Эра Мангуста. Том 1 - Андрей Третьяков Страница 39

С минуту мы помолчали, а потом машина бесшумно тронулась, слегка качнув нас при старте.

— Начну с того, что мы соседи, — девушка говорила размеренно и спокойно, глядя в окно на проплывающие мимо домишки. — И каждое лето мы с тобой виделись, с самого детства. Ваш род когда-то был намного богаче нашего, но твой отец… прости. Мы дружили не только между собой, но и семьями, несмотря на то, что наши боги-покровители от природы враги. Ходили друг к другу в гости, опять же семьями, все праздники проводили совместно. Ещё в нашей тусовке были Жабовы — тоже очень прикольные ребята, соседи с другой от вас стороны.

Она помолчала, словно о чём-то задумалась.

— А потом было ваше банкротство. У вас забрали всё. И даже наш род подсуетился на аукционе, выкупив часть виноградников. Про текущее состояние, думаю, тебе объяснять не надо. Вам оставили крохотный виноградник, одну деревню и кусок скалы. Ну, и километр пляжа ещё. Но мы с тобой оба были довольны, так как вы переехали в свой летний домик на постоянно. И теперь с тобой могли общаться круглый год, а не только летом.

Слова лились из неё размеренно, неторопливо и спокойно. Она как будто исповедовалась, хотя в этом мире такого понятия и не было. Ни разу не взглянув на меня, Надя каким-то образом понимала, что мне интересно и я впитываю каждый байт информации. Хотя она же эмпат, думаю, просто чувствовала.

Девушка рассказала о нашей дружбе, переросшей во взаимную симпатию. О том, как мы могли часами гулять по береговой линии, держась за руки, про грот, где впервые и очень неумело поцеловались. Она не скрывала ничего.

Было видно, что, исповедуясь, Надя вновь переживает всё произошедшее. Я чувствовал и боль, и грусть, и радость, в зависимости от ситуации в её описании событий и их восприятия.

А потом в отношениях наших родов пробежала чёрная кошка. Девушка не знала причин, но в её семье вдруг стали резко негативно относиться к нам. Ей постоянно капали на мозги, что Надежда Коброва должна быть выше общения с отбросами, что никакой дружбы или чего-то более серьёзного быть не должно.

Я внимательно слушал, ни разу не перебив и не переспросив. Вскоре она рассказала о нашей ссоре, со стороны довольно глупой:

— В один далеко не прекрасный день мы снова сбежали из наших домов, чтобы побыть вдвоём. Между нами всё ещё было чувство, но мы постоянно отдалялись. Я начала замечать, что ты взбалмошный, инфантильный и равнодушный. Что плохого ты увидел во мне, не знаю. Наверно, на общении с тобой отразились вдалбливания моих предков. В общем, в этот день мы посрались. Да, я в курсе, что воспитанным леди нельзя так выражаться, но лучшего слова не нахожу. И перестали общаться.

Я посмотрел на Надежду. Она всё так же равнодушно глядела в окно, а по её щеке текла одинокая слеза. Мангуст великий, я что, реально проклят постоянно видеть женские рыдания? Когда всё изменится?

— Но самое плохое, что мой организм не слушался голоса разума, и меня всё так же тянуло к тебе. Я хотела быть с тобой и после поступления попыталась тебя околдовать. Я же псионик, и у моих родителей хватило денег нанять частного преподавателя, чтобы он научил основам моего дара. Но вышла полная фигня. Ты начал бегать за мной, роняя слюну и совсем не напоминая того парня, которого я… наверно, да, полюбила пару лет назад.

Она вытерла одинокую слезинку и тряхнула головой, избавляясь от грустных воспоминаний.

— Стараясь исправить содеянное, попробовала снять воздействие. Получилось плохо, и тогда я договорилась с княжичем Мышкиным, чтобы оградил меня от твоего навязчивого внимания. Он с первого дня с огромным интересом посматривал на меня, и потому это было легко. Итог — твоя драка, каторга, травма, потеря памяти. В результате вышло всё к лучшему. После всего этого ты стал другим — волевым, сильным, уверенным в себе и упорным. Но перестал меня замечать. Собственно, вот и вся наша история, если сильно вкратце.

Она замолчала, продолжая отстранённо смотреть на проплывающие за окном пейзажи. А там было на что поглядеть. Сейчас мы ехали по серпантину. Далеко и глубоко внизу, справа сверкало синевой море, слева громоздились скалы, уходящие вверх на десятки метров. Всё это утопало в южной зелени, осень сюда пришла только календарная. Иногда право и лево менялись местами. Впрочем, ей, выросшей здесь, такие красоты не в диковинку.

Кожа сидений мягко поскрипывала под нашими телами, пахло морем и почему-то весной. Настроение было двоякое. С одной стороны, многое стало понятным. А вот с другой… это ощущение недосказанности. Возможно, красавица сама многое не знала и не понимала. К сожалению, уровень доверия к ней почти не вырос.

— А расскажи, что с тобой было во время прохождения наказания? — внезапно нарушила наступившую тишину Надежда. — Ты прости, что из-за меня тебе пришлось через это пройти, но мне действительно интересно.

Сначала я хотел её послать, но, немного поразмыслив, пришёл к выводу, что она заслуживает короткого рассказа. Таким он и вышел. Я поведал об основных событиях без ненужных подробностей. Во время поверхностного описания охоты на монстров Надя, наконец, отлипла от окна и с восхищением уставилась на меня, явно не веря. Я даже почувствовал направленную на меня магию, но девушка всего лишь проверяла, не вру ли я.

Демонстративно замолчал, а она смущённо отвернулась обратно к окну.

— Прости, — покаялась девушка. — Я сама себе пообещала после твоего возвращения не использовать на тебе магию. Просто убедилась, что не врёшь. Ты сильно изменился, но не думала, что настолько, что сам пошёл на монстров аж на втором уровне изнанки. Теперь совсем другой человек, не тот, кого я знала когда-то. Но новый ты мне нравишься гораздо больше, и это даже пугает. Впервые, кроме зова тела, я хочу быть с тобой и мозгами. Мне страшно от этого.

В конце её речи девчонку заметно передёрнуло, словно она увидела таракана. Хотя нет, огромную змею. Блин, опять неправильно.

Додумать я не успел, Надя повернулась ко мне и впилась в мои губы своими. Они обжигали, тело привычно обмякло, и даже мозг на какое-то время выключился, наслаждаясь моментом. А когда включился, Надежда уже опять отстранённо смотрела в окно, поправляя