Притворюсь твоей сестрой - Анна Сергеевна Одувалова Страница 9

Прямо перед нами, заполняя все поле зрения за лобовым стеклом, вспыхивают две огромные, хищные фары. Слишком близко. Слишком быстро. Они несутся прямо на нас, не снижая скорости.

Испугаться? Крикнуть? Я не успеваю даже понять, что происходит. Мозг просто фиксирует вспышку слепящего белого света и оглушительный, сокрушающий мир звук – глухой, металлический “БАММ!”

Удар чудовищной силы. Нас буквально подбрасывает в воздух. Весь тяжелый магмобиль крутит по дороге, отбросывая с нашей полосы куда-то вбок, в гущу потока летящих по дороге магмобилей. Я ударяюсь плечом о дверь, голова дергается, зубы лязгают. Мой собственный крик сливается с пронзительным воплем мамы, донесшимся справа. В следующее мгновение инстинктивно мы вцепляемся друг другу в руки, наши пальцы сплетаются в мертвой хватке посреди этого хаоса.

Затем следует новый удар. Сбоку. Еще сильнее. Нас снова швыряет, магмобиль крутит, как волчок. Мир за окном превращается в мелькающее безумие цветных пятен и света. Ударяюсь головой обо что-то твердое. О край подлокотника или о стекло. Яркая вспышка боли. И все. Чернота накрывает с головой, как тяжелое одеяло.

Сознание возвращается не сразу. Сначала фоном появляются звуки: гул голосов, далекие сирены, тревожный писк, скрежет металла. Потом – запахи: резкий, едкий, как гарь и бензин, смешанный с пылью и чем-то сладковато-металлическим. И только потом возвращается ощущение тела. Голова раскалывается, будто по ней били кувалдой. Шея ноет. Все тело болит, как после изнурительной тренировки.

Я лежу полубоком, все еще пристегнутая ремнем безопасности. Дверь рядом страшно вмята внутрь. Стекло в окне исчезло, оставив лишь острые осколки по краям рамки. Через проем дует ветер, несущий уличный шум и странный химический запах.

– Мама? – выдыхаю я, голос хриплый, чужой, едва слышный сквозь общий гам. Глотать было.

– Все хорошо, милая, – тут же отзывается знакомый голос, но в нем слышится дрожь, сдавленность. Я поворачиваю голову, преодолевая боль и головокружение. Мама стоит рядом, на тротуаре. Ее лицо бледное, как бумага, волосы выбились из-под изящной шляпки, кружевной воротник платья помят. Водитель в своем безупречном, но теперь пыльном костюме, крепко поддерживает ее под руку.

Слава богам. Живы. Обе. Водитель тоже на ногах. Я разжимаю пальцы, которыми все еще впиваюсь в подлокотник, и пытаюсь пошевелиться. Какой-то мужчина в куртке осторожно открывает мою покореженную дверь.

– Аккуратнее, мисс, – говорит он, протягивая руку, чтобы помочь мне выбраться. – Вы уверены, что можете встать?

Я киваю, хотя уверенности нет. Опираясь на его руку и на искореженный металл двери, я выбираюсь наружу, на тротуар. Ноги подкашиваются, но я ловлю равновесие. Воздух здесь кажется свежим после салона.

Наш роскошный магмобиль представляет собой жалкое зрелище. Передняя часть смята, как бумажный стаканчик. Капот задрался неестественно вверх, из-под него валит пар. Боковая дверь вдавлена внутрь. Стекло разлетелось по асфальту, сверкая на солнце осколками. По дороге растекаются темные лужи – масло или какая-то жидкость.

«Слава богам, все живы» – снова проносится в голове, но облегчение тут же сменяется ледяным ужасом. Слишком… удобно. Слишком страшно. Слишком вовремя произошла эта авария. Кто-то явно не хочет, чтобы я сегодня добралась до клиники. Случайность? В это веритсяс трудом.

Мои подозрения, тяжелые и липкие, как дорожная грязь на разбитом бампере, мгновенно находят подтверждение. Рядом, в кучке других свидетелей кто-то громко, с возмущением произносит, обращаясь к человеку в форме из прибывших на место аварии магстражей.

– …да он просто дал по газам и рванул! Будто не видел эту громадину! А после удара просто открыл дверь и смылся пешком в переулок! С места происшествия скрылся, понимаете!

Все, что происходит после того, как я выбираюсь из искореженного магмобиля, сливается в мутный, гулкий кошмар. Голова раскалывается. Звук сирены магмобиля целителей, резкие голоса, шарканье чьих-то ног по асфальту все это бьет по вискам молотом. Я сижу на холодном бордюре, завернутая в колючее серебристое одеяло, которое кто-то накидывает на плечи. Мама мечется рядом, ее голос то звенит тревогой, то срывается на шепот. У нее самой кровоподтек на скуле, но, кажется, мое состояние ее волнует сильнее, чем свое.

Сначала подходят двое магстражей. Их темно-синие мундиры с серебряными шевронами выделяются в толпе. Один – старший, с лицом, словно вырезанным из камня, задает вопросы резко, четко, записывая ответы на планшет. Второй, помоложе, смотрит вокруг оценивающим взглядом, будто выискивая следы магии на разбитом асфальте. Я отвечаю машинально, мысли путаются. Да, видела фары. Нет, не знаю, какой это был магмобиль. Да, ударило сильно. Нет, не помню водителя, скрывшегося с места происшествия.

Потом приходят целители. Женщина с усталыми глазами и теплыми руками осторожно ощупывает мою голову, где уже набухает шишка, проверяет зрачки фонариком, заставляет следить за пальцем. Ее коллега осторожно ощупывает запястье, и я чувствую теплые лучики исцеляющей магии. Боль отступает, и сознание немного проясняется.

Целители долго совещаются с мамой и старшим магстражем, сверяясь с показаниями какого-то прибора. В итоге качают головами: госпитализация не нужна, но полный покой – обязательно. Мама облегченно выдыхает, ее пальцы вцепляются в мою руку так, что становится больно.

Естественно, ни о какой клинике и тестах речи быть не может. Приезжает новый магмобиль такой же длинный и черный, как разбитый, только без вмятин. Дед присылает его быстро. Дорога домой проходит в оцепенении. Я смотрю в окно, но городские пейзажи теперь кажутся враждебными, каждая резко тормозящая машина заставляет вздрагивать. Мама молчит, лишь иногда ее рука сжимает мою.

Дом встречает нас тишиной и суетой слуг. Иринт тут же усаживает меня в гостиной, пока мама отдает распоряжения. Приносят густой, терпкий отвар – пахнет травами и чем-то металлическим. – Восстанавливающий, – шепчет Иринт и подносит чашку к моим губам. Я делаю несколько глотков. Жидкость горячая и невкусная, но по телу разливается слабая волна тепла, немного приглушая боль.

Потом меня провожают в комнату, поддерживая под локоть, хотя я спокойно могу идти сама. Мериэт помогает снять окончательно испорченный льняной костюм. Кровать с пушистым пледом кажется единственным спасением. Но когда служанка пытается уложить меня, я вяло сопротивляюсь.

– Тесты… – шепчу я, пытаясь сесть. Голова кружится. – Нужно… сегодня же… Дед сказал…

Мама, которая до этого момента стояла в дверях, входит. Ее лицо непроницаемо, но в глазах мелькает нечто твердое, не допускающее возражений.

– Нет, Зои. – Она поправляет одеяло. – Никаких тестов сегодня. Ты в шоке, с сотрясением. Они подождут. День. Или два. Столько, сколько потребуется для твоего полного восстановления. Здоровье важнее.

Ее рука ложится мне на лоб, прохладная и тяжелая. Я закрываю глаза, притворяясь покорной, позволяя Мериэт укрыть меня. Внутри же все