Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты - Владислав Чернилевский Страница 4

Мой кабинет располагался примерно посередине коридора и имел более консервативный интерьер – бежевые обои и деревянный декор. На рабочем столе стояло очень дорогое «железо»: широкоформатный монитор, механическая клавиатура. Если ремонтом подземных этажей занимался лично Крамп, то он сделал все для того, чтобы работники погрузились в рабочую атмосферу комфорта.

Я почувствовал, что попал именно в то место, о котором мечтал! Я уселся в мягкое кресло, включил системный блок и откинулся на спинку. Затем выразительно посмотрел на притомившего меня собеседника довольным взглядом, на что тот улыбнулся и положил передо мной стопку бумаг, обычно подписываемую при приеме на работу. Я все подписал и попрощался с Алексеем Георгиевичем. Он уже выходил в коридор, когда развернулся в дверном проеме и сказал:

– Помни о правилах. Я буду следить за тобой.

С этими словами начальник службы безопасности перевел взгляд наверх, где я увидел висящую под потолком видеокамеру. Работать мне предстояло под пристальным взглядом Большого Брата. Это немного напрягало, но не пугало.

Первый месяц работы в Лаборатории выдался нервным и напряженным по другой причине – я потратил много сил на то, чтобы разобраться в чужом программном коде. Еще мне потребовалось время, чтобы смириться с отсутствием привычных вещей, таких как интернет или смартфон. Я и не представлял, насколько я подсел на них.

Вместо социальных сетей во время перерывов я читал отчеты Эдвина Крампа, которые мне принес Алексей Георгиевич. Наверняка он отдал мне их не все, но и не в полном комплекте они оказались любопытны. Они полностью подтверждали слова начальника службы безопасности, и если это была мистификация, то очень качественная. Я читал отчеты как вымышленные рассказы, испытывая вместо страха любопытство. Каждое утро, вечер и обед я спускался и поднимался по Лестнице и не обнаруживал ни единого следа потустороннего мира. Я даже привык к ее странной атмосфере, зовущей спуститься ниже, и перестал обращать на нее внимание.

А еще через несколько месяцев я обнаружил, что моя жизнь после трудоустройства не изменилась. Работать стало легче, я стал общаться с людьми хотя бы на обеде и совещаниях. Но я возвращался все в ту же пустую квартиру. С друзьями я почти перестал встречаться, а с родственниками – созваниваться по телефону. Я попробовал найти девушку через сайты знакомств, но ничего не получилось. Спасение от скуки я находил на работе, а с приходом осени стал особенно часто задерживаться в Лаборатории. Усталость от такого графика накапливалась, пока в один из осенних вечеров я не уснул в своем кабинете.

ГЛАВА 2. ПО КОМ ЗВОНИТ БУДИЛЬНИК?

За ночь под моими веками скопилась соль, которая через сон неприятно покалывала глаза. Я попытался удалить застывшие слезы суставами пальцев, но они только разнесли колючие кристаллики по коже и роговице. Я захотел избавиться от утреннего дискомфорта, промыть глаза, для чего приподнялся с кровати. Прищуренный взгляд поймал солнечные лучи.

Свет шел через окно, и это удивляло меня, ведь в моей квартире он появлялся только после обеда и никогда не сопровождал мое пробуждение. А затем я вспомнил, что уснул в подвале Лаборатории, где вообще не было окон.

Легкая дезориентация сменилась испугом – я впервые видел эту комнату.

Настороженный, все еще не проснувшийся разум попытался осознать ситуацию, в которой оказался. Я почему-то был одет в белую медицинскую пижаму. Взгляд начал скользить по белым стенам небольшой комнаты от одного предмета интерьера до другого. На шести квадратных метрах разместилось две кровати, тумбочка, шкаф, широкий подоконник и две запертые двери – в коридор и, судя по всему, в туалет. Вся мебель, стены и потолок имели непрактичный белый цвет. Только на полу лежал серый линолеум, который, как мне показалось, стал таким от въевшейся в фактуру грязи. Впрочем, в этой версии я быстро усомнился, поскольку в остальном помещение отличалось стерильно-сверкающей чистотой.

В белизне окружавшей меня обстановки я не сразу заметил сидевшую у противоположной стены смазливую девушку не старше восемнадцати лет. Ее пепельные волосы с легкой небрежностью рассыпались по плечам и груди. Белое платье почти сливалось с нетронутой загаром кожей. В объятиях молодой леди затерялся прижатый к груди белый плюшевый кролик – в ее возрасте такие игрушки обычно меняют на дамскую сумочку. Юная незнакомка молча, но с явным любопытством наблюдала за моими попытками осмотреться в незнакомом месте, и ее пристальное внимание к моей персоне, каким бы оно ни было обоснованным, вызывало чувство неловкости. Поймав мой растерянный взгляд, она слегка приподняла уголки губ и чуть наклонила голову вбок. Я ожидал, что вслед за улыбкой комнату наполнит женский голос, но девушка продолжала хранить молчание. Чувствуя себя неуютно от поглощающего пространство безмолвия, я решил разорвать тишину мучившим меня вопросом:

– Где я?

Как только я произнес фразу, я понял, как она, должно быть, нелепо звучит со стороны.

– Где мы, – мягким обволакивающим голосом, немного растягивая гласные, поправила меня девушка. А затем, чуть ускорив речь, ответила: – В больнице.

Ответ оказался неприятен в своей очевидности и подтверждал зарождающиеся в подсознании догадки, но он нисколько не прояснял мое положение.

– В какой именно больнице? – спросил я, немного усилив давление в голосе.

– Не знаю, – невинно ответила девушка.

– Как не знаешь? – удивился и одновременно возмутился я.

Девушка молча пожала плечами. Выглядело это так, что она и правда не знала, в какой больнице мы находились. Тишина ее ответа усилила мою тревогу, лишив надежды незамедлительно прояснить мое положение и вернуть уверенность в благополучном исходе возникшей ситуации. Мой взгляд стал снова искать ответ в интерьере комнаты, и в этот раз он выцепил две небольшие ручки по бокам кровати, используемые, как правило, для того, чтобы с помощью продетых через них ремней привязывать больного к постели. Стараясь не дать развиться пессимистичным мыслям, я задал второй мучивший меня вопрос:

– Давно я здесь?

Последнее слово захлебнулось в тишине и неуверенности. Я боялся услышать ответ.

– Не знаю. Мы тебя видим здесь впервые, – ответила девушка, хлопая лапками кролика.

– Мы? – с настороженностью уточнил я.

– Я и кролик.

Девушка произнесена эту фразу с таким видом, что я не мог понять, была ли это невинная шутка или серьезное утверждение.

– А ты давно здесь? – спросил я.

– Нас сюда привел отец, когда мы были еще маленькими, – произнесла девушка с каким-то отчаявшимся безразличием.

Я подумал о том,