Светлые века - Йен Р. Маклауд Страница 43

– А это кто?

– Это мой друг Робби, Маман.

– Как вы познакомились? – Маман отпустила Сола и порылась на приставном столике в поисках сигареты, которую закурила и рухнула обратно на свой залитый солнцем диванчик. – И где ты сейчас живешь?

– Робби родом из какого-то Брейсбриджа, Маман. Мы оба живем в Кэрис-Ярде.

С кончика сигареты посыпался пепел. Подъемное окно было полуоткрыто. Снаружи ворковали голуби. Пока длилась пауза, я заметил, что глаза Маман беспокойно бегают под накрашенными веками. Она, как голубица, слегка дрожала всем телом.

– На лето сгодится, верно?.. – неуверенно спросил Сол, стоя посреди неровно уложенного ковра, где Маман его оставила, когда прекратила обнимать. – Ты же понимаешь, Истерли…

Последовала еще одна долгая пауза. Я опять вдохнул лекарственный, горелый запах, пока Маман тушила сигарету в цветочном горшке.

– О, я не сомневаюсь, что сгодится. Кстати, кем ты работаешь?

– В доках, то да се… Собираю всякое. Ну, Маман, ты же понимаешь – все упирается в деньги.

Она дрожащей рукой потянулась за новой сигаретой.

– Ну конечно, мой дорогой, все всегда упирается в деньги. – На каждое слово приходилось по колечку дыма. – Старенькие, да удаленькие, м-м? Можно сколько угодно нести всякую гражданскую чушь, но деньги нам нужны, как воздух… – Ее глаза потускнели, и веки опустились, словно размышления на эту тему пробудили печаль, а потом она встрепенулась, когда Сол начал копошиться в сумке с вещами, которые мы все утро тырили с рыночных прилавков.

– Мы кое-что принесли…

Маман то ли подалась вперед, то ли откинулась на спинку диванчика, словно застряла между двумя фазами движения, превратившись в расплывчатую фотографию. Она дрожала всем телом. Мне пришло на ум, пока я глядел на эту женщину, скособочившуюся на залитой солнцем кушетке, окруженную воркованием голубей, вихрящимся дымом и пылью, что в Маман, невзирая на грузное тело, присутствовала некая зыбкость. Складывалось ощущение, что тому, кто захочет познать ее суть, придется долго копаться в складках ткани и плоти.

– Подарок, ах, это всегда так приятно… всегда найдется то, чего не имеешь, а желаешь… – Маман разговаривала сама с собой шепотом, с придыханием, пока Сол разворачивал вощеную бумагу, в которую было упаковано нечто маленькое, сделанное из фламандского кружева. – Сюрприз, о котором не просишь… – продолжала говорить Маман, и ее трепет перешел в покачивание, она наклонилась ближе, чтобы как следует рассмотреть содержимое бумажного цветка, который Сол положил перед ней на стол. Дым от ее сигареты взволнованно колыхался. – Ты же знаешь, что твоя Маман любит подарки, м-м? – И вот наконец вещь была явлена миру: короткое ожерелье, изящная кружевная штуковина, расшитая крошечными кусочками гагата и ляпис-лазури. – Только подумай, мой дорогой, сколько труда вложено. Сколько мучительных часов с коклюшками…

Выхватив подарок из пальцев Сола, она поднесла его к шее и принялась возиться с застежкой.

– Помоги своей Маман, дорогой. Эти штучки такие… м-да, туговато. Но не бери в голову. Дареному коню в зубы не смотрят. Так люди говорят, верно? – Украшение исчезло в складках подбородка. – И Маман так рада, что ты пришел. О да, рада. Так мило с твоей стороны… я же тебе об этом сказала?..

Я наблюдал, как Маман снова заключила Сола в объятия. Она все еще что-то говорила, перебирая пальцами кудри у него на затылке, но теперь слова было трудно разобрать.

В конце концов Сол выпрямился и посмотрел на меня. Кашлянул, пригладил растрепанные волосы.

Маман изучила кончик новой сигареты.

– Но я знаю, – сказала она, – что ты пришел повидаться не со мной. Девушки по-прежнему влюблены в тебя, Сол. Так всегда было, м-м? Почему бы тебе просто не улизнуть, оставив приятеля со мной. Как бишь тебя звать… – Она медленно перевела на меня взгляд. – Робби из Брейсбриджа?

– Но, Маман, ты не можешь…

– Иди, мой дорогой! – Вокруг нее взвихрился пепел. – Ты же сам сказал, что этот парнишка – твой лучший друг. Как же еще он сможет познакомиться с Маман…

Я бросил на Сола взгляд, полный отчаяния, а когда он закрыл за собой дверь, уставился с пересохшим ртом на Маман, которая с трудом поднялась с дивана.

– Разумеется, – бормотала она, ковыляя по коврам к приставному столику, – я-то слышала про Брейсбридж, даже если он не слышал. – Я заметил, что ее руки удивительным образом перестали дрожать, пока она наливала похожую на сироп жидкость из графина в бокал размером с наперсток. – Разве могла не услышать, занимаясь таким бизнесом?

Я кашлянул.

– Если честно, Маман, я сомневаюсь…

– Хочешь сказать, мой сын тебе ничего не объяснил? – Она отложила бокальчик, подавила приступ дрожи. – Впрочем, сомневаюсь, что ты бы понял… Тут нужна небольшая демонстрация. – Подойдя ближе, Маман похлопала меня по поношенной жилетке, провела накрашенными ногтями по швам, пока нитки не затрещали. – Похоже, не завшивел. И почти не воняешь. Сол прав – у вас там в Истерли дела идут весьма неплохо, пусть я и уверена, что в результате кое-кому пришлось гораздо хуже.

Она положила руку мне на плечо. Настала моя очередь подавить дрожь.

– Видишь ли, Робби, этот дом совсем не то, о чем ты мог подумать. Мы не похожи на уличных проституток или шлюх в борделях, рассадниках люэса… – Она улыбнулась. – Впрочем, ты и про них мало что знаешь, м-м? Так или иначе, вот мой совет: забудь про любовь. То, что мы здесь продаем, гораздо ценнее. Это дом грез, и мы продаем грезы. А грезы приходят из Брейсбриджа, в точности как ты… ну, по крайней мере, кое-какие из них. Разве это не милое совпадение? – Она опять наполнила свой наперсток и сделала глоток. – Я всерьез разочарована тем, что Сол не вспомнил название местечка, проведя столько лет здесь, под воздействием его чар. С другой стороны, он так старается все забыть, м-м? Пренебрегает своей Маман, несет эту чушь о том, что все люди равны, его приходится ждать целую вечность. – Она надула губы. – Не то чтобы Маман не нравились подарки… – Она поковыряла пальцем где-то возле затылка. Раздался щелчок, и кружевное ожерелье упало на пол. – Уверена, такие носят все уличные девки и торговки рыбой. Увы, оно не соответствует моде Нынешнего века… – Она фыркнула. – Но ты по-прежнему не понимаешь, чем мы тут занимаемся, м-м? Хочешь узнать?

Маман, нежно массируя мои плечи, подтолкнула меня к креслу в углу. Оно было с подголовником, завалено подушками и хранило запах чужих тел. Я в растерянности откинулся на спинку, наблюдая за