Неудобный наследник - Владислав Добрый Страница 54

Я постучал в дверь. И почти немедленно услышал:

— Кто это нарушает покой стен обиталища ученых мужей в столь поздний час? Назовись!

Голос был глубокий, хорошо поставленный. Таким только в церковном хоре петь. Я откашлялся и постарался ответить в той же манере:

— Магн Итвис, сын Магна Итвиса, Наследник семьи Итвис и главы Собрания Великих Семей города Караэн!

За дверью некоторое время было тихо. Потом в створке открылось оконце и в него высунулась рука с масляной лампой. Я подошел поближе, на свет, чувствуя, что меня внимательно разглядывают.

— И что же привело вас сюда, молодой сеньор? — осторожно спросил тот же голос. Уже без прежнего напора, но не забыв упомянуть, что я только “молодой сеньор”.

— Срочное дело к Ректору. И оно не ждет. Я должен видеть его немедленно.

Рука с лампой скрылась, окошко захлопнулось. На меня начала накатывать усталость. Захотелось спать. Я оперся на створку и зевнул. И тут зашумели засовы и створка ворот дернулась под моей рукой, начав открываться. Приоткрывшись сантиметров на сорок, так чтобы можно было залезть разве что боком, створка застыла. Я некоторое время постоял, но не дождавшись другого приглашения, вошел в стены Университета.

Двери за мной закрылись.

Глава 19. В гостях у порядочных людей

С опытом начинаешь понимать, что есть два вида людей. Те, которые тебя кормят, прежде чем начать задавать вопросы. Даже когда ты являешься перед ними очень неожиданно. И все остальные, от которых только подлости дождешься. И, что бы эти вторые не делали, куда бы не целовали — расслабляться нельзя.

Так, или примерно так я рассуждал, пока уплетал плоский бездрожжевой хлеб, желтый козий сыр и тонкие, как листы бумаги, круги нежнейшей ветчины.

Слуга принесший деревянное блюдо с едой, в последний момент попытался схватить с блюда пучок зелени и унести — аристократам было не принято подавать “траву” на стол. Потому как зеленый лук и петрушка — для крестьян и бедноты. Не статусное. На такой диете отец и… Хотя, добила его, не диета. Я успел схватить зеленушку и отослал слугу жестом.

Отстояв право на салат, я отстраненно захрумкал луком. Вкус был яркий и насыщенный, но я даже не поморщился. Странно, почему я не разбит горем? Все же потерял близких людей. Нельзя сказать, что ничего не чувствую. Злость, например, есть. Даже не так. Говно кипит, я бы сказал. Но такое обычно бывает, когда ты сам сделал глупость и злишься на себя. Магн внутри меня затих и не отсвечивал. Тех всплесков чужих эмоций, памятных мне по первым встречам с дорогими родственниками, не было. Где мой ужас, отчаяние? Мучительное отвращение к себе, из-за убитого Хуго, например? Уж не психопат ли я часом?

Я прислушался к себе. И отчетливо ощутил злую радость, что я остался жив. Глубокую досаду, что оставил Аста без присмотра — ну ведь знал же, с кем имею дело! С аристократом Регентства! Вот же я дебил! В следующий раз, когда захочу подарить кому-то свой кинжал, рукоятью в сфинктер его себе засуну. Подавив нахлынувшую досаду, я сделал бутырбродик с сыром, откусил от него сразу половину и начал мучительно пытаться прожевать. Пока я заедал досаду, что потерял столько людей, на меня смотрел Ректор. Который и распорядился первым делом принести еду и отложить разговоры на потом. Правда, это уже после того, как я обрисовал ему свою ситуацию в общих чертах.

Меня привели в довольно уютный кабинет с большим дубовым столом и стульями вокруг него, камином, двумя книжными шкафами — в общем, точь в точь комната для совещаний в модной преуспевающей компании, только мебель из Властелина Колец а стены в стиле “Средневековый лофт” — под потолком просматривались массивные балки.

Сеньор Фро выглядел как человек, который только встал с кровати. В шикарной шелковой розовой ночнушке, колпаке в тон, вся эта красота расшита шести лучевыми звездами а поверх накинут длинный кожаный плащ с меховым подбоем. Растрепанная борода, седые пряди выбившиеся из под ночного колпака подтверждали — Ректор мирно спал этой ночью. Что косвенно указывало на полную его непричастность.

В помещение вошли еще двое. Маленький, лысый и пузатый — в строгом темно-коричневом платье, одинаково приличном и для мелкого аристократа и для солидного горожанина. Немного заспанный, но деловитый, опухшие глазки подслеповато щурит, но взгляд проницательный. И второй, худой и долговязый, в кожаном переднике поверх прожженного и засаленного камзола, чей первоначальный цвет я бы не взялся угадать.

— Разрешите представить, сеньор Итвис, — встал навстречу вошедшим Ректор. — Декан факультетов грёз, водных чар и естественных наук, магистр Фарид ибн Мухаммед.

Сказав это, Ректор показал на толстячка с проницательными глазками. Я присмотрелся к Фариду внимательнее, но не нашел в его лице никакого намека на ближневосточное происхождение. На вид он был большим европейцем, чем жители Караэна. И кожа светлее.

Я встал, протянул руку и хотел было поздороваться, но рот был набит до отказа, поэтому я просто прижал вторую руку к груди и кивнул. Одновременно старательно жуя и глотая.

— Вы кушайте, кушайте, не торопитесь, — ответил толстячок и тепло улыбнулся. Пожал мою руку пухлыми по восточному обычаю сразу двумя ладошками, успокаивающе погладил по плечу и проскользнул мимо, к свободному креслу. И плюхнулся на него. Магн внутри меня вяло возмутился столь вопиющим хамством, но я отвесил ему мысленную пощечину и он успокоился. Не время и не место сейчас рассказывать, как себя надо вести в моем присутствии.

— А это магистр Каас Старонот, — представил мне расхристанного Ректор. — Декан факультетов алхимии, естественных наук, геометрии и каллиграфии.

Каас небрежно лапнул меня за руку, тут же выпустил её, едва пожав. Тут же отвернулся и недовольно сказал Ректору:

— Магистр Фро, вы отвлекли меня от важного эксперимента! И я вас немедленно покину, если вы в течении минуты не докажите, что моё присутствие крайне необходимо!

— Прошу вас, садитесь, — устало махнул ему рукой на свободный стул Ректор. — Без вас, увы, не обойтись. Сеньор Магн, пожалуйста, расскажите, всё что рассказали мне. Можно без подробностей.

В наступившей тишине раздался оглушительный звук — это я проглотил остатки своего бутырбродика. После чего я немедленно закашлялся и тут же вцепился в кружку, чтобы запить. К моему удивлению, в кружке была не вода, а на редкость