Эмма Дженкинс - Елена Владимировна Добрынина Страница 6

– А ваш отец чем занимается?

– Мои родители погибли. Давно. Я живу у дяди с тетей.

– Значит, у нас с вами больше общего, чем вы думаете, – после некоторого молчания отметил этот по-прежнему неприятный тип.

Я промолчала. Что тут скажешь? Ни один ответ не будет к месту.

– Эмма, представляешь, мист Диксон – менталист! – воскликнула Лиз.

Я недоверчиво покосилась на мужчину, шагающего рядом со мной. Было чему удивиться. Во-первых, ось дара «разум – чувства» была самой редкой среди всех магических осей. И хорошие менталисты ценились на вес золота. Естественно, никто из них не мог избежать государственной службы. Нередко в особых подразделениях. Во-вторых, образ Эверта Диксона настолько не вязался с моими представлениями о менталистах, холодных, контролирующих каждый свой шаг и слово, все просчитывающих заранее, что поверить в услышанное было трудно.

– Менталист? Вы?

– Не похож?

Я покачала головой. И тут же насторожилась.

– А вы не…

– Я не читал ваши мысли. И не смотрите на меня с таким укором. Во-первых, это не совсем законно, во‐вторых, ваши мысли и так написаны у вас на лице, а в‐третьих, если бы я это сделал, вы бы ощутили вот это, – он внимательно посмотрел мне в глаза.

У меня защекотало в голове. Изнутри. Очень странное ощущение – забавное и незаметное, если не был к нему готов.

– Запомнили? Если почувствуете это рядом с кем-то, можете сразу устраивать скандал. И да, спасибо, мне тоже нравится цвет моих глаз!

– Вы невозможный, – признала я неожиданно для себя самой.

Диксон, улыбнувшись, развел руками.

– Вы будете служить? – решила я сменить тему.

– Придется, это мой долг. Но я точно знаю, чем займусь, когда отдам его: буду целыми днями бродить по городу и читать мысли юных мисси.

– Вы опять подшучиваете надо мной.

– Лучше уж шутить, чем плакать, не так ли? – произнес мой собеседник, не глядя в мою сторону.

Молодые маги проводили нас до ворот, и распрощались мы вполне по-дружески. Мист Степлтон разрешил приходить в яблоневый сад, когда нам будет угодно, даже обещал повесить там качели. Всю дорогу до школы Лиззи восторгалась тем, что завела такое полезное знакомство.

После обеда я, вспомнив об отложенной книге, снова открыла ее на том месте, где остановилась: «Она попробовала призвать силу ветра, но магия в этом проклятом месте не действовала. Мелисса уже готовилась дорого продать свою жизнь, как вдруг прислужник упал, пронзенный стрелой, и девушка увидела его…»

Кажется, Лиз была права: все эти истории – сущие глупости.

Мне снова снится яркий сон. Я на опушке леса, где мы иногда играем с друзьями. Но сегодня мне не везет: я оказываюсь в компании враждебно настроенных сверстников. Они что-то кричат мне: судя по злым лицам, это что-то малоприятное. Слышу я плохо, урывками, словно плаваю под водой и только иногда выныриваю на поверхность.

Они обступают меня кольцом и насмехаются, бросают в лицо какие-то обвинения. Я могу разобрать только «пустышка» и еще, кажется, «ублюдок». Они сбивают меня с ног воздушными вихрями, бросаются огненными шарами, прожигая дыры в одежде и опаляя волосы. Я не выдерживаю и кидаюсь на одного из них, успеваю приложить его кулаком так, что костяшки пальцев обжигает боль. Уже готовлюсь к новому раунду неравного боя, но вдруг мои противники неожиданно отступают.

Я замечаю на опушке друзей и бегу к ним со всех ног. Картинки мелькают, как в калейдоскопе. Вот двое наших готовятся вступить в драку: над рукой одного из них небольшой водяной смерч, другой прижал ладонь и колено к земле. Третий вышел вперед и что-то кричит моим врагам: «Если еще раз попробуете, за себя не ручаюсь», – потом застывает на мгновение, и недоброжелатели в панике бегут. А я повисаю на руке четвертого – темноволосого мрачного юноши, который сосредоточенно смотрит вслед убегающим. Он сжимает в кулаке камень. «Не надо, пожалуйста!» – шепчу я. Он разжимает ладонь, и на землю осыпается серый пепел.

Глава 3

Чем омрачено начало лета у старших школьников? Конечно, экзаменами. Слава Источнику, большинство из них мы уже сдали, остался последний рывок, но какой! История родного государства у мэтрисс Шульц.

Сейчас все ученицы с унылым видом зубрили историю: списать у мэтрисс Шульц просто невозможно. И я, сидя на кровати, в который уже раз перечитывала один и тот же скучнейший параграф о смене режима правления, который произошел чуть больше ста лет тому назад.

В конце второго тысячелетия от возникновения Источника в Бретонском королевстве сложилась нестабильная ситуация: технический прогресс сконцентрировал капитал в руках буржуазии. Сила Магического Источника продолжала уменьшаться, и людей с магическим даром рождалось все меньше. Даже в знатных семьях, известных своей родовой магией, нередко появлялись на свет дети без дара. Все это привело к тому, что монархия, издревле опирающаяся на поддержку отмеченных силой Источника аристократических родов, оказалась в шатком положении. Его величеству Вениамину Четвертому пришлось ограничить свою власть, передав часть своих полномочий Парламенту, в состав которого в равных долях входили представители магического и немагического сообщества. В последующие десятилетия ситуацию усугубили внешние обстоятельства. Значительное политическое, экономическое и культурное влияние на Бретонское королевство оказали соседние страны. Это Риона, в которой незадолго до указанных событий произошла революция, а также республики Неймария и Карилия. Ситуация достигла пика, когда на престол взошел Ригард Второй. Не имея прямых наследников и понимая, что страна на пороге гражданской войны, он заключил беспрецедентное соглашение с Парламентом. Он заявил о готовности провести ряд кардинальных реформ: упразднение сословий, расширение полномочий служб Магконтроля (отныне магически одаренные лица должны были вставать на учет), запрет на применение в общественных местах магии выше четвертого уровня без специального разрешения). Период правления Ригарда Второго ознаменовался плавным переходом от монархии к республике. После кончины монарха политическое устройство было официально изменено, и Бретонское королевство стало называться республикой Бретонией.

Читая все это раз, наверное, в шестой, я поняла, что этот параграф учебника застрял в голове словесной жвачкой: мысли разбегались куда угодно, только бы подальше от исторических премудростей. Поэтому я очень обрадовалась, когда в комнату вошла Лиззи, держа в руках вскрытый конверт из плотной белой бумаги.

– Мама прислала письмо! – радостно сообщила она, плюхнулась ко мне на кровать, и мы принялись читать.

Ма писала, что