Великий и Ужасный-3 - Евгений Адгурович Капба Страница 63

Руки, покрытые полинезийской татуировкой, по которой пробегали багровые сполохи! Это откуда он такой красивый нарисовался? И кто ему всю эту красоту нарисовал? Такое игнорировать было нельзя, и изучать сие явление совершенно точно было эмпирически, то есть — пощупав его рожу кулаками. Или его кулаки свое рожей — как получится.

— Как тебя зовут, дерьмо? — выкрикнул я в ответ и толпа, пялившаяся на сцену мигом повернулась в мою сторону.

— Бахар Двухголовый! — провозгласил он, стягивая через голову рубаху и обнажая перевитый тугими мышцами торс. — Иди сюда, я прикончу тебя прямо тут, у всех на виду, самозванец и ублюдок!

Я свою джерси (так ведь называются футболки с длинными рукавами?) и фартук снимать не стал, только подхватил чистое вафельное полотенце, и по пути к рингу разорвал его вдоль и обмотал кулаки.

— Итак, у нас два бойца вне категорий! Два черных урука, которые испытывают друг к другу личную неприязнь! — обрадовался усатый кхазад. — Полуголый с прической как швабра, и повар в фартуке со следом от ладони! Запишите их имена в протокол боев: Швабра и Фартук.

— Бахар Двухголовый! — рявкнул урук с ринга и ткнул пальцем в сторону Кюхельхена. — Вот мое имя.

Я вытер со лба мерзкие капельки пота обрывками полотенца и, рыкнул:

— Бабай Сархан!

— Гы-ы-ы-ы… — пронеслось над площадью, и те, кто был не в курсе, принялись склонять на все лады мое прозвание: — Страшилка Ублюдок… Пугало Выродок… Кошмарик Дегенерат…

Это не помешало кхазаду невозмутимо продолжить:

— Что ж, последний бой Орского Осеннего чемпионата! Вне категорий и без правил! Побеждает тот, кто остается на ринге! Есть желающие поучаствовать? Господа олог-хай, ваш боец?… Нет? Алёшенька, друг мой, может ты? Нет? Что ж… На старт! Внимание!..

— Ты не Резчик, ты сучий потрох, — проговорил мне в самое лицо Бахар Двухголовый, и татау на его руках заполыхали яростным, мощным багровым пламенем. — Ты умрешь сегодня.

А я ничего не сказал. Я топнул ногой, проверяя крепость настила и радостно осклабился: похоже, умирать сегодня придется не мне. Или — не только мне, что тоже в целом не может не радовать.

— …о-о-о-ой! — выкрикнул Отто Кюхельхен.

* * *

Псевдоинтерлюдия. Сергей Ивушкин, рабочий ремонтно-механического участка Орского металлургического завода

Очнутся на полке, напоминающей плацкартную, среди мясных и кофейных запахов и ощутить себя внезапно свежим, отдохнувшим, жутко голодным и абсолютно здоровым — это было полнейшей неожиданностью. Справившись со страховочными ремнями, Серый спрыгнул на пол кабины и огляделся: определенно, это был тот самый фургончик-кухня, до которого он доковылял после боя.

Хороши кореша! Кинули, как только поняли что проиграли все, что поставили на кон! Хотя — он предупреждал. Не за чемпионство бьется, за зелье для мамки. «Серый, да ты круче всех! Ты двужильный, мы знаем!» — говорили они. — «С нас причитается, только выиграй чемпионат!» А он не выиграл. Чертов урукский недоросль уделал его за счет нечувствительности к боли и природной ярости, вот и все. Этот Лурц просто родился таким, и потому был круче.

В этом мире равенства нет, об этом Серый знал с рождения. У других детей были отцы — у него не было. У других детей была возможность после школы идти в кино или компьютерный клуб — он и мечтать об этом не мог, как и о паре новых ботинок, жвачке из ларька, электрическом отоплении и многом другом. Зато у него были руки, ноги, ясный живой ум и самая лучшая мама в мире, которая рассказала ему, как уровнять шансы. Для того, чтобы даже в самой простой одежде и без модных цацек вызывать интерес у девушек — нужно быть спортивным и опрятным, чаще улыбаться и не бояться быть смешным. Чтобы одолеть малолетнего придурочного урука стоит носить в кармане кастет, а лучше — два. И пойти в секцию по рукопашному бою, которую при спортклубе металлургов организовал Трофимыч… А еще — металлурги охотно берут на завод спортсменов, чтобы утереть нос механикам в городской спартакиаде…

И теперь она умирала, потому что он, Серый, в свои восемнадцать не успел стать кем-то значительным, чтобы определить ее в частную клинику, или вывезти в сервитут и найти мага-целителя, или стать клиентом кого-нибудь аристократа, хоть в кабалу продаться — только бы вытащить, спасти, подлечить!

Зато у него были руки, ноги, ясный ум… И пять лет рукопашной закалки от самого опасного человека в Орске. И снова цель была ясна, задача поставлена: Осенний чемпионат. И зелья! Конечно, прорваться в финал без травм не получится — это Серый понимал. Но — организм молодой, выдюжит! А мама — получит лекарство.

Но потом случился этот Лурц. Всегда уруки случаются невовремя: будь то милиция, безбашенная шпана или противник на ринге. Или — сумасшедший повар из автокухни… Резчик!

Который сейчас на ринге стоял против Бахара Двухголового — безжалостного монстра, который перерыл весь город в поисках какого-то не то предателя, не то отступника, нарушившего вековые урукские традиции! И теперь Серый понимал — дело в этих татуировках. Багровое пламя Бахара и золотое синяние на собственных руках парня были явно одной природы, но совершенно разного подхода к исполнению! В силе и жестокости урука-чужака Сергей Ивушкин уже имел возможность убедиться: он в одиночку разгромил байкерский клуб снага, выискивая информацию об отступнике. Но и возможности нового знакомца — кулинара-автомобилиста — тоже впечатляли! Зелье было в нагрудном кармане спецовки — целехонькое, но здоровье било у парня через край! Да этот повар — просто волшебник! Если он и отступник — то такое отступничество Серому было явно по душе.

— Без правил? Гы-гы-гы! — раздался со сцены громогласный хохот странного орка в фартуке. — Значит, без правил!

И вместо того, чтобы по-урукски кинуться в бой не на жизнь, а насмерть, он принялся уклоняться и отпрыгивать от наседающего Бахара Двухголового, при этом пританцовыва и, громко топоча подошвамт ботинок по рингу.

— Сражайся, сражайся со мной, ублюдок! — рычал Бахар. — Пушдуг бууб!

Их движения были молниеносными, на самой границе возможностей человеческого восприятия.

— Скаи! — снова засмеялся давешний Сергеев благодетель, ловко уклоняясь от боя и кружа по рингу. — Скаи, Бахар! Аимадара