Ведущая на свет - Вера Волховец Страница 42

— Ну что, все? — я оборачиваюсь к Дэймону, когда шар-концентратор уже весь сияет голубоватым сиянием собранной души.

— Поздравляю, киса, ты справилась, и я даже не умер от скуки за это время, — ехидно откликается демон, а потом вертит головой, принюхивается.

— Что-то не так? — настороженно уточняю я. — Ты чуешь демонов?

— Я чую еще одну порванную душу, — Дэймон морщится и встряхивает головой, — совсем рядом.

— У нас на неё нет ордера, — напоминаю я.

— Она свежая, разорвана часа два назад, на неё просто нет еще никакого ордера, — Дэймон принюхивается жаднее, будто пьет носом воздух, — может, сходим-соберем? За сверхурочные всегда дают дополнительный паек. Типа, премия в натуральной форме.

Интересно, но…

— У меня запасного шара нет, — я качаю головой, — мне выдали только один. По ордеру.

— Погоди, — пальцы Дэймона закапываются в карманы его куртки. Его куртка — это вообще отдельный шедевр абстракционизма. Такое ощущение, что он снял её с какого-то бездомного, до того она огромная, мешковатая и обшарпанная, но… Но из кармана у Дэймона появляется хрустальный чистый концентратор.

— Откуда? — я осторожно принимаю шар, гляжу внутрь него на свет — и правда чистый, даже не использованный.

— Спер как-то про запас со склада, — Дэймон сообщает мне это невозмутимо, будто это и не признание в том, что он совершил неодобряемую общей политикой чистилища кражу, — исключительно в благих намереньях, киса. Так ты согласна?

— Знаю я твои благие намерения, — ворчу я, а затем опускаю шар в карман пиджака — неудобно, этот карман тут же начинает меня перевешивать, но если ненадолго, то пусть полежит тут.

— Можно подумать, твои благие намеренья как-то особо отличаются, — Дэймон закатывает глаза, — так же как и я, ты берешь работу из-за пайка. Тебе, так же как и мне, нужно жрать, святоша. А я без понятия, когда выйду в следующую смену. Твои крылатые приятели меня в напарники брать не очень-то любят.

— Интересно, почему? — Нет, не с тем игроком я села меряться покерфейсами, Дэймон не замечает и этой шпильки. Черт. Я теряю форму!

— Между прочим, чем меньше времени прошло с разрыва души — тем проще она собирается, — он произносит это таким тоном, будто соблазняет меня на что-то греховное, — так что, давай? Час работы, и у тебя и у меня — по дополнительному пайку.

— А ты помолчишь этот час? — с надеждой спрашиваю я.

— Нельзя быть настолько корыстной, киса, и так далеко раскатывать губу, — тоном проповедника сообщает мне Дэймон, — ты не слышала, что скромность — это добродетель?

— Веди уже, — сдаюсь я, — все равно болтаешь, так хоть с пользой это терпеть.

— Правильное решение, киса, — самодовольно улыбается этот наглец, будто и не сомневался, что я соглашусь.

Ну, не сказать, что «близко» оказывается таковым в реальности. Через три улицы. У меня вообще возникает ощущение, что Дэймон идет наудачу, и на самом деле никакой разорванной души он не чует, но… Но потом он останавливается, и я даже ударяюсь носом о его локоть.

— Три шага влево, — просто произносит он, и я подчиняюсь. Ищейка у нас он, я не чую тут души, а просто так брести по улице, и ждать, пока в неё слетятся клочья души — совершенно непродуктивно.

Первая крохотная искорка зажигается на самой поверхности шара. Потом — она опустится в глубь, а еще позже мы сдадим этот шар в Лазарет Отравленных Душ, где эти шары держат в сосудах со освященной водой, чтобы души в них быстрее восстанавливались.

— А я думала, что ты меня разводишь, — вырывается у меня, Дэймон же корчит такую рожу, мол, как ты могла обо мне такое подумать, святоша.

Он, видимо, устал, потому что колкостей на этот раз от него выдается в три раза меньше, чем до этого. В какой-то момент Дэймон даже вдруг догоняет меня и стаскивает с моего плеча сумку с пайком и предыдущим хрустальным шаром.

— Эй… — я возмущенно вцепляюсь пальцами в ремень.

Дэймон задирает бровь.

— У тебя плечо затекло, — хмуро кривит губы он, — и ты из-за него тормозишь. А я хочу быстрее, так давай я поношу, пока ты душу соберешь.

— Там мой паек, — замечаю я, на что Дэймон в который раз за день закатывает глаза, ныряет ладонью в мою сумку, вытягивает оттуда шоколадку и шлепает мне на раскрытую ладонь.

— Все, теперь тебе хватит еды на час, а теперь ты можешь начать работать? — шипит он, забрасывая ремень моей сумки на плечо. Судя по выражению его лица — отбирать придется силой.

Мда. Непредсказуемость у этого придурочного демона — потрясающая. Впрочем ладно, хочет помочь — пускай, плечо и вправду болело. А если Дэймон вздумает спереть мой паек — мне вроде должны выдать другой, а ему прилетит хорошей такой карательной мерой, его отволокут «на сушку». Так называется профилактическое пребывание под конвоем в глубинном слое, том самом, где распяты демоны. После этой «сушки» демоны возвращаются обычно совершенно прибитые, но это помогает им держать себя в руках.

Я собираю душу.

Дэймон опять мной командует.

Шаг влево, шаг вперед, а теперь — три назад, ты прошла мимо, киса!

Кажется, что я иду по минному полю, пытаясь попасть во все абсолютно клетки.

— Семь шагов вперед, — замечает Дэймон, и я понимаю, что отошла от него достаточно далеко.

— Эй, ты точно чуешь на таком расстоянии, недоверчиво уточняю я, оборачиваясь.

— Точно, — отмахивается демон, всем видом демонстрируя усталость, и что я его величество смею задерживать, — семь шагов, киса. Там последний клок, самый крупный. Впитай его, и мы свободны. Давай скорей, я уже смертельно хочу в кроватку, поспать.

Чудный экземпляр, да?

Впрочем, я не жалуюсь, в Чистилище таких много.

Я делаю семь шагов вперед. По пути в шар слетаются маленькие, светлые клочья души. Слетаются, как ночные мотыльки на огонь. И все-таки Дэймон прав — последней в шар втискивается огромная искра, яркая, ядро души. Прекрасно.

— Дэймон, я все, — облегченно выдыхаю я, опуская руку с шаром вниз. Вот только ответа я не слышу.