Незримый враг - Екатерина Соболь Страница 8

Торопливо прошелся по лицу новым слоем бежевой пудры, добавил губам розового цвета пудрой другого оттенка (рад, что все это сожгу, – такое никто не должен прочесть!). Лихорадочно прислушался к звукам из сада. Все еще плачет! Я обрызгался лавандовой водой, хоть и не чувствовал запаха, выбрался в окно и заковылял в сад.

Какую радость я ощущал! Словно горы могу свернуть. Подойдя к Молли, я откашлялся.

– Чего вам? – грубо спросила она и вытерла кулаком нос.

– Прошу извинить, что прервал твое уединение, – учтиво поклонился я. – Но у меня появилась идея, как найти преступника.

Несколько секунд она смотрела на меня так, будто не понимала, о чем речь.

– А, – очнулась она. – И какая идея?

– Могу я сесть?

Кажется, с учтивостью я все-таки перегнул палку: лицо у Молли стало подозрительным. Она снова вытерла нос, а я ловко вытащил из нагрудного кармана платок и протянул ей. Звездный час для джентльмена: протянуть даме платок, когда он ей нужен. Молли взяла платок и шумно высморкалась.

– Наша ошибка в том, что мы пытались вообразить убийцу, – объяснил я, продолжая стоять. – Но гораздо важнее, кто его жертвы. Есть ведь между ними какая-то связь! Как он их выбирает, как заставляет приходить на праздники в одиночестве?

– Да просто чокнутый он, и все! – огрызнулась Молли, не выказав ни малейшего восхищения моим ходом мысли.

Я покачал головой. Собственное убийство научило меня важной вещи: у любого преступления всегда есть какая-то причина – пусть безумная, странная и на первый взгляд незаметная.

– Как говорил Гамлет, «я безумен только в норд-норд-вест, при южном ветре я еще отличу сокола от цапли».

– Мне только птиц сейчас не хватало, – угрюмо перебила Молли. – Вы чего сказать-то хотите?

– Что безумец не сумел бы так тщательно все спланировать. Напротив, он в своем роде очень умен.

– Ох, радость какая.

– Сегодняшняя девушка была одета изысканно: платье из дорогой ткани, дорогая обувь, – настаивал я. – Такие девушки не ходят поодиночке на грязные рынки. Нужна недюжинная смекалка, чтобы ее выманить. И мне интересно: как ему это удалось?

– И как?

– Пока не знаю. Но вот наш первый шаг: мы должны выяснить, кем была эта девушка. Вдруг все проще, чем нам кажется, и она рассказала кому-то из семьи или друзей, куда и зачем идет! А узнав это, мы поймем, что делать дальше.

Взгляд у Молли прояснился. Похоже, я на верном пути!

– Точно, – прошептала она. – У нее наверняка остались скорбящие родственники. Они будут счастливы и на все готовы, если мы выясним, кто убил их дочь или невесту, так?

Мне показалось, это довольно странный угол зрения на проблему, – но ведь она страдает по Кирану, неудивительно, что все ей видится именно в этом свете. Я заколебался, но все же прибавил кое-что еще: наверняка Молли хочет это услышать, и это поднимет меня в ее глазах.

– Уверен, что будут. И еще хочу сказать: прости. Мне жаль, что на площади я тебя не послушал. Нужно было забраться на сцену и всех предупредить. Ты права, девушка погибла из-за меня, но…

Я осекся. Чуть не выдал себя! «Но тот, кто убил ее, убил и меня, так что я уже поплатился». Нет уж, об этом ни слова: узнав, как мне мало осталось, Молли будет меня жалеть, а этого я не хочу. Мужчина должен восхищать своим героизмом и блеском, а не жалость вызывать.

– Ладно уж, прощаю, – милостиво сказала Молли, и у меня отлегло от сердца. Ее гнев напугал меня, и я был рад, что прощен. – Идемте, не будем времени терять.

Золотые слова! Молли зашагала к конюшне, на ходу отряхивая землю со своего мятого коричневого платья. Я пошел следом, но притормозил, проходя мимо входной двери. В романах мисс Остин один из вернейших способов завоевать сердце девушки – это завоевать расположение ее родственников. Я поднялся на крыльцо и заглянул в комнату. Фрейя неподвижно сидела на стуле около потухшего очага, уронив руки на колени. Фаррелл встревоженно бродил из угла в угол. Я остановился в дверях и снял цилиндр. Ну, мистер Дарси, помоги.

– Мне безмерно жаль, что я не смог остановить преступника, – учтиво начал я. – Это целиком моя вина, Молли ни при чем. Но я все исправлю. За ближайшие… примерно двое суток я найду убийцу. Обещаю вам.

Вообще-то я не вправе был давать такие обещания, но вера в успех сияла во мне жарко, как солнце. Фрейя моей веры не разделила. Перевела на меня тяжелый взгляд и сухо спросила:

– Двое суток? Пустая болтовня. Что-то вы и за месяц ничего не выяснили.

– В этот раз все будет по-другому, вы увидите, – смиренно ответил я. – У меня новая идея.

– И она, конечно, лучше прежних, вы же самый умный человек на свете.

– Слышу в вашем голосе иронию, но принимаю ее как справедливый упрек. Фрейя, я понимаю, накануне помолвки я принес вам грустные новости, но…

– Помолвку откладываем, – отрезала она. Вот теперь она была похожа на себя прежнюю: то же мрачное, насупленное лицо, которое встретило меня по приезде в Ирландию. – Тот человек убил моего сына и на свободе разгуливает, а я праздновать буду? Нет уж. Куда мне, старой, торопиться?

– А Молли что думает? – осторожно спросил я.

– А Молли вообще не о том думает! – свирепо ответила мамаша и встала. – Все, идите, куда шли, мне полы протереть надо.

Темная туча снова сгустилась над этой семьей. Их маленький мир определенно нуждался в спасении. Хорошо все-таки, что у них есть я.

– Фрейя. – Я заступил ей путь. – Обещаю: до завтрашнего вечера убийца будет найден. Это будет мой подарок к вашей помолвке. Так что готовьте, шейте, делайте все, что нужно. Не обижайтесь, но ваш дом пока не готов к великолепному приему.

Видно было, что она испытывает сложные чувства: не доверяет мне и все же надеется, что я справлюсь. И надежда все-таки победила.

– Посмотрим, – буркнула Фрейя и удалилась: в ее устах это была невероятно щедрая и дружелюбная реплика, и я торжествующе развернулся к Фарреллу.

– Насчет танамора я все решил. Мы поедем и выбросим его в море, надеюсь, тогда он затихнет.

Фаррелл в ответ глянул на меня весьма странно.

– Так нет уже никакой загвоздки, – пробубнил он. – Танамор, он это… исчез.

– Что?! – громче, чем собирался, охнул я, и Фаррелл торопливо шикнул, прижав палец к губам.

– Тише! Я сегодня у себя ночевал – хотел парадный костюм забрать, – взволнованно зашептал он. – И чувствую: нету зова больше! Помнишь, мы с тобой танамор под маргариткой зарыли? – Он еще понизил голос. – Я туда подошел, смотрю: завяла маргаритка! Разрыл под ней землю, а там – ничего.

Я похолодел, хотя и так уже был холоднее некуда.

– Кто мог его забрать?

– Никто. – Фаррелл с детской растерянностью развел руками. – Только мы с тобой знали, где он зарыт,