Есть женщины в русских селеньях. Приключение II - Маргарита Преображенская Страница 4

— Что «вот»?! — спросила я, не наблюдая вблизи никого, напоминающего экскурсовода.

— Нафигатор, как заказывали, — сказал Мелкий Бес, опустив взгляд в пол.

Я последовала его примеру и рассмеялась, закрыв глаза рукой. У моих ног лежал… колобок! Да — да! Хорошенький, румяный, кругленький, он был размером с футбольный мяч и недовольно косился на меня левым глазом. Правый глаз новоявленного экскурсовода украшал синий фингал.

— А что это у него глаз подбит, хотелось бы знать? — спросила я, и пока Мелкий Бес думал над ответом, услышала негромкое:

— А на фига?!

Это сказал колобок, вызвав у меня улыбку.

— Простите! Новый сотрудник, неотёсанный ещё, — пролепетал Мелкий Бес, пнув колобка копытом в румяный бок. — Возьмите его бесплатно, за счёт заведения! С ним будет всё, как в сказке!

— И от дедушки ушёл, и от бабушки ушёл? — уточнила я.

— Чем дальше, тем смешнее! — осклабился Мелкий Бес.

— Он мне подходит! — заявила я, и через несколько минут моя экскурсия по Микроаду началась.

Колобок-нафигатор катился впереди, то и дело задевая носом и ушами камни мостовой и бормоча что-то о развлечениях и достопримечательностях, а я глазела по сторонам, выжидая удобный момент, чтобы скрыться и встретиться с напарником. Филиал Преисподней в целом показался мне похожим на какой-то захолустный заброшенный городишко из старого вестерна с налётом хоррора: ветхие домишки с выбитыми стёклами в окнах и покосившимися вывесками, узкие пыльные безлюдные улочки с обуглившимися стволами деревьев и зловещая мрачная тишина. С такой инфраструктурой туристов сюда палкой не загонишь, ну разве что любителей острых ощущений! Почему же никого не видно? Ведь я видела много свитков у привратника. Где же все эти гурманы и прочие грешники? Похоже, я слонялась по Микроаду в одиночестве, если не считать колобка.

И пока предсказание Мелкого Беса на счёт «чем дальше, тем смешнее» сбывалось. На домах, стоило к ним приблизиться, то и дело появлялись странные надписи, расположенные на шумно разворачивавшихся горящих пергаментах, будто опровергавших известную истину о том, что рукописи не горят. Сначала я не обращала на них внимания, но наконец мой взгляд зацепился за одну из надписей, заставив меня покраснеть и рассмеяться, потому что надпись гласила: «Преисподней власть — греши, девка, всласть!». Но рассмешили меня, даже не эти строки, а подпись автора: «С. Аццкий». Кто бы это мог быть? Местный экстравагантный поэт? В общем, с этого момента я уже начала читать все надписи подряд, и они услужливо появлялись на стенах домов, на мостовой и даже в насупившихся тучами небесах.

«Прерви унылых будней череду, гораздо интереснее в аду!» (С. Аццкий)

«Греши и кайся, кайся и греши — весь смысл существования души!» (С. Аццкий)

«Живём лишь раз. К чему же нам мораль? Сыграть в рулетку с жизнью не пора ль?» (С. Аццкий)

«В любви, в войне и в вере на века заметна власть простого медяка!» (С. Аццкий)

— А кто этот С. Аццкий? — спросила я у колобка.

Колобок затормозил и удивлённо взглянул на меня уцелевшим глазом.

— Как это «кто»?! — воскликнул он. — Аццкий Сотона — начальство местное! Прогневать его — последнее дело!

— Заведующий Филиалом Ада — поэт? — Новый приступ смеха чуть не свалил меня на землю. — Где же его аццкая резиденция?

— Тебе повезло: он третьего дня отбыл с рабочим визитом в головное учреждение, — сказал колобок. — А так мог бы ещё и на улицах свои творения декламировать! А резиденция у него почти в самом Пекле, как полагается. Тёпленькое местечко, сама понимаешь.

Вот это новости! И смеяться бы мне до сердечного приступа, если бы не странный снег, посыпавшийся из прорехи в нависших, как огромные мешки, тёмных облаках. Вроде бы что ж тут странного? Но хлопья тоже были какие-то тёмные, а когда первые из них достигли домов и земли, в местах их соприкосновения с поверхностью вспыхивало пламя, от которого быстро занимались крыши и трава. Теперь было понятно, почему в городе не было ни одного живого дерева, только обугленные стволы, а дома находились в таком ужасном состоянии. Вот, значит, что имел в виду Мелкий Бес, сетуя на неотрегулированность погоды! Тем временем облака стремительно летели в нашу сторону, и мне уже стало не до веселья.

— Это пеплопад! За мной в укрытие! — крикнул колобок и покатился вперёд по направлению к ближайшему дому.

Мне ничего не оставалось, как помчаться за ним. В какой-то момент я даже подхватила моего экскурсовода на руки и, прижимая к бурно вздымающейся от волнения груди, побежала вперёд (так получалось быстрее). В доме было темно и пахло пылью. Возможно, когда-то здесь жили люди, но судя по разрухе и запустению, хозяева давно покинули это место.

— Внизу люк! — подсказал мне колобок, заметив, что я замешкалась в коридоре.

Я положила своего экскурсовода на пол и, с трудом приподняв дверцу, посмотрела в образовавшееся отверстие, ожидая увидеть темноту и тенёта, но вместо этого взору открылся огромный зал, полный расфуфыренных гостей.

— Опускайтесь, красавица! — крикнул мне снизу молодой инкуб, одарив меня нежной улыбкой. — Все экскурсанты уже здесь, только вас ждали!

Формулировка приглашения неприятно царапнула сознание, но выбора у меня не было, потому что пеплопад достиг нашего укрытия, заполняя верхние этажи дома дымом и огнём. А рядом с люком появилась горящая надпись:

«Испей до дна утех моих фиал, не зря же создан этот Филиал!» (С. Аццкий)

Под надписью была карта, видимо, отображавшая помещения в многоярусном подземелье, обозначавшиеся странными аббревиатурами, среди которых были ЗаПрЖи, МаСо, ЖарЦе, ПеМиА и т. д. Что бы это значило?!

Нахмурившись, я аккуратно прижала к груди колобка и спустилась вниз, пытаясь восстановить по памяти порядок помещений, обозначенный на карте. Люк закрылся за нами настолько плотно, что открыть его изнутри и выбраться назад в город без посторонней помощи я бы не смогла. Ну и ладно! Поглядим, что за утехи такие хвалёные!

Я осмотрелась, поразившись царившей вокруг расслабляющей дьявольской жаре, превращавшей помещение в гигантскую сауну, количеству народа и масштабам зала. Он был просто огромен и прекрасен, причём в нём странным образом сконцентрировались все элементы декора, которые так нравились мне,