Алекс де Клемешье - Сын Дога Страница 17

Что же? Значит, кто-то спокойно рассматривает его через Сумрак? Значит, уже можно? А если можно уже не только рассматривать?!

Отшвырнув отработавший амулет, Угорь достал из кармана другой, универсальный для защиты от практически любой магической агрессии. Универсальный – значит не слишком мощный, но пару секунд он поможет выгадать. Лифт как раз подъехал к нужному этажу, еще миг – и автоматические створки начнут раздвигаться. Что там, за ними? Кто ждет Евгения на лестничной клетке? Скользнуть в Сумрак – и закрутиться в бурлящем «водовороте» Силы? Или остаться в реальном мире, понадеявшись на надежность амулета?

Времени на размышления не оставалось, и Угорь поднял с пола свою тень.

Последнее, что он увидел, – летящий ему в лицо файербол.

Глава 3

– Техотдел? Это Гранин. Подключите девятую лабораторию. Почему не можете? Вы, вероятно, не расслышали – это Аристарх Филиппович Гранин, заве… Чье распоряжение?! Экая нелепица… Подключите под мою ответственность, я завтра со всем разберусь… Да почему не можете-то?! Вы мне срываете важнейший опыт! Да плевал я на новые инструкции! Что? И на подпись под инструкцией тоже плевал! Я ведь доложу куда следует, милейший! Как ваша фамилия?

Аристарх шваркнул трубку на рычаги аппарата. Гнев переполнял его, но он попытался успокоиться, отдышаться и сообразить, как ему быть дальше.

Не далее как сегодня утром в институтском коридоре он совершенно случайно столкнулся с научным куратором редакции журнала «Автометрия» и шутки ради поинтересовался, все ли в порядке с рукописью статьи, которая была одобрена к публикации в пятом номере – то есть должна была выйти в ближайшие дни. Куратор мялся, отводил глаза и нес какую-то чепуху о преимуществах ионных газовых лазеров перед гелий-неоновыми. Что это значит, он, собравшись с духом, пояснил минуты через три. Статью Гранина завернули, вместо нее было решено опубликовать другую, об исследовании вибрационных характеристик. Аристарх натуральным образом застыл с раскрытым ртом: текст его статьи являл собой обобщенный анализ всех измерений, проводимых при помощи голографического интерферометра. Добротный анализ. Теперь же место этой работы заняла почеркушка новосибирских коллег всего об одном виде измерений – Гранин понимал, о каком тексте идет речь, поскольку ознакомился с ним еще в марте.

– А вам известно, что эта статья вторична? – наконец смог он выдавить из себя, все еще надеясь, что происходящее – неумный розыгрыш.

Куратор развел руками:

– Видимо, на данном этапе…

– А вам известно, – закипая, перешел в наступление Аристарх, – что авторы статьи ссылаются на старую информацию, взятую из переводных материалов? Вам известно, что наши исследования уже серьезно опередили и превзошли результаты иностранных коллег, на которые ссылаются в статье?

Куратор поджал губы и попытался протиснуться мимо. Вдруг испугавшись, Аристарх сбавил обороты и ухватил его за локоть:

– Пожалуйста! Мне очень нужна эта публикация!

– У вас финансовые затруднения? – по-своему поняв жалобный тон ученого, с толикой презрения кинул через плечо куратор. – Обратитесь в кассу взаимопомощи.

Объяснять, что не в гонораре за статью дело, Гранин не стал. Выпустил локоть собеседника и долго смотрел ему вслед. Нет, не удастся напомнить миру о себе таким способом. Обидно было страшно! Снова перед мысленным взором проплыла холостяцкая, неуютная, не обустроенная комната в «малосемейке», снова почудились рыбные запахи и голоса шумливых соседей. Да удастся ли когда-нибудь избавиться от этого?! Получится ли хоть на шестом десятке лет пожить как приличный, нормальный человек?! Или беспомощного Ристашу и далее будут шпынять все подряд, задвигать, подсиживать, отбивать возлюбленных, лишать публикаций в научных изданиях?! В этот момент он нисколечко не сомневался, что отвергнутая рукопись – следствие какой-то закулисной борьбы, интриг и тому подобных мерзостей, которые были ему совершенно чужды. Была ли в этом цель унизить его? Вряд ли. Скорее его обобщенный анализ задвинули по многолетней привычке не замечать скромную персону заведующего лабораторией. Другие фамилии на слуху, другим авторам попасть на страницы журнала важнее – ведь они не сидят круглосуточно, как Гранин, в кабинете или лаборатории – о нет! Они день за днем напоминают о своем существовании, тратя на это львиную долю рабочего времени! Нет собственных материалов для публикации – не беда, ведь можно перевести чужую статью пятилетней давности! Или воспользоваться результатами исследований лаборатории Гранина – вон сколько пухлых папок с отчетами хранится в архиве!

Впрочем, уж если говорить начистоту – его нынешние исследования не шли ни в какое сравнение с теми, старыми, обозначенными в несчастливой научной работе. Значит, нужно поскорее забыть о неудаче и с новыми силами, с повышенным энтузиазмом броситься на изучение совершенно потрясающих перспектив, таящихся в сумрачном параллельном пространстве.

Так было утром. И вот теперь – еще один удар под дых.

О том, что рано или поздно его ночные «опыты» кто-нибудь может запретить, он догадывался с самого начала. Слишком уж нагло, слишком подозрительно. Ты можешь сколько угодно проявлять инициативу и работать внеурочно, но твои бессонные ночи одобрят только в том случае, если результат будет очевиден. А какой результат мог предъявить начальник лаборатории Аристарх Филиппович Гранин, если он даже обосновать цель своих дополнительных исследований не мог?!

Черт, черт! Как же обидно! Он был уверен, что для достижения устойчивости в эксперименте по перемещению в другое пространство ему оставалась буквально пара штрихов! Прервать опыты в самый решающий момент… Нет, нужно что-то придумать.

С досадой хлопнув дверью своего кабинета, Аристарх направился в лабораторию. Разумеется, бытовое электричество было подключено, но сколько бы он невротически ни дергал рубильник промышленной сети – лабораторная аппаратура оставалась обесточенной. Запитаться от обычной электросети? Чушь, она не выдержит нагрузки…

За неделю Аристарху удалось оптимизировать собранную на стенде схему. Теперь интересующие его блоки могли свободно отключаться и убираться в угол или под верстаки, подальше от посторонних глаз. При этом на стенде оставалась первоначальная схема, все еще проходящая калибровку – если верить дневным рабочим записям в лабораторном журнале. О турбулентности он уже даже не вспоминал, все свободное время посвящал изучению параллельного мира и упрощению способа перемещения в него.

Правда, полноценным изучением это можно было назвать с натяжкой.

Во-первых, исследуемое пространство было по-прежнему ограничено мрачным каменным помещением. С одной стороны, Гранин осторожничал. Конечно, хотелось выйти наружу и осмотреться, понять, что это за мир и кто его населяет, но удаляться от «лаборатории» с включенной схемой Аристарх пока опасался. С другой стороны, материала для предварительного знакомства и здесь хватало с избытком.

Во-вторых, собственно изучению мешали фантастические трансформации, происходящие с научной аппаратурой, которую Гранин пытался пронести с собой. Элементарный градусник (даже не специализированный, а обычный уличный, измеряющий температуру воздуха за окном) в момент перехода превращался в термометр Андерса Цельсиуса[11] с перевернутой шкалой. Невзирая на холод, который Аристарх, даже утепляясь, ощущал буквально каждым сантиметром кожи, «шведский термометр» настойчиво показывал семьдесят два градуса. Механический анероид, фиксировавший в Академгородке показания в районе семисот двадцати миллиметров ртутного столба, в параллельном мире выглядел старинным жидкостным барометром, упорно указывающим «сушь». Компас внешне оставался компасом, но его стрелка вообще никак не реагировала на положение прибора в пространстве, словно магнитное поле здесь отсутствовало. (К слову, морской секстан, который Аристарх видел на грубо отесанных полках в лаборатории другого мира, упрямо указывал вместо севера юго-запад.) С более сложными приборами творилась не менее загадочная чертовщина. С третьего раза Гранин научился протаскивать с собой фотоаппарат, вот только проявленная пленка не могла порадовать ничем, кроме черноты. Любопытства ради начальник лаборатории брал с собой амперметры, вольтметры, инфразвуковые частотомеры и плотномеры. Видоизменяясь, они переставали напоминать самих себя, однако стрелки их покачивались возле определенных делений, и Аристарх усердно, скрупулезно записывал в тетрадь все показания, что бы они ни значили. Цифры можно будет проанализировать потом, а сейчас самое главное – собрать как можно больше информации. Несколько раз случалось так, что, задержавшись со сбором данных, замешкавшись, Гранин возвращался в свою лабораторию в полуобморочном состоянии – настолько выматывало пребывание в ином мире.