Инна Витальская - Город призраков Страница 18

«Может, я все-таки сплю?» — усомнилась Ника. Все это походило на разговор на разных языках, на полуосмысленный диалог, когда два существа очень хотят друг друга понять, но не всегда могут. В то же время Ника постоянно, каким-то неосознанным усилием воли не давала призраку приблизиться к себе. Ей нельзя было ни в коем случае прикасаться к привидению. Любым своим движением бледная девушка может убить живую собеседницу. Но ведь она действительно хочет смерти человека… Забрать, увести… куда-то в Великую Пустоту. Она что-то совершенно другое понимает под смертью. Знает ли призрак вообще, как умирает человек и что при этом с ним происходит? Понимает ли, что такое убийство и насколько страшно оно для людей? Или искренне считает, что лучший человек — мертвый человек?! Или через смерть лежит путь к счастью?

Между ними установилась связь, природы которой Ника не понимала. Ей тяжело было контактировать с привидением, она очень быстро устала. То ли она по неумению тратила слишком много сил, то ли это общение забирает жизненную силу точно так же, как их прикосновения… Ника попыталась приподняться, у нее закружилась голова, и она снова упала на пол. Все ясно: на сегодня хватит. Усилием воли отогнала дурноту и со второй попытки поднялась на ноги.

«Так и иди…»

Где-то далеко, в густом тумане, тоскующая девушка подняла голову, и на секунду ей показалось, что страшная, смертельная тоска сейчас ее покинет… а в разрывах тумана проглянуло бирюзовое небо.

Ее путь не закончен. Она не нашла свой дом. «Так и иди…» Куда, черт побери, ей идти?!

Бледная девушка растаяла мгновенно, будто ее и не было. Но теперь Ника твердо знала: они тут. Неподалеку. Они не враждебны и внимательно наблюдают за ней. Не по-человечески внимательно. Чуждо, странно, необъяснимо…

И Ника действительно в каком-то смысле одна из них. Никого чужого они так близко к себе не подпустили бы.

Пора было уходить отсюда. Впереди — бесприютная ночь, и она даже не знает, где ей эту ночь провести. Ника повернулась к выходу из комнаты, сделала шаг и вдруг застыла.

На старом облезлом диване, видимо оставленном спешно покидавшими дом жильцами, лежал альт.

Казалось, он мягко светился в рассеянном сиянии, наполнявшем комнату. Откуда такой красивый свет?! Ника выглянула в окно. Из-за стены дома вышла полная луна, ее лучи легли на пол. Альт… Может быть, он тоже только кажется? Ника приблизилась к дивану и взяла инструмент в руки. Светлое, необыкновенное дерево, чуть теплое, отзывчивое…

«Зачем это?» — без удивления подумала она. Вокруг было тихо и спокойно. Альт затем, чтобы ее услышали…

Идти ей некуда. Сейчас она сыграет, а потом ляжет спать на этот диван — и обязательно проснется утром, живая и невредимая.

В глубине ночи над притихшим Среднегаванским проспектом полилась светлая печальная музыка. А в приоткрытом окне второго этажа темного брошенного дома, окруженного высоким забором, всю ночь плясали голубые огни…

12

Ника понятия не имела, что Саша не может забыть ее побег. И что в эту ночь он думал именно о ней. Рядом с ним спала Алена, свернувшись калачиком, но Сашины мысли были только о Нике. Мало того что она его «кинула», перехитрила, сбежала, воспользовавшись его гостеприимством; она еще и сорвала дело, к которому он, между прочим, готовился. Своенравная, гордая, пренебрегшая его мнением — Саша считал, что таких людей надо учить. А Мишаня — тот вовсе исходил злобой:

— Говорил я тебе: она не наш человек! Отдал бы мне…

— Пошел ты, — вяло отбивался Саша. Ему было муторно.

Малолетки, находившиеся в подчинении у Мишани — неблагополучные подростки, большей частью бездомные или уже отсидевшие срок в колонии, — без устали бегали по городу в поисках Ники. Каждому была вручена фотография, описание и инструкции, что делать, если кто-то ее обнаружит. Уйдя рано утром, они вернулись под вечер с неутешительными новостями. Ника словно сквозь землю провалилась.

…Не заснуть. Саша в последнее время как понервничает — так его мучает бессонница. Стареет, что ли? Осторожно, чтобы не разбудить Алену, он выбрался из кровати и пошел на кухню. Посидит, выпьет горячего чаю. Или чего покрепче…

На кухне горел свет. Один из малолеток Мишани с ногами взобрался на облезлый табурет и задумчиво смотрел в непрозрачное от грязи окно.

Его, кажется, Колей зовут. Замкнутый парень, самостоятельный. Недавно только освободился и к их компании примкнул всего лишь месяц назад.

— Водку будешь? — Саша нуждался в компании: пить в одиночку — алкоголизм.

— Да, — кивнул Колян.

Взял протянутый стаканчик. Саша не знал: Коля вовсе не хочет пить. Но не смеет отказать. Они молча выпили, пацан задохнулся, схватил с блюдца горбушку хлеба. Смешно…

И тут Сашу осенило.

Уже неделю подручные Мишани выслеживали одного толстого любителя сексуальных развлечений. Как вечерело, он являлся в Катькин садик в поисках друга на ночь. Его интересовали исключительно юные мальчики. Платил довольно щедро, и было с чего: опрошенные мальчики рассказали, что обстановка в квартире очень богатая, кормил он их чуть ли не красной икрой, и если бы не был столь противен, не имел склонность к разного рода извращениям, они бы с удовольствием поимели дело с этим дядькой еще разок.

Идеальный клиент… и он наверняка клюнет на Кольку — если того одеть соответственно. Саша уставился на парня так, что тому стало неуютно. Юный, симпатичный, а если постараться, чтобы он выглядел еще младше…

— Тебе сколько лет?

— Семнадцать… с половиной, — нерешительно сообщил Коля. Подумал: а не стоило ли соврать? Прибавить немного? Но Сашу все устроило.

— Хочешь поучаствовать в реальном деле?

— Конечно!

— Ага, я так и думал. Ты же настоящий пацан? — Коля пожал плечами, дескать, само собой. Саша кивнул. — Значит, будешь приманкой для педика. Извращенца одного на тебя будем ловить. Ты знаешь кого, сам же за ним следил… радуйся, короче.

Он поднялся и ушел в комнату, оставив ошарашенного парня наедине с бутылкой водки.

Вот почему всегда так, подумал Коля. Жизнь все время подкидывает отвратительные задачки, ставит его в дурацкие ситуации, извращает любое желание и вообще выглядит фарсом… Он налил себе еще стопку, опрокинул в рот, крупно глотнул, чуть не подавился. Вот, пожалуйста: не хочет пить — а пьет. И идти на «дело», изображать из себя голубого он, разумеется, тоже не хочет — но пойдет как миленький. А желает он крутой преступной карьеры — но разве она может начинаться с роли подсадной утки для какого-то педика?! Судьба у него такая. И вроде бы никто не виноват — а никогда еще не смог Колян действительно добиться своего.

Мишанина компания стала для него семьей. Он не мог ослушаться ни Мишаню, ни Сашу, потому что тогда оказался бы выкинутым на улицу — что делать в этом случае, он не представлял. Прекрасно осознавал, что друзья эти ровным счетом ничего не стоят. Они легко бросят его в момент опасности — и не только его, но и любого другого, хоть самого Сашу. Они пойдут за кем угодно, если пообещать им денег, поубивают друг друга, если это выгодно, — и пальцем не шевельнут только из-за того, что кому-то рядом плохо. Но Коля относился к временным приятелям как к осознанной необходимости. Он никогда не знал ничего другого. Несколько лет провел «по ту сторону забора», отбывая срок за кражу, и еще там понял, что воровское братство — пустой звук. Разочаровался и в этих людях, и в криминальной жизни — но выбора у него не было, он видел перед собой только один путь. Прежние дружки, с кем ходил на кражи и кого выгородил на следствии (в основном для того, чтобы не идти «группой» — потому что получилось бы более тяжкое преступление), потерялись, едва его закрыли. Подруга, на которую, собственно, и уходила большая часть добытых воровством денег, писала письма около года, а потом пропала бесследно. Очень он тогда переживал: смотрел на ее фотографию — и так тоскливо делалось… Даже мать с отцом — и те Колю почти не навещали.

Освободившись и приехав в Питер, решил первым делом устроиться на работу. Коле хватило полутора проведенных в колонии лет, чтобы насытиться тюремной романтикой. Нигде его, конечно, не брали — кому нужен человек с судимостью за кражу по малолетке?! — и помогла, как ни странно, мать, вечно сонная алкоголичка, работавшая дворничихой. Она предложила ему убирать дворы вместо нее, обещала платить половину заработка, но, когда Коля увидел эту половину, он понял, что за такие деньги работать не хочет. Тогда же ему понравилась девушка, смазливенькая блондинка семнадцати лет. Но разве можно ухаживать за девушкой, рассуждал он, не имея средств даже на сигареты?! Коля любил деньги. Что он только ни пытался придумать — оказывалось, что везде нужен хотя бы небольшой начальный капитал. Где его взять? Друзья, с удовольствием «отмечавшие» его возвращение на свободу, каждый день таскали Колю по гостям, поили водкой, угощали — а когда он попросил в долг, никто не дал. Да и не представлял он совершенно, что с этими деньгами делать, чтобы получить желаемую прибыль.