Ведьма. Истоки - Галина Валентиновна Чередий Страница 52

экран, не сразу поняв, что и вижу. Из динамика лился гул, какой бывает обычно в людных местах, и на экране действительно было такое. Судя по всему, съемка велась в зале какого-то ресторана и запечатлела она Лукина, которого я едва смогла узнать. В дорогом и идеально сидящем темно-синем костюме с гладко зачесанными волосами, что обычно торчат как хотят, он сопровождал к столику роскошную красавицу в платье с та-а-аким декольте и открытой до предела спиной, что совершенно непонятно, как оно вообще на ней держалось. Данила что-то сказал девице, наклонившись к самому уху, и ее грудной, дико сексуальный, смех перекрыл на несколько секунд общий шум. Они подошли к столику, ведьмак отодвинул стул, его спутница уселась, а он снова наклонился, наверняка имея в таком положении полный обзор на еще скрытый платьем минимум, взял за руку ее и поцеловал пальцы. Вышло это настолько интимно, многообещающе, дразняще, что мне почудилось — по телу промчалась волна смертельного холода, заморозившего меня от пальцев на ногах и до горла. И дышать мне внезапно стало нечем.

Глава 19

Краем глаза засекла какое-то движение, и повернула голову, уставившись на топающего с подносом Альку. Едва поймав мой взгляд, слуга шарахнулся к стене с испуганным взвизгом, уронив свою ношу, съежился у стены, уменьшаясь чуть ли не в три раза,, и замер, крупно дрожа и жалобно поскуливая в винной луже и посреди осколков бутылки и бокалов. И именно его реакция немного отрезвила меня, позволяя осознать, как нечто бешеное и темнейшее прет из меня прямо сейчас.

— Все нормально… — сказала бедолаге, не узнав в этом хриплом рычании собственный голос. — Тебе нечего бояться.

Альке уж точно нечего. Поднялась и пошла в ванную. Пошла, хотя чудилось — внутри бушует и пихает вперед с огромной силой то самое темное. А я сопротивлялась этому потоку и переставляла ноги нарочно медленно, и от борьбы меня шатало от стены к стене, словно пьяную в дрова. В уже наполненное частично паром помещение ввалилась и сразу прижалась к ближайшей стене спиной, по сути приковывая себя к ней лопатками.

— Василек?

Данила с комфортом расположился в дальнем углу наполняющейся ванны, раскинув по бортикам свои мощные руки, но при моем появлении тут же вскинул голову и уставился в лицо настороженно. Просто почуял мое состояние? Или знает за собой вину и прикидывает как действовать? И насколько эта самая вина весома? Темное-стихийное заворочалось снова, запели лопающимся металлом рвущиеся оковы. Стоп! Люда, стоп!

Я почти слепо потыкала в экран и вытянула перед собой руку, позволяя Лукину увидеть видео. Молча, потому что жутко боялась того, что могло вывалиться сейчас из моего рта. Губительных слов, что в таком моем состоянии наверняка будут подкреплены запредельной силой. Почему мне настолько… что? Больно? То, что я чувствую — это боль? Тогда, выходит, я прежде и не знала, какой она бывает.

Ведьмак смотрел спокойно, не меняясь в лице и оставаясь в той же позе. Причем, не столько на экран, сколько по-прежнему мне в лицо.

— Конкретно с этой задачкой я не могу помочь тебе справиться, Люсь, — наконец произнес он, как мне показалось крайне холодно, едва ли не с ледяным треском в голосе. — Сейчас и впредь такие предстоит решать нам исключительно самостоятельно. По-другому не выйдет у нас никак.

Я ничего не поняла в этом момент. Ничего, кроме того, что он мне в чем-то отказывает. В опоре, почве под ногами, в долбаном бревне, за которое я ухвачусь, чтобы не утонуть в чистом темном бешенстве.

— Малыш, посмотри, — голос Лукина потеплел и смягчился на самую малость, но и этого хватило для того, чтобы подманить другую, обычную меня. — Ты же на самом деле можешь смотреть и видеть.

Через десять или сто вдохов-выдохов спустя, я таки отлепилась от стены, на нетвердых ногах подошла к ванне и подставила ладонь под струю льющейся воды. И жидкость мигом как будто сгустилась, превращаясь в некую гелеобразную мешанину из мельчайший мокрых льдинок, что покрыла мою кисть как перчатка и собралась горкой в ладони, когда ее перевернула и понесла к лицу.

“Водица текучая, сила чистоты и правды в тебе могучая, слепоту темную сними, видеть одну лишь истину помоги” — взмолилась я совсем не приказным тоном. Не господаркой ведь я была сейчас мифической, а просто девчонкой, жалкой, влюбленной, выходит, без памяти внезапно.

Провела по глазам, по лицу, чуть не застонав от облегчения, которое разлилось от мгновенно растаявшей и просочившейся сквозь кожу ледяной каши. Проморгалась и посмотрела снова в экран, где еще продолжалось проклятое видео… Мотнула головой, разумом понимая, что вижу и почему, но не в силах пока угомонить раскачавшиеся эмоции.

Вот теперь на экране был знакомый мне ведьмак. Мой Лукин. В одной из своих любимых кожаных курток, растрепанный, нахально ухмыляющийся с бесконечно скучающим видом и вальяжно развалившийся на далеко отодвинутом от стола стуле напротив все той же красавицы. Вот только вместо роскошного ресторана вокруг них была какая-то забегаловка быстрого питания, девица была одета соответственно месту и погоде, пусть и навалилась немаленькой грудью на стол, что-то настойчиво втирая Даниле, который то и дело кривился и поглаживал и покручивал на запястье черную полосу фейринского браслета. А его собеседницу каждое это движение, похоже, выводило из себя. Вот ее лицо исказилось до неузнаваемости, являя на долю мгновенья вместо красавицы седое растрепанное страшилище, мигом мне напомнив ужас, пережитый в доме Рогнеды. Псевдо-красавица кинулась вперед, через стол, вытягивая уже не руку — когтистую лапу и попыталась ухватить Лукина за руку с браслетом. Краткая вспышка того самого, родного зеленовато-голубого, как подсвеченная ярким солнцем толща воды света, и агрессоршу отбрасывает. Она падает со стула, люди вокруг это замечают, кто-то кидается ей помочь подняться, на Данилу и не подумавшего сдвинуться с места, поглядывают с осуждением. Видео обрывается.

Я подняла глаза на Лукина, что все так же терпеливо ждал. Не делал попыток дотронуться или заговорить, за что я была ему сейчас благодарна.

— А ты… ты видел сразу… — сипло спросила, прислушиваясь к происходящему внутри.

— Да, заморочить после можно только того, кто не видел как было все на самом деле.

— Ясно, — я уронила телефон на его одежду и развернувшись, пошла к выходу из ванной.

Мне нужно как-то унять эту бурю внутри. Потому что она не желала довольствоваться исчезновением источника,