порой, когда сильные ветра гонят пожары и укрыться от оных негде, мужчины и женщины племени идут в леса и сами пускают огонь, разумея дело так, дабы пути двух пожаров – пришлого и созданного руками человека – столкнулись, тем самым обездолив друг друга».

Да, встречный пал Пню был знаком – как в принципе и каждому, кто волею судьбы вынужден коротать долгие годы вблизи вечно горящей российской лесополосы, а потому удивления не вызвал. Однако на этой странице пергамент просвечивал, словно с обратной стороны образовалась большая и жирная клякса, и, перелистнув, леший увидел одну-единственную фразу, вопреки всем правилам библиотечного дела обведенную современным жирным фломастером:

«Огонь может победить огонь».

Глава 10. Пахнет неприятностями

– Все, что не убивает, делает нас сильнее!

– Или калечит.

Знакомя Ипполиту Найтмаровну со свежеиспеченным ассистентом, Игорь поймал себя на странном волнении, удивительно напоминавшем первое представление потенциальной невесте сомнительной части потенциальных же родственников, и, пока учительница физики и астрономии с перекошенным лицом разглядывала вытянувшегося по стойке смирно остолопа, успел забеспокоиться:

– Поля, а ты амулет решила не брать?

Восхитительный алый ноготок постучал по цепочке для очков:

– Если не секрет, чего ты там успел нафантазировать?

Богатырь в бегах замялся.

– То-то и оно. Обычно использую его, когда выбираюсь к людям, – очень уж уникумы вроде тебя редки среди вашего брата, в городах так вообще хоть святых выноси. Вот и вещица нужна совсем банальная, не хочу в толпе выделяться.

У Игоря определенно не получалось представить, как Ипполита могла не выделяться в толпе. Ну только если в толпе девушек с обложек «Плейбоя»… Поспешно осадив собственные мысли, он попытался пустить их в рациональное русло:

– Да, логично, не подумал. А про Кирилла чего скажешь? Есть идеи?

Коллега поцокала языком, несколько раз обошла вокруг Бляблина и внезапно поинтересовалась:

– Куда ты сегодня руки совал?

– Не понял, – уставился он на нее.

– Воняет от тебя жутко, тут ни прибавить, ни убавить. Но от них почему-то пахнет сильнее, словно там отпечаток более свежий.

– Слушай, вопрос, конечно, на миллион, – протянул богатырь. – Это ж руки, я чего только не успел ими потрогать. И телефон этот ваш карманный, и ручки дверные, ел опять же, умывался, спину чесал… Мне полный список составить?

– Нехарактерное было? – допытывалась Ипполита.

Кирилл пожал плечами:

– Солнышко, так для меня тут вообще все нехарактерно: второй день как кукую, и тот неполный. Я, блин, даже к этим вашим автокраникам не привык…

– Он про сенсорные смесители, – поспешил пояснить Игорь.

Единорог крепко призадумалась.

– Итак, парни, если кратко: окей, предположим – но только предположим, отмечу, – запашок не от оргии. Тогда я бы подозревала некое магическое воздействие в течение последних трех суток, причем лапам твоим либо досталось больше всего, либо ими ты потом еще и что-то специфичное трогал. Про руки поняла, источник загрязнения идентифицировать невозможно, проехали вопрос. Как насчет магических воздействий?

Бляблин посмотрел на нее очень жалобно:

– Меня дня два назад чуть собственная мертвая жена не утопила, считается?

Глаза Ипполиты полезли из орбит, и она медленно повернула голову в сторону Баранова.

– Да, там в анамнезе вообще дикий список приключений, ну разве