Поезд-фантом - Валерия Валерьевна Верлицкая Страница 62

– И главное, давай договоримся, что между мной и матерью Клары нет, и не может быть ничего личного. У нас просто одна цель – помочь Кларе, все, после этого, нас больше ничего не будет с ней связывать. У нее семья, муж, у меня своя жизнь. И выбрось из головы все, что ты напридумывала себе про меня с ней, договорились?

– Ты что, серьезно? Она тебе совсем не нравится?

– Нравится, очень, но как друг, понимаешь? Она мне друг.

– Не понимаю, – сказала утвердительно Ольга, а потом добавила, – но пусть будет так, мне достаточно того, что ты сказал. Значит, она тебе друг, как и я?

– Именно, ты прекрасно меня поняла, – сказал я, – постарайся с ней подружиться и ты.

– Я готова сделать это, но только ради тебя, тем более, что ты так честен со мной, ведь другой, на твоем месте, непременно, воспользовался бы подобным отношением к нему девушки, а ты, такой благородный, поэтому я верю тебе, – сказала она кокетливо.

– Хорошо, пусть ради меня, но сделай так, чтобы все мы чувствовала себя одной командой, ведь мы все друзья, тем более я уверен, что тебе, как никому другому, это под силу.

Она рассмеялась. А я продолжал:

– Считай, что это твое первое задание.

Она рассмеялась еще сильнее, отреагировав на мою шутку.

– Когда прикажите приступать к его осуществлению? – шутя, спросила она меня.

– Прямо сейчас, тем более, что объект уже возвращается на место, – сказал я, увидев вдалеке мать Клары.

Ольга продолжала смеяться. А мать Клары тем временем, вернулась к нам.

– Я рада, что у вас прекрасное настроение, Ольга, – сказала она.

– Да, Максу удалось меня развеселить, – ответила она.

– Здорово, жаль, что у нас мало времени, а то я непременно попросила бы вас развеселить и меня, – сказала мать Клары, глядя на меня своим слегка надменным взглядом, от которого, я снова сделался сам не свой.

Я сидел, как завороженный несколько секунд, а мать Клары и Ольга завели между собой непринужденную беседу. Я слышал лишь обрывки их фраз, но, даже по этим обрывкам, я мог сделать вывод, что беседа их носит вполне доброжелательный характер. Это было очень здорово и немаловажно, что они смогли найти общий язык. Я смотрел на них и любовался их общением, их взаимными улыбками и теплыми взглядами. Правда, и мне пришлось ради этого, отказаться, если можно так выразиться, от обеих этих роскошных дам, чтобы они были в одинаковом положении и относились ко мне, как к другу, и только. Мне казалось, что я, наконец – то, сумел сохранить равновесие в нашем треугольнике, и был этому очень рад. Я считал это большим достижением, так как то, что сделал я, редко удается осуществить кому – либо из мужчин. По известным причинам. Скажу честно, что мне было невероятно трудно сделать это. Мне, действительно, нравилась мать Клары, что там говорить. А рыжеволосая Ольга была настолько красива, что не понравиться она могла только слепому. Поэтому, достаточно дорого, стоило мне мое, так называемое, благородство. Итак, находясь почти постоянно в обществе двух прекрасных дам, я оказался снова свободным и одиноким. Ну, это, все лирика.

После ресторана, мы направились, как и было условлено, в больницу к Кларе.

Но нужного нам врача, там не оказалось, и мы решили его немного подождать. Время неумолимо бежало вперед. Врача же все не было. Мы все очень переживали, думая, уж не случилось ли с ним чего плохого. Вначале мы сидели в холле, потом стали просто ходить по коридору взад и вперед. Мать Клары иногда заглядывала в палату к дочери, и, всякий раз, входя, с надеждой смотрела на меня, ожидая благоприятных новостей о появлении доктора. Но, я снова и снова, вынужден был разводить руками и отрицательно покачивать головой. При этом, она всегда опускала голову и скрещивала на груди руки. Эта ее поза, всегда свидетельствовала о глубокой печали, поэтому, мне было очень больно разочаровывать ее, но, к сожалению, я был вынужден это делать. На часах, было уже восемь часов вечера. Мы с Ольгой, пытались шутить и, как могли, отвлекали мать Клары от ее беспокойных мыслей, хотя и самим нам было не по себе. Она же очень нервничала, я то и дело узнавал у медицинского персонала, когда появится врач, но мне отвечали, что он должен быть с минуты на минуту, что никто не знает, куда он пропал, что такое случилось, вообще, впервые, чтобы он столько времени отсутствовал на работе. Мать Клары в очередной раз направились проведать дочь. Мы с Ольгой на этот раз зашли в палату вместе с ней. Клара лежала, как и прежде, в своей палате, немного бледненькая, но, казалось, что она вот, вот откроет свои глазки и улыбнется, увидев нас.

Мать Клары села возле дочери, а мы с Ольгой, постояв немного рядом, решили оставить их вдвоем и вышли.

– Какой ужас, – сказала мне Ольга, – бедная женщина, как я могла думать о ней бог знает что, у ней такое горе, – она говорила это так искренне, что на глазах у нее, снова выступили слезы.

– Да, – сказал я, – это, действительно, ужасно.

– Ты серьезно думаешь, что мы сможем ей помочь? – она заглянула в мои глаза, как – будто пыталась в них отыскать ответ на свой вопрос.

– Да, я уверен, – сказал я.

Она одобрительно покачала головой и сказала:

– Значит, так оно и будет.

– Спасибо, за поддержку, – улыбнулся я.

Тем временем, дверь отварилась, и мать Клары вышла из палаты. Ольга кинулась к ней со словами соболезнования и прочими эмоциональными восклицаниями. Мать Клары, уже привыкшая к подобному за время болезни дочери, спокойно принимала их, лишь покачивала головой, опустив глаза. Потом, она подняла глаза на меня. Я уже было хотел, снова развести руками и покачать головой, но мать Клары на этот раз была совершенно спокойна. Она сказала мне:

– Со мной связался врач Клары и сказал, что его сегодня не будет, у него, какие – то срочные дела дома. Но он сказал, что нам может помочь его помощник, который остался вместо него в больнице.

– Вот как? – спросил я.

– Да, но это даже к лучшему, – сказала мать Клары, – я тоже, в начале, немного расстроилась, узнав, что не будет нашего доктора, но потом решила, что так оно, даже лучше, с новичков будет проще договориться.

– Вы думаете? – спросил я ее.

– Да, Макс, я всегда