Вторжение - Виталий Абанов Страница 9

сворачивается клубком и засыпает. Акай замолкает. Силуэт кошки, созданный из табачного дыма — начинает рассеиваться и истаивает в воздухе. Лисица переворачивает страницу книги и выбивает свою трубку о край хрустальной пепельницы. Вообще-то никому не позволено курить прямо в моей спальне, однако у Акай теперь неограниченный кредит доверия со стороны Ай Гуль — после Серого Лабиринта. Так что она сидит в кресле, подобрав под себя ноги, курит и читает книгу с очередными приключениями богобоязненной девицы Антуанетты. Вот, казалось бы, трэш, угар и содомия, уровень литературы ниже плинтуса, бульварное чтиво пополам с порнографией, однако же тысячелетняя лисица читает это непотребство с явным удовольствием на лице, да еще и хихикает периодически. Что интересно, ни разу не видел, чтобы хвостатая ела. Пить она пьет — чай гоняет, сбитень обожает, от пива или бокала хорошего вина не откажется, курит как паровоз из картины братьев Люмьер «Прибытие поезда на вокзал Са-Льота», но вот за трапезой ее ни разу не застал. Она только мужской энергией из игры в «тучку и дождик» питается? Даже не знаю, то ли завидовать, то ли ужасаться, с одной стороны, не зависеть от еды это прекрасно, но в такой же степени зависеть от секса? Я бы с голоду помер… ну сейчас нет, но раньше, когда заштатным никому не известным лейтенантом на Восточном Фронтире служил. Спасибо моему непосредственному начальнику полковнику Мещерской, у которой таки дрогнуло сердце… интересно, делает ли это меня альфонсом? Во всяком случае я могу сказать, что мой путь вверх по карьерной лестнице шел через постель с моим начальником, это точно.

— И как обычно, у каждой истории много трактовок и много окончаний. — наконец продолжила свою речь Акай: — но в мире есть еще школа Дракона. Школа Тигра изначально была сильней, и выпускники школы Дракона проигрывали им в противостоянии, однако столетие шло за столетием, учителя школы Тигра недоучивали своих учеников, чтобы оставаться сильнее чем они. И искусство школы Тигра — стало выхолащиваться. Один недоучит этому, а тот — этому. С каждым последующим поколением школа Тигра становилась слабей. Школа Дракона же никогда и ничего не скрывала от своих учеников, обучая их всему, что знают сами. И да… бывали случаи, когда ученики школы Дракона бросали вызов своим учителям и убивали их. Потому что задача каждого последователя этой школы — вырастить ученика, который превзойдет его во всем. — она замолкает и переворачивает страницу книги, всматривается в текст и хихикает. Стучит мундштуком своей трубки о пепельницу. Поднимает голову, смотрит на меня, наклонив ее, словно бы смерила взглядом с головы до ног.

— И какая мораль в этой басне? — спрашиваю я: — что ты не будешь учить меня всему, чтобы я не посмел бросить тебе вызов? Или что нельзя нападать на учителя?

— Мораль. Мораль для имбецилов, которые не могут думать самостоятельно. — уголок ее рта чуть приподнимается, обозначая легкую усмешку: — думай сам. Какую мораль ты выведешь для себя — значит таков твой уровень восприятия и интеллекта. Хотя… даже ты все понимаешь — это не значит, что ты все принимаешь. Если ты понимаешь меня, конечно. — тут она уже откровенно улыбается.

— Ну да. Конечно. — киваю я. Не собираюсь ломать голову над многозначительными, сложносочиненными и где-то высосанными из пальцами историями в восточном стиле. Все эти «истинное дао не может быть озвучено, а если оно названо, значит оно не истинное дао», или там «как будет звучать хлопок одной ладонью, если его никто не услышит». Если и есть «истинное дао», то оно для каждого свое, непознаваемое, а потому и попытки познавать его равны попытке поймать луну черпаком в колодце. А потому я даже не пытаюсь. Принадлежит ли лисица к школе Дракона или к школе Тигра — для меня сейчас нет разницы. Чему она не захочет меня учить — тому не научит. Да что там, не уверен, что из того, чему она меня научить захочет — я все пойму. Мое дело телячье — учись и становить лучше с каждым разом. Процесс все равно будет продолжаться до тех пор, пока я не умру. Мне обещали.

— Граница между школами пролегает в сердце. — Акай откладывает трубку в сторону и потягивается, подняв руки над головой и зевая: — каждый сам выбирает свой путь, свое дао. Но основа для всего одна — надо иметь страсть и желание к обучению. Эта скромная лисица, например, тщательно изучила все книги о еде, то есть о любви, конечно. Например, в «Моу Ту Цуань», некто Бэй Янгшен женился на девушке с именем Нефритовый Аромат, или Ю-Сян. Однако же Бэй Янгшен обнаружил, что его новая жена не в меру стыдлива и не испытывает никаких чувств во время исполнения супружеского долга, стыдится своего тела и не показывает его мужу полностью. Тогда же Бэй Янгшен купил древний трактат «Дао-де-дзин», который изучил совместно с Ю-Сян, в результате их страсть резко возросла и постепенно она превратилась в ласковую, чувственную и отзывчивую женщину, соответствующую ее имени. — она откладывает книжку в мягкой обложке на прикроватный столик и встает. Тяжелый, шелковый халат скользит по плечам и падает вниз, к ее босым ножкам, открывая белоснежную плоть во всем великолепии, свойственном только тем, кто может сам выбрать себе и размер и форму.

— Что, опять проголодалась? — спрашиваю я, разглядывая ее новое тело. Хвостатая прекрасно понимала мужскую психологию и эксплуатировала эффект Кулиджа, эффект новизны полового партнера и неспособность мужчины отказаться от подобного предложения. На мой взгляд, чтобы быть лисицей-оборотнем, которая умеет менять свою форму и при этом питается мужской энергией — много ума не надо. Надо полагать, что прямо сейчас в мире есть примерно восемьсот миллионов человек, которые многое бы отдали за вот это зрелище… и еще больше — за возможность прикоснуться к этому телу и обладать им. Почему именно столько? Половина населения планеты к этому году, примерное количество всех мужчин. Хотя… наверняка в этот список войдут немало женщин тоже, в конце концов лисица непривлекательные тела не носит.

— Ее лицо краснеет, а уши горячие. Дыхание учащается и становится поверхностным, сердце бьется чаще, а ладони потеют. Это означает, что мысли о занятиях любовью захватили ее разум. — произносит она, делая шаг вперед и пушистый персидский ковер приминается под ее пальчиками и пяточками: — таковы первые признаки, согласно трактату «Дао де-дзин». В этот момент