Книжник - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов Страница 44

— Она обвязана вокруг Утолии, а прикасаться к ней мы не можем, — смущенно ответил парень.

— Или не хотите? — осматривая отвесный склон, ехидно уточнил я.

Похоже, под целительские воздействия опять попаду. Кожа на руках восстановилась, но ее в обязательном порядке обдеру. Да и без страховки подниматься, если честно, стремно. Скалолаз из меня еще тот.

— Подожди! — успокоила девушка. — Мы пожертвуем часть веревки, перережем ее возле графини и тебе скинем.

И почему до такого решения не додумался Шалий? Все же элементарно! Ну, сам об этом не подумал, так я-то внизу и не знаю, что происходит на вершине. Так себе отмазка, мозги у нас плохо работают от усталости или вновь из-за высоты и нехватки кислорода. Слабое утешение, но другого нет.

Вершина имеет небольшую площадку, метров пять в диаметре, как раз подходящее место под наши цели. Веревку, которой обмотал Утолию для подъема, срезал, подшучивая над друзьями, которые так и не притронулись к графине.

— Непонятно как вы ее только сюда затащили? — покачал я головой.

— Волоком, — хмуро ответил Шалий. — Макс, прости, я твердо уверен, что прикасаться к ней нельзя никому кроме тебя.

— У меня схожее чувство, — серьезно поддержала приятеля девушка. — В один момент, готова была подхватить мертвую женщину, воздух уплотнился и оттолкнул. Не спрашивай, как такое возможно, сама не понимаю.

Как разместить медные трубки и для чего они нужны? Вопрос интересный, по словам Шалия следует выложить их в виде конечностей усопшей. Это мне напомнило старую считалку: «палка, палка, огуречик вот и вышел человечек». С чего такая ассоциация? Особенно если учитывать, что под «огуречик» нет ничего подходящего.

— Теперь медленно сыпь порошок на трубки, сделай этакую полосу без разрывов, а оставшуюся часть — на голову! — подсказывает сын судьи.

— И это из легенды узнал? — интересуюсь, выполняя его инструкции.

— Угадал, — напряженно ответил парень.

Все готово, а никакого огня нет. Надо как-то поджечь? Сомневаюсь, что обычный огонь поможет, не тот случай. Тем не менее, хотел попросить огниво, однако, в последний момент сдержался, увидев, как начинает плавиться медь. Вот она стала закипать, пошел небольшой дымок, полетели искры и вдруг мумию графини охватил прозрачный огонь. От него нет ни жара, ни запаха, он все выше и выше устремляется в небо. Столб пламени взмыл на десяток метров, а потом стал опадать. Мгновение и от Утолии осталась горка пепла.

— Теперь тебе его надо развеять, — прошептала Террия.

— Догадываюсь, — кивнул я.

Какое-то время помедлил, склонившись над прахом. Кстати, личные драгоценности графини исчезли, сгорело все! Пепел словно склеен, теплый и от него ощущается волна умиротворения. Неужели такое возможно? Ничего не говорю, зачерпываю сложенными лодочкой ладошами, тот легко отделяется и становится сыпучим. Магия, она дает ответы на большинство вопросов и в тоже время ставит загадки. Потом над этим подумаю и постараюсь изучить книги, где описываются схожие ритуалы. Делаю шаг к пропасти и резко вскидываю руки над головой. Прах древней магини устремляется вверх и мгновенно вспыхивает разноцветными искрами. Процедуру повторил еще шесть раз, получилось семь подходов и все это время в воздухе кружились искры. Когда на вершине скалы не осталось ни единого грамма от графини, то прах вспыхнул и стал угасать. На своей щеке ощутил чье-то легкое прикосновение, а в голове раздался шепот: «Спасибо. Сделка завершена».

— Красиво и волнительно, — тихо произнесла Террия, потом добавила: — Правильно, что она ждала столько времени. Такой уход за грань — нечто!

Что она подразумевала под своими словами я не понял, уточнять не стал. Шалий же сказал:

— Никогда такого не видел, впечатляющее зрелище.

— Макс, а сам-то что скажешь? — поинтересовалась девушка. — Ты что-нибудь почувствовал?

Хм, а ведь действительно, есть радость и горечь утраты, приобретение чего-то ценного и в том числе сильное опустошение, словно потерял часть себя. Это очень трудно объяснить, тем более что графиню лично не знал, да и не мог, она совершенно из другого времени. Друзьям попытался передать свои эмоции, получилось плохо, и они меня вряд ли поняли. Честно говоря, самому еще предстоит разобраться в ощущениях. Однако, никаких знаний не приобрел, остается надеяться, что те как-то проявятся, недаром же неоднократно обговаривалось про время. С чем это связано? И есть ли какие-то еще условия? Вполне возможно, иначе бы оказалось слишком легко и просто. Утолия бы не решилась передавать свои возможности неизвестному. Ну, это очередное предположение, не факт, что правдивое.

— Спускаемся, — зябко передернул плечами. — Если останемся на вершине, то точно замерзнем.

— Вроде бы не холодно, — удивилась девушка, а парень внимательно на меня посмотрел.

Внутренняя дрожь, начинает лихорадить. Неужели сумел простыть? До замка еще идти и идти, не хотелось бы тут свалиться и стать обузой. Поэтому стараюсь не показывать вида, что чувствую себя неважно и все время подгоняю друзей. К вечеру стало хуже, ноги заплетаются, мысли путаются. Шалий убедил обустроиться на ночлег, мотивировав тем, что до замка все равно сегодня не доберемся, даже если ночью пойдем. Его поддержала Террия:

— Эти места знаю, предстоит преодолеть пару расщелин, не очень сложно, но ночью риски возрастают.

Согласен, еще раз могу повторить, что горы ошибок не прощают. Впрочем, безрассудство не всегда засчитывается в актив и граничит с дуростью.

Мы остановились на площадке, от которой остается порядка семи километров до замка, это если мерить прямой линией. Пожалуй, завтра к вечеру сумеем дойти, если не случится чего-то неординарного. Видя мое состояние, друзья сами занялись подготовкой ночлега. Я пытался им помогать, путаясь под ногами. Пользы от меня никакой, зато Шалий или Террия постоянно рядом, страхуют, чтобы не упал. Пару раз запнулся и заваливался, но меня поддерживали. В какой-то момент это надоело девушке, и она заявила:

— Так, Макс, сядь и не мешайся! У тебя сил не осталось и, похоже, ты все же простыл. Увы, никаких настоек с собой нет, а мой дар с такой болячкой не справится.

— Почему? — вяло поинтересовался я у нее. — Знаешь — боли не боюсь, один раз ты помогла.

— Как бы тебе объяснить, — Террия наморщила лоб, а потом кивнула на арбалет: — Представь: летает комар, а ты по нему болтами стреляешь. Какова вероятность, что избавишься от настырного насекомого таким образом?

— Ноль целых, ноль десятых, но вероятность печального исхода для кровососа существует, — буркнул я.

— Это как? — удивленно спросил Шалий.

— От случайности никто не застрахован, — я широко зевнул и зябко обхватил себя руками.

— Ложись, — указала девушка на подготовленный лежак из свежесрезанных веток.

А вот встать оказалось не так-то просто. Собрал волю в кулак