Санкт-Петроград - Евгения Духовникова Страница 54

— Занятно, — мужчины переглянулись. — А факты говорят об обратном. Ведь именно ты смогла отвлечь единственный патруль, способный помешать похитителям доставить Чашу к Вратам? Не так ли, Маргарита Константиновна?

Будто рухнула незримая гильотина: стальным лезвием скользнула вниз, начисто отсекая призрачный шанс выкрутиться.

Им известно её настоящее имя... Плохо. Тео предупреждал, чтобы она ни в коем случае не допускала этого.

— А ты, я погляжу, совсем не удивлена, — ловким движением молодой человек выдернул из нагрудного кармана её куртки курьерское удостоверение. Прочёл надпись, усмехнулся. — Уж не обессудь, но мы не станем звать тебя этим несуразным вымышленным именем.

Её била мелкая дрожь. Немалых усилий стоило не выказывать своих истинных эмоций. Она упрямо сжала губы, пряча истинные эмоции настолько глубоко, насколько это возможно. А в голове всё вертелось, как заевшая грампластинка: "Тео всё уладит. Тео всё им объяснит. Тео не даст тебя в обиду".

С твоим подельником мы тоже разберёмся, не сомневайся, — длинноволосый будто прочел её мысли. — Теодор уже давно у нас на карандаше. Если он надеется залечь на дно и переждать, пока всё уляжется, то напрасно. У нас длинные руки.

И тут Рита поняла, что влипла — капитально, основательно и безнадёжно.

* * *

Небо над Санкт-Петроградом было темнее обычного: вместо пурпурно-розовых и сиреневых тонов в нём сейчас преобладали фиолетово-чёрные и багровые оттенки. Спирали, жгуты и ленты облаков отражались в Неве, из-за неутихающих волн на поверхности воды дробясь на тысячи рваных лоскутов, и в их мельтешении мерещилось нечто зловещее. Словно весь инфрафизический мир в одночасье превратился в огромное зеркало и отражал её эмоциональное состояние.

Врата, которые открыл особист из инфрамира вместе со своим длинноволосым напарником, оказались совершенно не такими, как те, что создавал Тео: неудобными, жёсткими, колючими. Проходить через них было всё равно что голышом продираться через кусты терновника. Рита даже зажмурилась, испугавшись, как бы незримые шипы не выцарапали глаза, — но это оказалась всего лишь иллюзия. Только чересчур реалистичная.

В грудь негостеприимно ударил резкий порыв холодного ветра. Они стояли на набережной. Здесь, в Санкт-Петрограде парадный вход в Зимний смотрел не на Дворцовую площадь, а на воду. Сама набережная была шире в несколько раз, в отличие от своего оригинала, а движение по ней было в разы медленнее. Транспорт в инфрамире, как успела заметить Рита, не являлся обусловленной жизнью необходимостью, а играл сугубо прикладную роль, кроме того, имел некий сакральный смысл, ну, и конечно, исполнял развлекательные функции. Ведь если ты можешь запросто попасть с одного конца города на другой, просто сосредоточившись в достаточной степени и пройдя ментальной тропой, то необходимость в автомобилях и автобусах отпадает сама собой.

Кое-какой транспорт, конечно, в Санкт-Петрограде всё же имелся. Рита и двое мужчин, крепко держащих её под руки, посторонились, пропуская открытый экипаж, запряжённый тройкой вороных коней, галопом промчавшихся по набережной.

Рита тихо усмехнулась себе под нос. В самом деле, какой же параллельный мир без дилижансов, шарабанов и карет — если в каждой первой книжке об альтернативных реальностях этого добра пруд пруди? Словно авторы сих творений, сублимируя детские фантазии и тайные мечтания, нарочно стремятся нашпиговать свои опусы всеми известными им атрибутами "изящной эпохи": корсетами, кринолинами, жабо, сюртуками и фраками, дорическими колоннами на помпезных фасадах, витражами, эркерами, сложносочиненными блюдами высокой кухни, серебряными столовыми приборами, пергаментами и свечами в закапанных парафином канделябрах — в угоду вожделенной красивости и в ущерб здоровой практичности, а главное, здравому смыслу.

Гужевые повозки. Трамваи. Дирижабли. Лодки и корабли. Ах, да, Тео упоминал о подземке...

Воспоминание о Тео вернуло её к реальности — рывком, внезапно, словно кто-то с силой дёрнул за тонкую леску, обмотанную вокруг её души. Она заморгала часто-часто — зрение не сразу соизволило сфокусироваться на окружающей её обстановке: длинный коридор, устланный ковровой дорожкой с мелким рисунком, высокие узкие окна с одной стороны, потрескавшиеся от времени портреты представительных дам и господ — с другой. Ни дать ни взять достославные предки, зорко следящие, чтобы их далёкие потомки стали достойными продолжателями рода и дела.

Сопровождавшие за руки её больше не держали. Один шёл впереди, другой сзади. Рита пошевелила кистью — невидимая глазу привязь ощущалась как тонкая, но прочная цепь.

Значит, она все-таки пленница, а не "подозреваемая".

Значит, ее не отпустят так просто.

За считанные минуты ясность сознания вернулась полностью. Что же с ней было? Рита смутно припоминала, как они вошли в главные ворота, пересекли тесный внутренний двор, поднялись по ступеням и свернули в длинный коридор, миновав несколько постов охраны... Но всё это время она размышляла о другом, обо всякой чепухе. Ее внутреннее "я" словно бы отказалось ей подчиняться, став самостоятельной, независимой субстанцией. Так вода, высвободившись из опрокинутой чашки, растекается по полу; так река во время весеннего половодья выходит из берегов и разливается во все стороны.

Может, это произошло из-за тактильного контакта? Она потёрла запястье, дав себе зарок не позволять больше никому хватать её за руки.

Рита мысленно взяла себя за шкирку и несколько раз энергично встряхнула. Не расслабляться! Как там любит повторять отец? "Помните, всё, что вы скажете, может быть использовано против вас. Молчание — золото".

Она ни в чём не виновата. И она сможет это доказать — не зря она дочь адвокатов. Пусть у неё нет юридического образования — за двадцать два года жизни она успела нахвататься столько информации, что её с лихвой хватило бы на целый курс "юрфака", а то и больше.

Ей должно хватить знаний и красноречия, чтобы выпутаться. Если, конечно, её станут слушать.

А если не станут — значит, она должна приложить все усилия, чтобы её выслушали.

Коридор и не думал заканчиваться. Неспроста это. Ведь расстояния в инфрамире не подчинены классическим законам геометрии, здесь всё иначе, и любой путь — производная от силы твоей мысли и вектора твоего стремления. Её тюремщики упрямо молчали, и в молчании этом девушке виделся недобрый знак.

Почему они идут так долго? Чего они хотят добиться? Тестируют на ней, иноземке, бытующие у них методы психологического давления? Нагнетают атмосферу? Она и без того более чем мрачная, вон какие чёрные тучи по небу ходят.

Коридор закончился так внезапно, что Рита даже пикнуть не успела: поворот, ступенька, высокий арочный проём — и они оказались в большом, идеально круглом зале. Народу в нем было немного,