Тёмный - Ольга Корвис Страница 6

— Не горю желанием, — ответил Кай. — Я больше привык с живыми работать. А если с трупами, то в более формальной обстановке.

Артём отхлебнул горячего чая и хмыкнул. Ощущение было, как будто он на дачу к кому-то приехал и время коротает, а не ждет темноты, чтобы сжечь трупы вместе с этой самой дачей. Мысленно даже удивился, как быстро у него злость улеглась. Но оно и к лучшему — меньше шансов ещё какой-нибудь херни натворить.

— Привыкай, у нас по-разному бывает, — произнёс он. — Почему ты решил в охотники податься?

— Как будто ты мое досье не читал.

— Читал.

Тёмный покрутил в руках чашку с чаем, сделал ещё несколько глотков. Досье Соника местами слишком походило на его собственное. Только Артём дожил до тридцати, а уже потом волей злого рока и своей боли превратился в Тёмного, а по Каю реальность проехалась пораньше — почти сразу после окончания ординатуры. Гибель его друзей представили как несчастный случай, а на самом деле, скорее всего, какой-нибудь болотник порезвился.

— Поэтому и спрашиваю, — продолжил Артём. — Зачем пошел? Мести хочешь?

— Ну, вряд ли я найду ту самую тварь, — отозвался Кай. — Но если могу помочь справиться с такими же, от меня будет больше пользы.

— Смотри-ка, какая самоотверженность, — Тёмный залпом допил чай и вернул чашку Сонику. — А если по-честному? Ты же врач, от тебя будет больше пользы, если по специальности пойдешь работать, а не лазить по лесам неделями.

Кай сдержанно вздохнул. Налил себе чая, но все ещё не торопился отвечать. Тёмный со скептическим интересом поглядывал на напарника. Вот такого пиздежа про желание быть полезным он давно не слышал. Валька с порога объявил, что его просто задолбало жить в одиночку с его способностью видеть недавно умерших людей. Другой охотник, Никита, тоже прямо сказал, что воевать он умеет, а жить гражданской жизнью — не очень. Севера Тёмный сам привел, под свою ответственность, когда тот после спасения не смог вернуться в привычную реальность. Сашка со слезами на глазах молил взять его хоть дворником, лишь бы только не оставаться наедине с пережитым дерьмом. Да никто из них не становился охотником, чтобы помогать. Кто-то просто мог, кто-то себя по частям собирал, кто-то искал мести. Альтруизмом в их кругах не страдали.

— Не получается у меня быть врачом, — наконец заговорил Соник. — Я же хирург. Ну, ты и сам знаешь. А после того случая как сломался. Мне надо за инструмент браться, а у меня сразу руки дрожат. У меня перед глазами, как та тварь человечину жрет. Как с этим справиться — хрен знает. Я же не могу пойти к психологу и сказать, что меня кроет, из-за того я какого-то черта видел на болоте. Я подумал, что если получится… Ну, посмотреть на все это ещё раз. Если смогу как-то это перебороть, вернусь в хирургию, если нет… Значит нет.

— То есть, ты решил полечиться шоковой терапией… — протянул Артём.

Первым порывом было объявить парню, что с такими умозаключениями долго не живут, и закончить разговор. В конце концов, это дело Васильича, что он по какой-то неведомой причине взял вчерашнего студента и отправил его в поля на лечение. Проблема была в том, что принцип выбить клин клином здесь не работал. Артём это по себе знал.

— Когда я услышал про дело с болотником, попросил Михаила отправить меня с тобой, — продолжил Кай. — Ну, точнее не я… Я из питерского подразделения. Наш руководитель знает про мою проблему, он и связался с вашими.

Тёмный про себя чертыхнулся. Вот, значит, откуда ветер дует. Ну Васильич хитро сделал, что не сказал ему правду — тогда Артём без тени сомнения уехал бы в одиночку.

— А если твоих друзей не болотник подрал? В досье, насколько я помню, указано предположительное заключение. Виновника торжества никто не нашел. Будешь каждый вид нечисти исследовать, пока не отпустит?

— Не знаю, — Кай отвел взгляд и покачал головой. — Надеюсь, что отпустит.

Артём со вздохом в очередной раз подавил желание сказать что-то едкое. Он потом скажет — Васильичу, чтобы тот головой думал, прежде чем соглашаться на такие сделки. Как будто Артём этого пацана в зоопарк должен сводить, а не на болото, где нечисть людей жрет.

— Ты вылечиться хочешь, отомстить или сдохнуть? — прямо спросил Тёмный.

По лицу Кая он увидел, что такая постановка вопроса застала его врасплох. Соник едва заметно нахмурился и как-то весь подобрался, словно приготовился защищаться. Пусть даже словами.

— Вылечиться. Если оперировать твоими понятиями.

— Тогда мой тебе совет, первый и последний. Когда вернемся, вали из этой конторы. Раз ты врач, переквалифицируйся на другое направление или освой вообще новую специальность. Время у тебя есть. Никакого счастливого исцеления здесь не будет.

На этом разговор прервался. Соник не ответил, молча потягивал чай, а Артём сидел рядом и пытался понять, почему, будь здесь Васильич, он без лишних слов врезал бы ему по роже.

Когда подступили сумерки, он подошел к поленнице возле дома. Набросал деревяшек на землю, где пролилась кровь, плеснул на них бензином из канистры. Потом зашел в избу и развел огонь в печи. Осмотрел убогий интерьер. Во всем доме только две комнаты жилые — если, конечно, можно так назвать этот свинарник. Милька по всей видимости жила в комнате-кухне. Ее волчатам достался отдельный уголок. Странно только, что пацанов было двое, а старых кроватей — три. Подавив брезгливость, Артём порылся в вещах волчихи. В шкафу среди наваленной одежды он нашел блокнот. Тёмный бегло пробежался по записям и почувствовал, как внутри заскреблось нехорошее предчувствие. Волчиха давно была поехавшей — ещё сильнее, чем он сам. Но в отличие от него, Милька распространяла свое безумие и на других. Артём спрятал блокнот в карман анорака и сходил за бензином.

Когда он разливал горючку по дивану с оборотнихой, ощутил вспышку злости, а когда добрался до мальчишек — снова Тимка вспомнился. И авиасалон, во время которого Артём в реанимации валялся, и сломанная модель “сушки”, которая до сих пор у него дома стояла. Когда он набрался сил и вернулся на дачу родителей, где все и произошло, игрушка так и