Есть женщины в русских селеньях. Приключение I - Маргарита Преображенская Страница 5

И всё-таки, несмотря на попытки «расшутить» себя и расхрабриться, мне было страшно от предвкушения встречи с ним. Непонятно, зачем Владыке понадобился зоревой эльф. Ну точно, не в картишки перекинуться! Анкалимэ стояла передо мной, ожидая ответа, и мне вдруг показалось, что она очень нервничает и держит лицо из последних сил, разворачивая передо мной и Кусимаром иллюзию безразличной мрачности и жёсткости.

— Хорошо, я пойду с тобой, — сказал я. — Только шишигу тоже возьмём!

Анкалимэ быстро наклонила голову в знак согласия и, по-моему, для того, чтобы скрыть счастливую улыбку, и со стремительностью ядовитой змеи в броске двинулась к стене, сквозь которую недавно появилась.

— Владыка Даркель-тейна Айканар дро Лэй! — прозвучало у самых дверей, но мы так и не увидели грозного повелителя дроу, потому что прошли в другую комнату сквозь отодвинутую, словно занавеска, стену.

Дальше таких «занавесок» мы миновали много. Анкалимэ, наверное, опасаясь погони, мастерски путала следы. Кусимар дрожал от страха у меня на плече, а я всё думала о зоревых эльфах. Остановились мы в уютной пещере, где во всю стену было вполне сносное граффити — портрет какого-то высокого широкоплечего и, в общем-то, симпатичного … Индейца?! Оторопев, я даже протёрла глаза. Нет, правда, индеец! Ну а как ещё объяснить наличие такой красной кожи? Только с чего бы эльфачке рисовать во всю стену такого вот Чингачгука? Ну не из-за того же, что он Великий Змей? Догадка пришла, как удар по темени. Да это же не индеец, а зоревой эльф! У них кожа красная и уши вон какие торчат!

— Карнистир! — сказала Анкалимэ, указав на портрет, словно тот был живым. — Наследник дома Зари.

И я была просто поражена произошедшей с ней переменой. От гордой и вредной «змеищи» не осталось и следа! Это имя было произнесено с такой неизбывной нежностью и болью, что у меня сжалось сердце.

— И мой избранник! — добавила Анкалимэ с оттенком горечи в голосе.

При этих словах Кусимар аж соскользнул вниз от удивления, шлёпнувшись на вовремя подставленные мною ладони.

— Пока мой венценосный отец, Владыка Даркель-тейна, снедаемый жаждой подчинить себе всю тьму и сырость этих пещер, уходил на более глубокие уровни подземелий, я получила возможность увидеть настоящий свет, оставшись без постоянного контроля с его стороны, — даже не удостоив шишигана взглядом, продолжала Анкалимэ. — Яркое солнце опасно для чувствительных глаз дроу, поэтому я выходила на поверхность по вечерам, когда небо вспыхивало закатным огнём, и подолгу смотрела на лес и горы вдали, слушала пение птиц и шорохи ночи. Тогда я поняла, что мир за пределами пещер огромен и прекрасен! А однажды, когда закат был особенно алым, я повстречала его.

Анкалимэ взглянула на портрет зоревого эльфа и, тяжело вздохнув, опустила голову.

— Вот-те ж вам эльфачьи страсти! — взволнованно пискнул Кусимар, усевшись у меня на ладонях, словно зритель на спектакле.

— А папа, наверное, был против вашего союза? — осторожно спросила я, догадываясь обо всём.

— О союзе он не знает, — грустно усмехнувшись, сказала Анкалимэ. — Если бы узнал, меня бы уже не было в живых: правящие дома заботятся о чистоте крови.

— Дочь Владыки, а бесправнее простого шишигана! — абсолютно искренне изрёк Кусимар, а я почувствовала, что на мои ладони упало несколько горячих капель.

Похоже, история красавицы дроу заставила пузатого проказника прослезиться.

— Он узнал только о том, что я поднималась на поверхность, — Анкалимэ грустно усмехнулась. — Теперь на каждый выход из Даркель-тейна наложено заклятие испепеления, уничтожающее всех, у кого нет специального разрешения на перемещения за пределами города. А наши колдуны с твоим прибытием начали сложный ритуал, который навсегда запечатает подземелья. Уже наложены две печати, осталась третья — последняя.

«Ох, и припечатала бы я кому-то!» — подумала я, имея в виду втравившего меня во всё это шишигана, хотя я же сама согласилась, не подумав. Бестолочь! Кусимар виновато втянул голову в плечи, всей своей сгорбленной упитанной спиной показывая: «Оправдаю. Отслужу. Отстрадаю. Отсижу…» Ну как на такого сердиться?

— Единственный недостающий ингредиент для последней печати — зоревой эльф. Его должны принести в жертву вместе с кем-то из дроу — символ света и символ тьмы, образующие нерушимую печать. Поэтому я и сказала, что пойти со мной в твоих интересах. — К Анкалимэ снова вернулась прежняя решительность и властность, окружавшая её ореолом мрака. — Ты ведь не хочешь умереть, вала-тё Алинэн Акулинэль?

— Ну в ближайшей пятилетке не планирую, — сказала я. — А что?

Дело принимало серьёзный оборот. Можно даже сказать, что попала я, как кур во щи.

— И тебе, и мне необходимо выбраться из пещер, — продолжала гнуть свою линию красавица дроу. — Для этого нужно хорошо ориентироваться в подземных лабиринтах и знать, как обходить ловушки дозоров, что прекрасно умею я, но преодолеть заклятие испепеления, а тем более — печати защиты, мне не по силам. Для этого мне нужна помощь вала-тё — посланника бога.

У меня даже мурашки поползли по коже от такого заявления. Ох уж эти дроу! Не успеешь оглянуться — то в змей обращаются и съесть норовят, то испепелить рвутся!

— Я! Я! Я могу! — возопил Кусимар, высоко подпрыгивая у меня на ладонях, чтобы мы могли заметить его служебное рвение. — Преодолеть заклятие испепеления! Я!

Анкалимэ впервые взглянула на него без высокомерия, присущего всем дроу. Через несколько мгновений после того, как Кусимар с дипломатичностью нечистой силы и наглостью заядлого торгаша договорился с Анкалимэ о льготных условиях спасения для оставшихся в живых шишиганов, мы двинулись в путь.

Заклинание испепеления было пройдено на редкость легко и даже весело. Когда мы приблизились к одному из выходов, чтобы покинуть Даркель-тейн, Кусимар с воинственным писком «Не трусь! Всё будет кусь!» подпрыгнул с моего плеча вверх, неожиданно отращивая огромные крылья и накрывая нас ими, словно зонтом.

— Они у тебя что огнеупорные? — тихо спросила я, когда мы уже бежали по тёмному коридору, стараясь успеть за длинноногой эльфачкой, мчавшейся вперёд, как сверкающий метеор.

— Мы, шишиганы, питаемся жаром глубин, так что выдержать жар заклинаний для нас — как нечего делать! — гордо приосанился Кусимар, не забывая сдувать лёгкий дымок, всё ещё сочившийся с его слегка опалённых крыльев. — Ты лучше думай, как печати миновать будем, вала-тё!

Задуматься, и правда, стоило, но заниматься этим было некогда, потому что тёмные лабиринты подземелий были полны опасных сюрпризов: приходилось переходить через подвесные мосты над реками пышущей