Прах и Тьма - Кортни Гулд Страница 80

С вершины холма она могла видеть их всех: Николаса Портера, Беатрис Гандерсон, Тристана Грейнджера. Глаза Эшли скользнули по буквам, выгравированным на надгробии Тристана. Его могила была почти полностью завалена букетами цветов. Первая жертва и последняя из найденных.

ТРИСТАН АРТУР ГРЕЙНДЖЕР

2001–2020

«Вы все еще спите и почиваете?»[39] – Матфей 26:45

На стоянке рядом с ней хлопнула дверца машины. Эшли не посмотрела, кто это был – вероятно, еще один человек, пришедший возложить цветы на могилы жертв. Новости распространились за пределами Снейкбайта грохочущими волнами. Лицо Фрэнка Пэриса показали во всех новостях штата. Под его фотографией всегда были фотографии улыбающихся Ника, Баг и Тристана. Люди съезжались со всех концов, чтобы отдать дань уважения и посмотреть, где все это произошло.

– Могу я присоединиться?

Голос не был чужим. Тэмми Бартон стояла рядом с «Фордом», положив одну руку на заднюю дверь. Как всегда, она была идеальным воплощением того, каким должен был быть Снейкбайт. Ее короткие светлые волосы были уложены легкими волнами, длинные ресницы идеально подкручены, на губах помада легкого розовато-лилового оттенка. До всего этого, когда Эшли смотрела на свою мать, она видела, кем хотела быть через двадцать лет. Она видела женщину, которая держала Снейкбайт на своих плечах. Она видела лучшие стороны этого города – силу, верность, гордость.

Но Снейкбайт был неправильным. Может быть, Тэмми Бартон тоже была неправильной.

Эшли кивнула и указала на место рядом с собой в кузове пикапа. Тэмми осторожно забралась наверх и молча прижалась к ней. Она нежно положила руку на колено Эшли и посмотрела на озеро, холмы, ярко-золотой горизонт. Через мгновение она достала из сумки термос и передала его Эшли.

Эшли отвинтила крышку, и из термоса вырвалось облачко пара с ароматом гибискуса. Даже здесь, даже после всего, запах был родным.

– Как ты узнала, что я здесь? – наконец спросила Эшли.

– Я знаю тебя уже довольно долго, – сказала Тэмми. Она поколебалась, затем добавила: – Ну, я думаю, я знала большую часть тебя.

Желудок Эшли сжался.

– Я не хочу говорить об этом.

– Ладно. Нам и не нужно. – Тэмми помолчала. – Но мы можем.

Эшли крепче прижала колени к груди. За две недели, прошедшие после событий в подвале Пэриса, они с матерью о многом поговорили. Они говорили о том, что теперь будет делать Снейкбайт, что нужно Эшли, чтобы оправиться от этого, что сделает ранчо Бартон, чтобы остаться на плаву на фоне скандала. Но они не говорили об этом. Они не говорили о всепоглощающем чувстве в ее груди.

Они не говорили о том, как Логан заставляла ее чувствовать себя удивительно, невероятно живой. То, как Снейкбайт пытался убить ее по частям, а Логан собрала все ее части вместе.

Несколько месяцев назад Снейкбайт был ее домом.

Теперь дом был чем-то другим.

– Может, поговорим? – спросила Тэмми.

Эшли ничего не сказала.

– Я не собираюсь притворяться, что понимаю это. Я также не поняла этого с Алехо. Но тогда я по-настоящему и не пыталась. Ты через многое прошла за последние несколько месяцев. Больше, чем когда-либо я переживала в твоем возрасте. И я знаю, что это все изменит для тебя. – Тэмми сжала колено Эшли. – Если это то, чего ты хочешь, я не могу тебя остановить. Но я никогда не видела, чтобы это облегчало чью-то жизнь. А после всего этого я просто хочу, чтобы твоя жизнь была легкой.

– Да, но сейчас это вроде как невозможно, – сказала Эшли. Она не хотела огрызаться, но гнев закипел в ее груди. Последние несколько недель – последние несколько месяцев – ей казалось, что она пытается дышать под водой. – Мои друзья мертвы. Как можно жить легко сейчас?

– Я тоже потеряла своих друзей, – сказала Тэмми. – Один из моих лучших друзей порвал со мной и ушел. Другой… – Она указала на кладбище.

– Это не одно и то же.

– Нет. Но я понимаю это.

Эшли закрыла глаза. Она почувствовала горячие слезы, прежде чем смогла остановить их. Она прижала ладони к глазам, но все равно заплакала. Эта боль была глубже, чем все, что она когда-либо испытывала. Это мучило ее, выворачивало наизнанку, делало пустой и холодной. Снейкбайт был единственным местом, которое она когда-либо знала, а теперь она совсем его не знала.

Она была потеряна.

Тэмми притянула голову Эшли к своей груди и провела рукой по ее волосам. Они просидели вдвоем, казалось, несколько часов, Эшли тихо плакала, а Тэмми позволяла ей это.

– Когда она уезжает? – спросила Тэмми.

– На следующей неделе.

– Что ты хочешь сделать?

Эшли судорожно втянула воздух.

– Я не знаю.

Тэмми снова провела рукой по ее волосам. Горизонт был кремового цвета и легким, как перышко. Это было самое ясное небо за последние месяцы. Солнце уже не пекло так, как раньше. Даже если небо вернется в нормальное состояние, даже если Снейкбайт успокоится, Эшли не сможет вернуться.

– Ты хочешь уехать?

Эшли села и вытерла слезы с глаз. Выражение лица Тэмми было искренним. Ее глаза были ясными, голубыми и полными боли. Эшли покачала головой.

– Я не могу.

– Тебе восемнадцать, – сказала Тэмми. – Я не могу… Я бы не стала тебя останавливать.

– Ранчо… – Эшли замолчала.

– … так или иначе будет жить. Как всегда.

Сердце Эшли бешено заколотилось. Она провела годы, воображая будущее, и оно всегда было здесь. Оно всегда было в Снейкбайте, всегда на ранчо, всегда замужем, с двумя детьми и собакой, всегда тихое и предсказуемое. После всего этого она вообще не представляла своего будущего.

Теперь она это увидела. Закатные дороги и леса, которых она никогда не видела. Пикап, громыхающий по дороге, мягкая рука, сжимающая ее руку, темные глаза, всегда наблюдающие.

– Я не хочу тебя оставлять, – сказала Эшли.

Тэмми улыбнулась, горько и радостно одновременно.

– Ты не оставляешь. Это не значит, что ты никогда не вернешься. Это не значит, что я никогда тебя не увижу.

– Ты уверена?

– Нет, – сказала Тэмми. Она тихо рассмеялась. – Это звучит как ужасная идея. Но я знаю тебя, и ты не хочешь здесь оставаться. Ты хочешь поехать с ней. Со мной такое случается не в первый раз. Или с людьми, которых я люблю. Оставаться здесь было бы еще