А. Смолин, ведьмак. Цикл (СИ) - Васильев Андрей Александрович Страница 21

— А говорите — поживи там, — я невесело посмеялся. — Противоречите себе.

— Вовсе нет, — невозмутимо произнес дед. — Сейчас ты приезжий, за тебя никто не спросит, а коли заселишься — соседом будешь. Сосед и приезжий — разные вещи. И отношение к ним разное. Покон есть покон, это тут его забыли, а там, у нас, такие вещи силу имеют до сих пор. Хотя это не повод для того, чтобы ворон ртом ловить. Соседа тоже сожрать можно, если с умом. Он даже вкуснее. Так что, парень, никому не верь и следи за тем, с кем и о чем разговариваешь. И не только там, а везде. Вот еще — в Лозовку с утра езжай, чтобы до темноты управиться. А если не успеешь — ночуй в доме, там безопасно, только домового упреди о том, кто ты есть такой. Он у меня вредный, может ночью и придушить.

— А почему? — уточнил я.

Нет, правда интересно. Звучит почти как в фильмах о вампирах, там всегда такие советы дают. И их всегда не слушают.

— Экий ты дятел, — опечалился ведьмак. — Сказано же — ты чужой. Тебя закружить да прикопать потом под березками боги велели. Лозовка не Киев и не Суздаль, но наши ведьмы не хуже ихних, поверь. Они свое мимо рта не пронесут. Я им не по зубам был, а ты — другое дело. Днем-то поостерегутся, а ночью точно тебя в оборот возьмут. Да, вот что — если ночевать будешь, то за порог ни шагу, а нож обратно в притолоку вбей, ясно?

— Куда яснее, — ответил я, давая себе зарок ни за какие коврижки там не ночевать.

Приехал, забрал, уехал. Все.

Блин, вот плохо, что я машину водить не умею. Ну вот не сложилось как-то. На машине куда сподручней было бы эту вылазку сделать. Нет, есть у меня приятели с автотранспортом, но, во-первых, у них всех свои планы на выходные есть, во-вторых — много чего объяснять придется. Это раньше дружба была понятием круглосуточным и безоговорочным, а теперь она взаимовыгодная и строго в рамках индивидуального пространства.

Но ехать надо, в любом случае. И руку себе резать тоже придется. Брррр, как представлю! Но — нужно. Ясно же уже, что вся эта на первый взгляд невозможная ерунда — она по-настоящему.

— Еще раз — не забудь нож своей кровью напоить, а то будет это просто железка, — назидательно сказал ведьмак. — Памяти у тебя нет, как я погляжу. Ты меня, вообще, слушаешь?

— И очень внимательно, — отозвался я, подметив, что призрак стал еще прозрачнее, если так можно сказать. Он все больше напоминал блеклую тень, черты лица, совсем недавно бывшие четкими, как-то размазались, расплылись.

— Однако, выходит мое время, — подтвердил мои догадки ночной гость. — Отмерили мне его маловато, да и то, что дали, кончается. Все, давай прощаться. В этой жизни мы больше с тобой не увидимся.

— А сороковой день? — удивился я. — Я читал…

— Читал, — ведьмак повел головой, давая понять, что ему весело. — Где моя душа и где остальные души? Нет, сынок, у них свое посмертие, а у меня свое, а потому и законы существования в мире теней тоже. Разные у нас точки прибытия. Как и у тебя теперь, уж не обессудь. Изменил я твою судьбу.

— Не могу сказать, что очень вам за это благодарен, — достаточно резко сказал я.

— Выбора у меня не было, — пояснил ведьмак немного виновато. — Я когда понял, что все, яд по венам идет, то чуть ли не в первый раз за жизнь испугался. Силу-то передать некому, а умереть без этого — хуже некуда. Даже не знаю, что сквернее может быть. Тут девки эти остановились, следом ты.

— Ну да, — я засопел. — Зарекался добрые дела делать…

— Извини, — ведьмак уставился на меня, через его глаза я видел ручку шкафа, и это смотрелось жутковато. — Выбор на тебя пал. Он у меня скромный был — ты или малец в коляске. Один ребятенок там девкой был, другой — мальчишка. Но отдай я силу ему — беда вышла бы. Он бы с ней точно не совладал, сам бы помер и мамку сгубил. И еще кого-нибудь. А ты хоть и недотепа, но головастый вроде. И вон зубы-то тоже есть. На бульваре я было подумал — теленок. А сейчас смотрю — нет, не совсем. Глядишь, в волка вырастешь.

Сомнительный комплимент. Но отчего-то стало приятно.

— Яд? — уцепился за его слова. — Вас отравили, что ли?

— И в самом деле по Шекспиру все, — невесело заметил ведьмак. — Правда, тут не белена была, а кое-что покрепче, такой яд, что мне его без своих трав и ножа не исцелить. А они — дома, за сто верст. Все он просчитал, собака такая.

— Кто — «он»?

Призрак помахал рукой, которая уже была еле различима, давая понять, что этого он мне не скажет.

— Нельзя, — пояснил он свой жест. — Он один из наших, вдобавок с миром теней на «ты». Еще услышит, что кто-то из-за кромки его помянул, греха не оберешься. Да и ни к чему тебе его имя. Он про тебя не знает — и хвала богам. А то ведь непременно захочет довести все до конца и тебя не пожалеет.

— А может, знает? — расстроенно произнес я. — Просто выжидает.

— Нет, — покачал головой призрак. — Он своего слугу за мной пустил, как я теперь понимаю — хотел его глазами на мой конец посмотреть, да я того со следа сбил, так что не волнуйся. Но — хитер, не отнять. Столько лет выжидал, чтобы своего добиться, меня в землю уложить — и дождался. Но тут я сам виноват, слабину дал. Так что мстить за меня не надо.

— Да и не собирался, — даже удивился последней фразе я. — С чего бы? Не обижайтесь, конечно, но у меня такого в планах не значится. Мне бы теперь с вашим наследством разгрестись, какая тут месть?

— Разгребешься, — уверенно заявил призрак и встал с кресла. — Ну все, парень, светляк уж угасает. Пошел я. Не поминай лихом.

— Какой светляк? — повертел я головой. — Где?

— Вот ты все-таки полено необразованное, — голос ночного гостя стал еле слышимым. — Классику читай.

По комнате пронесся легкий ветерок, взъерошил мои волосы, и установилась звенящая тишина.

— Даже «до свидания» мне не сказал, — обиженно буркнул Родька. — А столько лет вместе были.

— Не успел, — успокоил я его. — Не обижайся. У меня тоже еще вагон вопросов был. А днем я вообще на себе волосы буду рвать по тому поводу, что что-то очень важное и нужное не спросил. Просто в силу того, что не сообразил, о чем спрашивать. Я же не знал, что он в гости припрется?

— А мы домой поедем? — блеснули в серых предутренних сумерках, которые уже ползли в комнату, глаза Родьки.

— Поедем, — неохотно признал я. — Куда деваться?

— Жить? — с надеждой спросил он. — Как бывший хозяин сказал?

— Нет, — опечалил его я. — Только забрать имущество, что мне причитается. Жить я там не хочу. Я дитя асфальта, мне вне города дискомфортно. День-другой — еще туда-сюда. Шашлычок там, искупаться, может, даже рыбку половить. А на месяц — это без меня.

— Там хорошо, — попробовал уговорить меня мохнатик. — Там воздух свежий, грибы, орехи. Дом у нас ого-го какой — крепкий, теплый.

— И это прекрасно, — погладил я его по голове. — Но жить мы будем здесь. Здесь есть телефон, горячая вода, радиоточка и так далее, по тексту песни.

— Какой песни? — не понял Родька.

— Хорошей, — пояснил я, укладываясь обратно в кровать. — Про жизнь. Форточку не открывал?

Вопрос этот был не праздный. Я прошлой ночью как-то не поинтересовался у Родьки и Вавилы Силыча, — а как кошак ведьмы в квартиру попал? Не через зеркало же? Не спросил, и в результате весь день на работе голову над этим вопросом ломал. Оказалось, что все просто — через открытую форточку на кухне. И никакого колдунства. Так что теперь она у меня как граница — на замке. То есть — на засове.

Надо же, оказывается, что ведьма, которая меня так напугала, с точки зрения матерого ведьмака — никто. Как он ее — «грязнуля», «пачкуля». Вообще ни в грош не ставил. Но если эта — никто, то какие же тогда другие ведьмы? Те, которые покруче будут?

Нет, надо за ножом ехать. Срочно.

Сегодня пятница, вот завтра и поеду. Надо расписание будет посмотреть через «Ту-ту», не факт, что все электрички в этом Шаликово останавливаются.

С этой мыслью я и уснул. Жалко, что ненадолго.

Вот честное слово — правда, что ли, переселиться в деревню? Вторую ночь поспать толком не дают. То ведьмы с котами припрутся, то привидение нагрянет, то какая-то сволочь в дверь начнет в полшестого утра названивать, самый сладкий сон перебивать.